Я обдумал это предложение. Не буду лукавить: оно выглядело заманчиво. Но за последние годы через мои руки прошло немало денег, и мне не хотелось сообщать «Частному сыскному агентству Уэлша», с коим я и впредь рассчитывал сотрудничать, о своей неудаче.

— Кто и когда мне заплатит? И чем? И за что?

— Сегодня вечером я смогу выплатить половину суммы, вторую — через неделю, в крайнем случае, через десять дней. Чем? Любой валютой, на твое усмотрение. За что? Думаю, ответ ясен: мы у тебя кое-что покупаем.

— Похоже, у вашего босса денег куры не клюют, — заметил я, бросая взгляд на будильник — он показывал шесть пятнадцать. — Увы, я вынужден отклонить ваше предложение.

— Значит, ты служишь не правительству. Агент правительства от денег бы не отказался, но все равно выдал бы нас.

— Подумаешь, открытие! Я сам только что сказал вам, что не имею отношения к правительству.

— Кажется, мистер Швейцер, мы зашли в тупик.

— Не думаю. Это была только присказка, сказка — впереди. Я вынужден перейти к решительным действиям. Приношу свои извинения, но иного выбора у меня нет.

— Ты в самом деле способен на насилие?

— Боюсь, что да. Кстати, хочу вас разочаровать: вчера я малость перебрал и в ожидании сильного похмелья позаботился об отгуле. У меня весь день свободен. Поскольку лично вы уже получили весьма болезненную рану, можете пока отдохнуть.

Я медленно встал, ничем не выдавая головокружения. Не отвязывая от стула парня, который пониже, я поставил его на ноги, притащил в ванную и усадил под душ. Он несколько раз пытался ударить меня головой, но безуспешно.

— Хочу вкратце изложить мою идею, — сказал я, возвратясь в комнату. — Я как-то раз замерял температуру воды в душе — она меняется в интервале от ста сорока до ста восьмидесяти градусов Фаренгейта. Стоит только расстегнуть на твоем приятеле рубашку и штаны, и он сварится заживо. Уяснил?

— Уяснил.

Я снова прошел в душ, расстегнул на «госте» одежду, пустил горячую воду и снова вернулся в комнату. Я уже давно заметил черты сходства в лицах моих собеседников. Это навело на мысль, что они родственники.

Когда раздались первые вопли, парню сидевшему передо мной, не удалось сохранить бесстрастный вид. Он затравленно посмотрел на будильник, потом — на меня.

— Будь ты проклят, ублюдок! Выключи воду!

— Кто он тебе? Кузен?

— Родной брат. Выключи воду, бабуин проклятый!

— Охотно выполню твою просьбу, если ты сочтешь возможным поделиться со мной информацией.

— Ладно. Только пусть он останется там. И дверь закрой.

Я стремглав бросился в ванную. В голове у меня почти прояснилось, хотя самочувствие было далеко не идеальным.

Перекрывая воду, я ошпарил руку. Оставив жертву корчиться в клубах пара, я затворил дверь и возвратился в комнату.

— Ну? Слушаю.

— Можешь освободить мне руку и дать сигарету?

— Руку — нет, а сигарету — пожалуйста.

— Как насчет правой? Я едва ею шевелю.

— Ладно, — согласился я, подумав, и взял пистолет.

Я зажег сигарету, сунул ее собеседнику в рот. Она выпала. Я поднял ее и снова поднес ко рту «гостя».

— Ну, хорошо, — сказал я. — Десять секунд тебе на это удовольствие, и — к делу.

Он кивнул, обвел комнату взглядом, глубоко затянулся.

— Похоже, тебе не впервой причинять людям боль, — заметил он. — Если ты не агент правительства, то хотел бы я знать, кто приложил руку к твоему «досье».

— Я работаю на правительство.

— Тогда остается только пожалеть, что ты не с нами. Похоже, ты знаешь свое дело.

Он снова бросил взгляд на будильник. Шесть двадцать пять.

Но сейчас за этим взглядом, помимо желания узнать время, скрывалось что-то еще. Страх?

— Когда это произойдет? — спросил я наугад.

И допустил ошибку.

— Приведи сюда моего брата, — тоскливо произнес он. — Я хочу его видеть.

— Когда это случится? — повторил я.

— Слишком скоро. Ты уже ничего не исправишь.

