Приблизившись к окну, он прижал лицо к жалюзям и замер, уставившись в их солнечные щели. Там, медленно перекатывая разморенные под жарким солнцем волны, лежал океан. Ни белоснежных парусов яхт, ни многочисленных лодок, которые снуют здесь целыми днями, не было в этот ранний час перед ним. Одна вода во всем своем величии занимала все пространство до самого горизонта, сливаясь с серо-голубым маревом неба. Лихорадочный взгляд настойчиво вглядывался в слепящую синеву…

Время текло медленно… Мужчина, оторвавшись, наконец, от окна, развернулся и, бесцельно взглянув вокруг, бесшумно прошел по длинношерстному ковру мимо раскинутого огромного дивана, единственного в этой комнате, мимо других комнат, существование которых его не интересовало никогда… Огромная столовая встретила его все той же прохладой и полутьмой. Экран вызова обслуживающего персонала призывно подмигивал синим огоньком на стене роскошного бара.

Мужчина открыл холодильник и привычным жестом выхватил одновременно пять апельсинов. Отвернувшись, он нашарил другой рукой длинный нож, перевернул высокий фужер, который в единственном числе был подвешен в сушке и резким взмахом ножа отсек нижнюю часть всех пяти апельсинов сразу. Развернув руку боком, лениво выжал пенящийся сок в фужер, и залпом жадно выпил его, бросив в матово отсвечивающую мойку пять абсолютно выжатых корок. Найдя в шкафу ржаной багет, он жадно отхватил крепкими зубами добрую половину и лениво нажал кнопку заказа на стене.

В засветившемся меню он отметил все тот же ржаной багет, апельсины, подумав, ткнул в филе семги, приготовленное на гриле, и добавил в опцию «Прочее» опий, нажав на появившемся английском алфавите длинными пальцами несколько букв. Панель, издав жалобный писк, выдала сообщение о том, что наркотики вредят его здоровью, но после подтверждения просьбы успокоилась, и вскоре легкое жужжание возвестило о том, что заказ выполнен.

Фигура мужчины, видневшаяся в свете, сочившемся сквозь приоткрытые жалюзи, удивляла. Но прекрасно вылепленные, безвольно поникшие плечи, мощные руки, брошенные вдоль сильного тела, длинные, атлетические ноги, не скрытые короткими измятыми шортами, дополняли все то же отчаяние, сквозившее и только немного приглушенное опием во всем этом странном жильце.

Добравшись до спальни, и, рухнув в полный рост, лицом вниз, на диван, он вытащил из-под него змейку кальяна и затянулся. Жесткий блеск его глаз померк, мышцы

красивого лица безвольно расслабились, и тело застыло неподвижно на смятых шелковых простынях…

Жаркий день тянулся бесконечно. Но в роскошной комнате царил прохладный полумрак. Сюда не доносился разноголосый шум пляжа, звуконепроницаемые стены хранили своего хозяина от суеты многоэтажного здания, лишь в короткие мгновения тишины доносился легкий шум лифта. Да и вряд ли это безвольное распластанное тело могло сейчас хоть что-нибудь услышать, оно будто усиливало ощущение отсутствия живой души в этом номере…

Очнулся он поздно ночью, в полной темноте прошел к лестнице, ведущей на крышу. Медленно подошел к краю и замер, глядя на лунную дорожку, бегущую по океану. Легкий теплый ветер доносил запахи побережья, водорослей, йода… Неожиданно он развернулся и бросился в бассейн, подняв бурю сверкающих в свете многочисленных фонарей брызг. Опустившись на дно, его фигура долго неподвижно лежала на самом дне, потом всплыла и продолжала лежать лицом вниз, поражая и пугая таким продолжительным пребыванием без воздуха. Однако через некоторое время он резко перевернулся на спину, делая жадный вдох, будто все-таки решив вернуться к жизни, и, легко подбросив послушное тело вверх, едва коснувшись края бассейна, уже через секунду устало плелся вниз.

Мокрый, оставляя за собой лужи воды, он прошел в спальню и, упав на диван, привычно нащупал рукой безотказный кальян…

Утром пришла горничная и, разобрав присланный вчера заказ в столовой, пройдясь по нежилым комнатам дорогостоящих апартаментов, вошла в спальню и включила свет.

— Выключи! — услышала она.

