- Сергей, девчонка-то жива, оказывается! – сказал он. – Слабенький пульс есть. «Скорая» уже едет. Может, и успеет.

Не говоря ни слова, Сергей откинул простыню с лица убитого. Женщина сдавленно ахнула и опустилась рядом с ним на колени.

- Антошенька, - прошептала она, коснувшись его лица.

К обеду все закончилось. Труповоз увез тело Антона Мещерского, «скорая» – Анну Лосеву, так и не пришедшую в сознание. Еще одну «скорую» пришлось вызвать для матери Мещерского. Протокол составлен, рыбаки, сообщившие в милицию о жуткой находке, опрошены, двое оперов бродили по селу, собирая сведения, сплетни и пересуды. Сергей с участковым ждали их возвращения в саду Мещерских. Влажная духота давила, озеро под горой манило прохладным блеском, но возвращаться туда, где на траве запеклась черная кровь, не хотелось.

- Они только этой весной купили, - Игорь кивнул в сторону дома. - Дачники. Так вот. Как ты знаешь, два года назад здесь было два трупа. Первый в июне. Девушка. Потом через месяц парень. На том же месте. Оба голые, оба зарезанные. Причем у обоих горло перерезано. Как у Мещерского.

- Борьба? Изнасилование?– уточнил следователь.

- Никаких следов. Никакой борьбы, никакого секса. Ни насильного, ни добровольного. В прошлом году снова два трупа. И снова летом. Сначала парень, через два месяца девушка. Все то же самое. Голые и с перерезанным горлом. Что характерно, все молодые, от восемнадцати до двадцати двух лет. И одного типа. Славянского. Светловолосые, высокие, стройные. Нож, похоже, один и тот же. Навскидку примерно такой же, как сегодня в воде нашли.

- Значит, решили, что маньяк? – Сергей оторвался от блокнота, где делал заметки. – Ну да. Место, почерк, орудие, тип жертвы.

- Самое гадкое, когда маньяк несексуальный.

- А кто сказал, что несексуальный?

- Ну так… - запнулся Стариков. – Даже попыток нет. И жертвы разного пола. И потом вот еще. Там когда-то капище языческое было. Как раз на той полянке. Местные все знают. Там жертвы человеческие приносили. Какому-то Духу озера. Озеро-то нехорошее.

- В смысле?

- Без дна. Провал там. Говорят, оно как-то сообщается под землей с другим озером, в десяти километрах отсюда. Аквалангисты пытались нырять, провал искать - так и не нашли. В смысле, аквалангистов не нашли. Лягушки тут совершенно страшные. Огромные, злобные, никого не боятся. Вцепятся в ногу и висят, пока не сбросишь или не пристукнешь. Орут. Село-то до революции Лягвино называлось, это уж потом в Октябрьское переименовали.

- Ладно, про лягушек – это не в тему, - перебил Сергей. – Лучше про жертвы расскажи. Местные?

- Кто как. Первая из соседней деревни. Потом парень к другу в гости приезжал. Третий местный, сын агронома. Четвертая – дачница. Кроме внешности, ничего общего.

- И что их всех туда понесло, скажи на милость? – Сергей вытер пот со лба. – Ну ладно, насчет этой парочки, допустим, понятно. А другие? Купаться ходили? Вот скажи, ты бы туда ночью один пошел? Зная, что там уже несколько человек убили?

- Я – нет, - покачал головой Игорь. – А молодые дураки – запросто. Экстрим.

- Дураки – может быть. А дуры? Ладно первая. Но вторая-то? Поперлась туда, где уже троих прикончили. Или не знала? С трудом верится. Скорее всего, шли они туда как раз с этим самым маньяком.

- Выходит, он местный?

- Не обязательно. Может, специально приезжает именно сюда. Сам же говоришь, тут капище было. Впрочем, может, и местный. С сезонным обострением. Может, дух этот самый только летом просыпается. Между прочим, наличие духа как раз и объясняет, почему жертвы разнополые. Для комплекта. Девочка – мальчик, мальчик – девочка. А тут сразу и мальчик, и девочка. Может, он слышал, как они договаривались о встрече.

- Возможно, - согласился Игорь. – Бабки сказали, что они вчера утром на молочной поляне разговаривали. Сюда каждый день молоковоз из соседнего села приезжает, с фермы. Очередь заранее занимают. Получается что-то вроде клуба. Странно вот еще что. У всех горло перерезано, а у Лосевой в грудь ранение.