— Сомневаюсь. Но если ты прав, не стоит особо расстраиваться. Ведь у вас с братом все равно нет выхода.

— Отпусти нас, а? Хочешь, я увеличу сумму?

— Не стоит. Этим ты меня только расстроишь. Я ведь все равно не соглашусь. Ну, все, мне пора. Надо торопиться.

— Ну, как хочешь. Об одном прошу: приведи его сюда и окажи первую помощь.

Я выполнил его просьбу.

— Придется вам, ребята, еще немного посидеть здесь. — Я погасил сигарету старшего и привязал его запястье к стулу. Затем я направился к выходу.

— Ты же не знаешь! Ты ничего не знаешь! — выкрикнул старший мне вслед.

— Не стоит себя обманывать, — бросил я через плечо.

Я не знал. Действительно не знал.

Но догадывался.

Решительным шагом пройдя по коридорам, я забарабанил в дверь каюты Кэрол Дэйт. Спустя некоторое время раздалось приглушенное ругательство, и дверь отворилась. За ней, моргая спросонья, стояла Кэрол в просторном халате и ночном чепце.

— Тебе чего?

— Да так, поболтать о том о сем. Можно войти?

— Нет! — отрезала она. — Я не привыкла к…

— Диверсиям, — подхватил я. — Знаю. Вот я и хотел бы потолковать о диверсиях, которые, между прочим, еще не закончились.

— Входи. — Кэрол распахнула дверь и шагнула в сторону. Я вошел.

Она затворила дверь и сказала, прислонясь к ней спиной:

— Я слушаю.

В каюте светился только ночник, кровать была неубрана.

— Пожалуй, вчера я не все тебе рассказал, — признался я. — Да, это была диверсия, и мне удалось разрядить мину. Слава Богу, все обошлось, но на этом неприятности не кончились. Сегодня — исторический день, и сегодня будет предпринята последняя попытка. Я уверен в этом. Возможно, я знаю, когда и где это случится.

— Сядь, — велела она.

— Между прочим, времени в обрез.

— Все-таки будь любезен, посиди. Мне надо одеться.

Она вышла в соседнюю комнату, оставив дверь открытой.

Впрочем, друг от друга нас отгораживала стенка. Ей не о чем было беспокоиться, если она доверяла мне. А она, похоже, доверяла.

— Что ты узнал? — спросила она, шурша одеждой.

— Мне кажется, к одному из наших атомных зарядов подсоединено взрывное устройство, так что петух кукарекнет раньше срока.

— Почему тебе так кажется?

— Потому что в моей каюте сидят двое парней, привязанные к стульям. Их заинтриговал случай с Джей—девять, и они всю ночь пытались меня разговорить.

— Вот как?

— Они вели себя очень грубо.

— Дальше.

— Когда мы поменялись ролями, я тоже не стал миндальничать. Я заставил их говорить.

— Как тебе это удалось?

— Это тебя не касается. Короче говоря, я думаю, надо еще разок проверить заряды.

— Могу я забрать этих людей из твоей каюты?

— Разумеется.

— Как тебе удалось с ними справиться?

— Они не знали, что у меня пистолет.

— Понятно. Между прочим, я тоже об этом не знала. Ладно, мы их заберем. Так ты утверждаешь, что задержал их и вынудил признаться?

— В некотором роде. И да, и нет. Только это не для протокола Кстати, твоя каюта прослушивается?

Она вернулась в спальню, кивнула и приложила палец к губам.

— Не пойти ли нам куда-нибудь? — спросил я.

— Иди к черту! — В черных облегающих брюках и блузке в шахматную клетку она выглядела потрясающе. Я понял, что она неверно истолковала мои слова — я ведь имел в виду совсем не то, что могло прийти в голову какому-нибудь идиоту, например, правительственному агенту, подслушивающему наш разговор.

— Я в том смысле, что надо спешить, — пояснил я. — Не хочу, чтобы из-за нашей нерасторопности все пошло прахом.

— Не волнуйся. Между прочим, в последнее время я повстречала несколько rara avis[14] — да, я решаю кроссворды в «Нью-Йорк Таймс», — и ты — одна из этих пташек. Ты совершаешь неожиданные поступки, но, судя по всему, знаешь, что делаешь. Мы уже имели дело с людьми, которые превосходно ориентируются в ситуации и в критическую минуту вступают в игру. Так ты считаешь, в ближайшее время с борта нашего корабля будет сброшена атомная бомба?