Этот парализующий ее приказ она слышала каждое утро, и поэтому никогда не задерживалась здесь надолго. Иногда, очень редко, этого странного жильца не было на месте, и тогда она вволю обшаривала все укромные места, любопытство заставляло ее проделывать это снова и снова. И каждый раз она разочарованно оставалась ни с чем. "Будто этот полоумный красавчик так и ходит везде в одних шортах!", подумала она, выключая свет и поспешно удаляясь.

2

Управляющий отелем на восточном побережье Африки Дон Каддоган, сорокалетний блондин со слащавой полуулыбкой, не считал нужным вникать в скучнейшие бухгалтерские отчеты. Ему достаточно было знать, что приход составляет известную ему круглую цифру, она сходится с требуемой, и это означало, что ситуация не требует его вмешательства. Однако, однажды… это было с полгода назад, программа-менеджер прислала ему сообщение, что некоторая сумма, предложенная к оплате, не прошла тест на определение вида валюты. Тогда он некоторое время смотрел на экран, вяло обдумывая варианты, одним из которых был сбой системы. Вызвав к себе администратора, он предложил разобраться с этим вопросом, но тот, выяснив в чем проблема, пожал плечами.

— Клиент из пентхауза оплатил счет реалами, испанскими реалами, вышедшими из употребления больше тысячи лет назад…, эта валюта просто не заложена в программу, — проговорил он, осторожно взглянув на управляющего.

Дон искоса окинул взглядом лысеющего администратора, потом перевел глаза на свои ухоженные руки.

— Реалами… — повторил он, — и что… сумма соответствует оговоренной?

Тот утвердительно кивнул.

— Пришлось покопаться в архивах инета, но нашли… Все сходится. — Пояснил администратор.

— Сходится, — недоумевая, повторил управляющий, — Раз все сходится, надо принять…, может, ему наследство какое-нибудь досталось, или клад нашел… Хотя черт знает что! — Возмущенно развел он руками. — Возись теперь с ним!… Но! Все меньше людей хотят жить возле океана, поэтому… реалы так реалы.

Оставшись один, Каддоган выкурил сигару, проигнорировав сообщение дотошной сервисной службы, что курение вредит его здоровью. Набрав на компьютере свой пароль, он вошел в видеосистему, и сделал запрос на досмотр номера клиента. Он уже давно не занимался этим, хотя по молодости частенько подсматривал за богатыми жильцами. Сейчас, устроившись поудобнее, он лениво гадал, что может увидеть…, но сильно думать не хотелось.

Вид абсолютно нежилого помещения, немного смутил его. Он даже взглянул на номер досматриваемого номера. Нет, все правильно… Время? А-а… Начало рабочего дня, — десять часов утра. Спит…

Распластанное на диване тело не шевелилось.

Каддоган, просмотрев заказы жильца за месяц, ухмыльнувшись, покачал головой. Опий! Что, в наше время нет других средств, — доставить себе удовольствие? Отъехав от стола на стуле, управляющий зевнул и, набрав номер ресторана, заказал завтрак.

— Нет, я спущусь, — столик на открытой террасе, как обычно…

Еще раз кинув взгляд на экран, он вышел из прохладного кабинета. Он привык по утрам завтракать на открытом воздухе, на террасе, нависающей над океаном. Вода уже давно преодолела достаточно крутой спуск, который раньше вел на песчаный пляж, и размеренно ударяла волной в живописную дамбу, закованную в железобетонные конструкции, лихо имитирующие, что все так будто бы и должно было быть. На самом же деле дамба закрывала весь первый этаж, который после реконструкции отеля ушел в небытие. Но Каддоган привычно подумал, что на его-то век хватит, и, потягивая ледяной фруктовый микс, стал разглядывать белоснежную яхту, на палубе которой расположилась загорать девица… в чем мать родила. "Есть же люди, умеющие доставлять удовольствие не только себе, но и окружающим…, и ведь знает, что на нее полотеля смотрит", подумал одобрительно управляющий, развалившись в легком ротанговом кресле.

Его жизнь была приятной во всех отношениях, правда, жил он не в этом элитном небоскребе с окнами, в которые большую часть суток бил солнечный свет, нет, это ему было не по карману. Сюда он прилетал из Каира. Далековато. А что делать, если за эту работу платят бешеные деньги? И поэтому каждое утро он загружался в свой практически бесшумный flyone, одноместный самолет на солнечных батареях, который мог долго планировать, используя потоки воздуха, а вблизи городов, а теперь везде были одни города, он подзаряжался электромагнитными полями. Но жил он на седьмом ярусе и очень гордился этим. Конечно, это был десятиэтажный дом, однако, жизнь на нижних ярусах в этом жарком климате была совсем невыносима.