- Да ничего тут нет странного, - поморщился, отгоняя назойливого слепня, Сергей. – Те не ожидали удара, а Лосева, надо думать, видела, как Мещерского убили. Сопротивлялась. Странно другое - что убийца нож оставил. Посмотрим, что экспертиза скажет.

Впрочем, толку от экспертизы было немного. Какие могут быть отпечатки пальцев на ноже, упавшем в воду. А вот сам по себе нож – скорее всего, тот же самый, что и в остальных случаях. Небольшой, с пластмассовой рукояткой, лезвие всего двенадцать сантиметров, но очень острое. И почерк идентичный. Один режущий удар по горлу, спереди, по диагонали – сверху вниз. Убийца – выше среднего роста, правша. Вот и все.

Дел было много. Похоже, на Сергея свалили весь залежавшийся в сейфах у коллег мусор. Но все остальные были какими-то… пресными. И только это будоражило воображение и вызывало настоящий охотничий азарт. Да еще и бабки активно разносили по селу слухи, что никакой это не маньяк, а тот самый Дух озера… Конечно, в эти глупости Сергей не верил, духи ножами не пользуются, но все равно было в этих убийствах что-то таинственное, как в ужастиках, которые он смотрел по видику еще мальчишкой. Да и самолюбие покусывало мелкими беличьими зубками: вот бы с ходу раскрутить это дело, над которым бился не один следователь, да так за два года и не осилил.

Он сидел в своем крохотном кабинетике, подставив лицо под струи холодного воздуха от вентилятора и с тоской глядя, как за окном высоко в небе кувыркаются черные точки ласточек. Сидел и пытался соображать. Откинуть все то, что наработали предшественники, и выстроить свою рабочую версию.

А концы с концами никак не сходились. Если предположить, что предыдущие жертвы были с убийцей знакомы, пришли на озеро вместе с ним, то это вполне объясняет отсутствие борьбы. А Лосева с Мещерским? Или они тоже были не одни?

Еще один фокус. Все голые. И ни единого намека на секс. Он их что, раздевал, мол, давай того-этого, а вместо этого – раз и ножом по горлу? Но, как выяснилось, убитые парни голубыми не были. Равно как и девушки – лесбиянками. Купались? Вроде, если ночь, значит, надо голяком купаться – так романтичнее. При луне опять же. Полнолуние.

А была еще запись в дневнике Антона Мещерского. Запись о предстоящей встрече с Анной. На том самом месте, где капище было. Странная запись. Да и вообще весь дневник донельзя странный. И сам парень, судя по рассказам родственников и знакомых, тоже. С детства дикий, замкнутый, ни друзей близких, ни девушки. В дневнике – сплошные мистические бредни о переселении душ, прежних жизнях, жизненных энергиях.

А что, если Мещерский и есть маньяк?

Сергей вскочил, заходил возбужденно по кабинетику от одной стены к другой.

Бред, конечно, но… Это в каком-то фильме было – убитый сам и оказался маньяком. А на его жертву, которая защищалась, разумеется, повесили всех собак. Между прочим, тогда и слова «я буду пить ее дыхание – ее жизнь» оказываются вполне в тему. Жаль только, что первые записи в дневнике относятся к осени прошлого года. Надо бы у него дома обыск сделать, другие тетради поискать. И проверить по возможности его алиби на момент других убийств. А домик-то этот Мещерский сам в интернете выискал, на каком-то риэлтерском сайте. Выискал и матери показал. И долго доказывал, как там здорово. Выходит, был в селе раньше?

Технически, конечно, плохо монтируется. Выходит, что ему не удалось по какой-то причине Лосевой горло перерезать, и он ранил ее в грудь. А та вырвала у него нож, и… И получился удар, повторяющий характерный удар маньяка? Когда человек защищается… Нет, когда защищается напуганный непрофессионал, он, бывает, наносит самые жуткие, смертельные удары. Такие, какие и у профессионального киллера не получатся. А режущий удар по горлу, наискось… Тут Сергей взял карандаш, встал и взмахнул рукой, словно обороняясь от невидимого врага. Да, вполне естественный удар. И роста Анна как раз подходящего, фотомодельного.