Хори понимающе кивнул.
- А мне хочется знать, что на самом деле происходит с нами после смерти.
- Я не могу ответить на твой вопрос, Ренисенб. Спроси у жрецов.
- Они ответят так, как отвечают всегда. А я хочу знать.
- Узнать можно только тогда, когда мы сами умрем, - мягко сказал Хори.
Ренисенб задрожала.
- Не надо так говорить! Замолчи!
- Ты чем-то взволнована, Ренисенб?
- Да, меня расстроила Иза. - Помолчав, она спросила: - Скажи мне, Хори, Камени и Нофрет знали друг друга до… до приезда сюда?
На миг Хори приостановился, а потом, продолжив путь к дому, сказал:
- Значит, вот в чем дело…
- Почему ты говоришь: “Значит, вот в чем дело”? Я ведь только задала тебе вопрос…
- …на который я не могу тебе ответить. Нофрет и Камени знали друг друга, но хорошо ли, я понятия не имею.
И тихо добавил:
- А это имеет значение?
- Нет, - ответила Ренисенб. - Это не имеет никакого значения.
- Нофрет умерла.
- Умерла, ее набальзамировали, и погребальный грот замуровали. Вот и все.
- А Камени вроде и не горюет… - спокойно договорил Хори.
- Верно, - согласилась Ренисенб, удивляясь, что сама этого не заметила. И вдруг повернулась к Хори: - О Хори, как ты умеешь утешить!
- Я ведь чинил игрушки маленькой Ренисенб. А теперь у нее другие забавы.
Они уже подошли к дому, но Ренисенб решила сделать еще один круг.
- Не хочется мне входить в дом. По-моему, я их всех ненавижу. Не по-настоящему, конечно. Просто я очень зла на них - они ведут себя так странно. Не подняться ли нам к тебе наверх? Там так хорошо, будто паришь над миром.
- Очень меткое наблюдение, Ренисенб. Именно такое ощущение появляется и у меня. Дом, поля - все это не заслуживает внимания. Надо смотреть дальше, на реку, а за ней - видеть весь Египет. Очень скоро он снова станет единым, великим и могущественным, как в былые годы.
- Это так важно? - пробормотала Ренисенб.
- Для маленькой Ренисенб нет. Ей нужен только ее лев, - улыбнулся Хори.
- Ты смеешься надо мной, Хори. Значит, это действительно важно?
- Важно ли? Для меня? Почему? В конце концов, я всего лишь управляющий у хранителя гробницы. Какое мне дело до того, велик Египет или нет? - сам себя спрашивал Хори.
- Посмотри, - показала Ренисенб на скалу, которая была как раз над ними. - Яхмос и Сатипи ходили наверх. И теперь спускаются.
- Да, - сказал Хори, - там нужно было кое-что убрать. Бальзамировщики оставили несколько штук полотна. Яхмос сказал, что возьмет с собой Сатипи, посоветоваться, на что их использовать.
Они остановились и смотрели на спускавшихся по тропинке Яхмоса и Сатипи.
И вдруг Ренисенб пришло в голову, что они как раз приближаются к тому месту, с которого сорвалась Нофрет.
Сатипи шла впереди; за ней на расстоянии нескольких шагов - Яхмос.
Внезапно Сатипи повернула голову, по-видимому, желая что-то сказать Яхмосу. Наверное, подумала Ренисенб, говорит ему, что именно здесь произошло несчастье с Нофрет.
И тут Сатипи неожиданно застыла на месте. Замерла, глядя назад, через плечо. Руки ее взметнулись вверх, словно она пыталась заслониться от страшного видения или защитить себя от удара. Она вскрикнула, пошатнулась и, когда Яхмос бросился к ней, с воплем ужаса сорвалась с обрыва и рухнула на камни внизу…
Ренисенб, зажав рот рукой, неверящими глазами следила за ее падением.
Распростершись, Сатипи лежала на том самом месте, где когда-то лежала Нофрет.
Ренисенб подбежала, наклонилась над ней. Глаза Сатипи были открыты, веки трепетали. Ее губы шевелились, словно она силилась что-то сказать. Ренисенб наклонилась ниже. Ее потрясло выражение ужаса, застывшее в глазах Сатипи.
Потом она услышала голос умирающей.
- Нофрет… - с хрипом выдохнула Сатипи.
Голова ее упала. Челюсть отвисла.
Хори повернулся навстречу Яхмосу. Они подошли одновременно.
Ренисенб выпрямилась.
- Что она крикнула, перед тем как упала?
Яхмос тяжело дышал, не в силах вымолвить ни слова.
