Виртуальный Новосибирск практически не отличался от настоящего. Сеть проспектов и улиц по обе стороны Оби, изобилие фирменных бутиков и торговых центров, разношерстная публика со всех концов Земли. Лишь черные полосы на рекламных щитах скрывали анатомические подробности фотомоделей. Глупо, конечно, в реале те же самые плакаты буквально щеголяют излишней откровенностью, но за полвека сетевой цензуры на обнаженку никто не смог придумать ничего лучше. А пользователи привыкли – человек привыкает ко всему. Даже к цензуре виртуала, обещавшего некогда полную свободу и отсутствие любых ограничений, а теперь скованного тотальным контролем и запретами на любые проявления секса и насилия.

До отхода поезда у Инны оставалось три часа: она немного посидела в кафе, а потом вернулась на вокзал. Вроде бы время есть, а побродить по улицам все равно не успеешь, даже с учетом виртуального уплотнения. Да и что это за экскурсия на такой скорости! Инна училась в педагогическом, и в Новосибирске раньше бывала, но всегда проездом. Жаль, что и в этот раз не получится осмотреть город.

"Встретимся у касс, – написал Марат, сетевой приятель из Бийска. – Возле скульптуры пионера с горном. Раритетная вещь – в реале таких давно переплавили… Еще должны быть Кристина и Игорь из Питера, Клещ из Кемерово и две девчонки из Свободной Маньчжурии. Короче, в 17:30 у горниста. Ну, бывай!"

Пионера с горном Инна нашла быстро – его просто нельзя было не заметить. Достала из дорожной сумки фотоаппарат, выбрала подходящий ракурс, и вместе со щелчком затвора (имитация, само собой) услышала голос служащего веб-банка:

– Подтвердите платеж $0,99 – пошлина за съемку в фонд виртуализации утраченных исторических памятников. В случае отказа удалите снимок.

– Я же говорил – раритетная вещь, – рядом с Инной появился высокий смуглый парень. – Признала?

– Нет, – ответила она, пожимая протянутую ладонь. – На аватарах ты совсем другой.

– Там старая фотография, со второго курса еще. А я тебя сразу узнал… Смотри, вон Кристина с Игорем. Ха, Ромео и Джульетта в мрачных тонах.

Питерцы очень импозантно смотрелись в черной форме сетевых археологов. Поздоровавшись, они скинули рюкзаки, и Игорь попытался обнять Кристину прямо перед горнистом.

– Айн-цвай – полицай, – послышался насмешливый голос. – Не расслабляйтесь, мент рядом.

Усатый, плечистый бугай в новомодной тельняшке ухмылялся также заразительно, как и во всех своих многочисленных интервью. Инна много раз видела их в сети: Клещ был известным следопытом, пару лет назад где-то на Сахалине нашел и разрядил бомбу времени – хакерскую программу индонезийских сепаратистов.

Игорь и Кристина поспешно разжали объятия, обходящий платформу милиционер с неодобрением покосился на них. Но ничего не сказал, хотя и мог – камеры наблюдения наверняка зафиксировали пылкие эмоции питерцев. И тогда уже предупреждением не отделаешься: объятия – штраф 25 долларов, поцелуй – 50. Более серьезные удовольствия карались лишением свободы сроком до трех месяцев.

– Повезло, – хмыкнул Клещ, пожимая следопытам руки. – Настоящий мент в Сеть вылез, не программа. Он и так на патрулировании зарабатывает, ему влом за каждым нарушителем гоняться. Ну что, все в сборе? Марат еще про китаянок писал.

– Харбинский задерживается на двадцать минут. Должны вот-вот быть. Успеют.

Появление китаянок в кассовом сопровождалось ропотом, не понять – одобрительным или осуждающим. В Свободной Маньчжурии с запозданием на век бушевала сексуальная революция. Девушки были совершенно голыми, но сетевые программы-цензоры, как и в случае с рекламой, прикрывали их тела полосками, со стороны походившими на черные бикини. При резких движениях полоски не всегда поспевали за девушками, что, впрочем, нимало их не смущало. К тому же, штрафных санкций в данном случае не полагалось.

Милиционер выругался и ушел.

Обалдевший Марат в первую минуту даже не нашелся, что сказать. Игорю ревнивая Кристина закрыла ладонью глаза, и только Клещ без капли смущения пялился на полоски-цензоры. Понимая, какое впечатление производят на мужчин, девушки представились первыми. Звали их почему-то Мэри и Вирджиния, по-русски они говорили почти без акцента. Судя по некоторым оборотам – сами, а не через программу-переводчик.

– Пора, – Марат наконец-то пришел в себя, взял у Инны дорожную сумку и закинул на плечо. – Наш двести второй, пятый путь. Двинули.

Экспресс "Новосибирск-Диксон" делал в пути всего три остановки – в Томске, Верещагино и Норильске. На всех остальных станциях, как объяснил Марат, следовало катапультироваться, на этот случай в каждом купе имелись специальные кнопки.

Через полчаса после отхода они остались втроем – Игорь с Кристиной уединились в соседнем купе, а китаянки отправились эпатировать публику в вагон-ресторан.

– А мы свою остановку не прозеваем? – спросила Инна.

– Куницыно? Если и прозеваем – не страшно, – ответил Клещ. – Нам же не станция нужна, а уровень Е16. А это еще километров тридцать вдоль рельса топать, по любому гулять придется, что в одну сторону, что в другую… Ты не беспокойся – нам еще ехать и ехать. Хорошо если к вечеру доберемся.

– Так долго! – удивилась Инна. – А говорят, поезда в сети ходят раза в три быстрее, чем в реале.

– Ну, в реале этой ветки и вовсе нет, – встрял Марат, не желая уступать инициативу. – Не построили и даже не планируют. Болото сплошное – вечная мерзлота все тает и тает.

Клещ кивнул.

– А расстояния здесь огромные. Так что к вечеру в самый раз… Ну что сообразим за знакомство? – и он извлек из сумки бутылку минералки.

– С пузырьками? – спросила Инна. – Я не буду.

– С какими пузырьками? "Столичная"! Пришлось перелить, конечно, в другую посуду. А то бы сирены уже орали на весь экспресс.

Марат уже нарезал хлеб, доставал консервы. Подмигнул Инне: не зевай, мол.

– Как же вы водку в виртуал пронесли? Там же столько датчиков…

– Ты погуляй здесь с мое – и не тому научишься, – Клещ уже разливал водку по стаканам. – А датчики – они же на этикетки реагируют… И давай, Инна, на ты. Я ж не декан в твоем институте.

– Давайте… – ответила Инна. – То есть, давай… А может нам других подождать? Пьем-то за знакомство.

– А мы повторим, – сказал невозмутимый Клещ. – У меня еще есть.

Выпили и закусили. Потом выпили и закусили снова, разговорились само собой. Сначала Клещ рассказал про бомбу времени – куда деваться, Инна и Марат насели на него вместе (попутно выяснилось, что Клещ – не прозвище и не фамилия, а имя, вписанное в паспорт), потом Инна вспоминала, как ездила с сестрой Антарктиду, Не сетевую – реальную, с пингвинами и морозами.

– Вы не поверите, ребята, скучища-а невероятная! Пингвинов я и раньше видела, в зоопарке, а больше и нет ничего, один лед. Доехали на автобусе до южного полюса и повернули обратно…

Тут в купе вернулись остальные следопыты, подсели к столу. Клещ открыл вторую бутылку, и разговор плавно перешел на цель экспедиции.

– Что-то там было раньше, – начал Марат, – но после введения всеобщей цензуры весь уровень заблокировали. Я перетряс несколько сетевых библиотек, просмотрел газетные подшивки: до 2025 года все затянуто черными лентами, после – и вовсе ни слова. Обратился с запросом в Академию Виртуальной Истории, получил отписку: "Уровень Е16 засеян тайгой в 2019, дальнейшее развитие района не проводилось".

– А почему ты решил, будто там что-то было? – спросила Инна. – С чего такой интерес?