- Она посмотрела куда-то… за моей спиной… словно увидела на тропинке кого-то еще… но там никого не было… никого не было…
- Там никого не было, - подтвердил Хори.
- И тогда она крикнула… - испуганно прошептал Яхмос.
- Что она крикнула? - нетерпеливо переспросила Ренисенб.
- Она крикнула… Она крикнула… - Голос его дрожал. - “Нофрет!”
ГЛАВА XII
Первый месяц Лета, 12-й день
I
- Вот, значит, что ты имел в виду, Хори? - Ренисенб скорей утверждала, нежели спрашивала. И, охваченная ужасом, тихо добавила еще более убежденным тоном:
- Значит, Сатипи убила Нофрет…
Поддерживая руками свисавшее с шеи ожерелье, она сидела у входа в небольшой грот рядом с гробницей - обитель Хори и смотрела вниз на простиравшуюся перед ней долину, и сквозь дремоту думала, насколько справедливы были слова, сказанные ею накануне. Неужто это было только вчера? Отсюда сверху дом и спешащие куда-то по делам люди казались не более значительными, нежели растревоженное осиное гнездо.
И только солнце, величественное в своем могуществе, сияет в небе, только узкая полоска серебра - Нил - блестит в утреннем свете, только они вечны и бессмертны. Хей умер, нет уже и Нофрет с Сатипи, когда-нибудь умрут и она, и Хори. Но Ра будет по-прежнему днем править на небесах, а по ночам плыть в своей ладье по Подземному царству, держа путь к рассвету. И Нил будет спокойно нести свои воды далеко с юга, из-за острова Элефантины, мимо Фив и места, где живут они, в Северный Египет, где жила и была счастлива Нофрет, а потом все дальше к большой воде, уходя навсегда из Египта.
Сатипи и Нофрет…
Ренисенб решилась высказать свои мысли вслух, поскольку Хори так и не ответил на ее последний вопрос.
- Видишь ли, я была настолько уверена, что это Себек… - Она не договорила.
- Ты заранее убедила себя в этом.
- Совершив очередную глупость, - согласилась Ренисенб. - Ведь Хенет сказала мне, что Сатипи пошла наверх и что Нофрет еще до нее тоже отправилась туда. Я должна была сообразить, что Сатипи намеренно последовала за Нофрет, что они встретились на тропинке и Сатипи столкнула ее вниз. Ведь незадолго до этого она заявила, что в ней больше мужества, чем в моих братьях.
И, вздрогнув, Ренисенб умолкла.
- Когда я ее встретила, - продолжала она, - я должна была сразу все понять. Она была сама не своя, выглядела такой испуганной. Пыталась уговорить меня вернуться вместе с ней домой. Не хотела, чтобы я увидела мертвую Нофрет. Я, должно быть, ослепла, иначе сразу бы все поняла. Но я так боялась, что это Себек…
- Я знаю. Потому что ты видела, как он убил змею.
- Да, именно поэтому, с жаром подтвердила Ренисенб. И потом… мне приснилось… Бедный Себек - я была несправедлива к нему. Как ты сказал, угрожать - это еще не значит убить. Себек всегда любил пускать пыль в глаза. А на самом деле отважной, безжалостной и готовой к решительным действиям была Сатипи. И потом, после того события… она бродила, как привидение, недаром мы все ей удивлялись. Почему нам даже в голову не пришло такое простое объяснение?
И, вскинув глаза, спросила:
- Но тебе-то оно приходило?
- Последнее время, - ответил Хори, - я был убежден, что ключ к тайне смерти Нофрет лежит в странной перемене характера Сатипи. Эта перемена так бросалась в глаза, что было ясно: за ней что-то крылось.
- И тем не менее ты ничего не сказал?
- Как я мог, Ренисенб? У меня ведь нет никаких доказательств.
- Да, ты прав.
- Любое утверждение обосновывается доказательствами.
- Когда-то ты сказал, - вдруг вспомнила Ренисенб, - что люди в один день не меняются. А сейчас ты согласен, что Сатипи сразу переменилась, стала совсем другой.
Хори улыбнулся.
- Тебе бы выступать в суде при нашем правителе. Нет, Ренисенб, люди действительно остаются сами собой. Сатипи, как и Себек, тоже любила громкие слова. Она, конечно, могла перейти от слов к действиям, только, думаю, она была из тех людей, которые кричат о том, чего не знают, чего никогда не испытали. Всю ее жизнь до того самого дня она не знала чувства страха. Страх застиг ее врасплох. Тогда она поняла, что отвага - это способность встретиться лицом к лицу с чем-то непредвиденным, а у нее такой отваги не оказалось.
