– Только через мой труп!

– Хватит на сегодня трупов, – не совсем уверенно проговорил босс. – Освобождайте квартиру, пока я добрый.

– Дайте мне минуту.

– Тридцать секунд, – твердо сказал Родион и повернулся ко мне. – А вы, гражданка, останетесь, будете главным свидетелем.

– Как скажете, – я покорно опустила голову и пошла на площадку собирать свои пакеты, которые все никак не могла донести до Зоиной кухни.

Вскоре появились босс и Георгий, в руках он держал все ту же сумку с зеленым луком. Трясущимися руками закрыв квартиру, он бросил затравленный взгляд на тело Олега и, не прощаясь, скрылся на лестнице, не став вызывать лифт. Вот тебе и вымирающий вид, вот тебе и джентльмен.

Почти сразу же внизу послышался вой сирены – приехали спасатели.

– Собирай свои сумки и иди в квартиру, – быстро сказал Родион. – Я с ними сам разберусь. Если к тебе позвонят и спросят, скажи спала и ничего не видела и не слышала. Этого человека впервые видишь, – он кивнул на Олега и сочувственно вздохнул. – Вот уж кому не повезло сегодня. Я свяжусь с тобой потом по телефону с перерывом в два звонка.

Он помог мне занести пакеты в квартиру, и я опять осталась одна. За дверью раздались невнятные голоса, но я не стала подслушивать и подглядывать в глазок, боясь выдать себя – как-никак сплю мертвым сном и ничего не вижу и не слышу. На кухне я разложила продукты по своим местам, потом села и стала смотреть в окно, думая о Зое и о тех, кого она безответно любила. Теперь я уже не была так уверена, что от этого страдала лишь она одна. Если и остальные объекты ее пагубной страсти кончали так же, как Олег, то за ней должен тянуться довольно длинный след необъяснимых смертей и разбитых сердец. Может, она какая-нибудь черная вдова, несущая на себе древнее проклятье? Надо бы потом тщательно проверить ее биографию – вдруг она была с нами не до конца искренна?

Вскоре на площадке все стихло, я увидела, как из подъезда вынесли носилки с лежащим на них ничком Олегом, из его спины все еще торчала стрела – наверное, не рискнули вытаскивать ее в полевых условиях и решили дотянуть до больницы. Его погрузили в карету «Скорой помощи», затем обе машины спасателей уехали, включив мигалку и сирену.

Родион, еще немного постояв у подъезда, пошел к нашему джипу, капот которого выглядывал из-за дерева напротив третьего подъезда. Никаких признаков человека, хотя бы отдаленно напоминающего убийцу, во дворе не было. Я даже до сих пор не знала, мужчина это или женщина, не говоря уже о более конкретных деталях. В наше непростое время, когда женщины в Чечне работают снайперами, убивая молоденьких солдат, одна из них вполне могла, в перерывах между поездками в места боевых действий, подрабатывать здесь наемным киллером. На что только не идут люди, чтобы не умереть с голоду и прокормить своих детей. Я не могла представить, чтобы кто-то занимался столь неблагодарным и грязным делом по своей воле, потому что ему нравится убивать совершенно незнакомых людей, не сделавших ему ничего плохого, дабы заработать деньги на их безвременной кончине.

Было уже почти девять вечера. В течение последних четырех часов киллер сделал уже три попытки избавить человечество от моей скромной персоны.

Интересно, о чем он сейчас думает? Если он профессионал, то наверняка уже догадался, что я знаю о готовящемся на меня покушении. А иначе как еще объяснить тот факт, что я до сих пор жива-здоровехонька и упорно не замечаю подвешенные к дверям гранаты, подброшенных в почтовые ящики ядовитых змей и откровенный расстрел почти в упор из арбалета? Для этого нужно быть либо слепоглухонемой, либо слабоумной, либо, наконец, не той, за кого себя выдаю.

Любая нормальная жертва, в которой еще не умерло чувство самосохранения, уже давно забила бы тревогу, вызвала милицию или сбежала отсюда сломя голову куда подальше. А я почему-то спокойно сижу дома и жду, когда кто-то еще раз попытается меня убить. На месте киллера я бы забеспокоилась и задумалась об этом. Тем более что в его поле зрения уже как минимум дважды появлялся неизвестный лохматоголовый мужчина в старомодных круглых очках, то бишь Родион. Даже если допустить, что в первый раз он его не видел, то в последний, когда мы с боссом разговаривали около подъезда, он не мог его не заметить. Впрочем, пути господни неисповедимы, и киллер в это время мог быть на другом конце света. Не важно. Главное, несмотря ни на что, он не останавливался и продолжал с упорством идиота наносить удары.

Зазвонил телефон. После двух звонков аппарат ненадолго смолк, а затем затрещал снова. Родион. Я подняла трубку и услышала его возмущенный голос:

– Нет, ты представляешь, какая сволочь?

– Вы это о ком, босс? – насторожилась я.

– О том, кто спер у меня из джипа всю аппаратуру, о ком же еще!!! – прогремел он в трубку.

– Не может быть! – похолодела я.

– Еще как может! Пока мы с тобой бегали за киллером, нашу машину обчистили! Даже прикуриватель украли!

– Как же они туда залезли? Стекло разбили?

– Ну, зачем же стекло бить, – он тоскливо вздохнул. – Просто я впопыхах забыл закрыть машину. – И снова вскипел:

– Негодяи! Здесь аппаратуры было на сорок тысяч долларов!

– Значит, брошку я могу снимать? – обрадованно спросила я.

– Снимай. Только не потеряй – она одна десять тысяч стоит. Японская!

– И что мы будем делать теперь?

– То же, что и раньше: я буду продолжать вести наружное наблюдение, а ты, в случае чего, высовывайся из окна и зови на помощь. Мне кажется, он повторит попытку этой ночью, так что спать тебе сегодня не придется.

– Как же он повторит, если двери будут закрыты?

– А ему вовсе не обязательно входить в квартиру, чтобы сделать тебя мертвой. Есть масса других способов.

– Это каких же, например? – по моей спине побежали неприятные мурашки.

– Их много, и я не знаю, что он выберет. Может гранату в окно бросить, может ядовитый газ в квартиру запустить и так далее. Самое обидное, что мы не можем схватить его раньше, чем он что-нибудь предпримет, – мы ничего тогда доказать не сможем. Придется ждать до последнего.

– Вы имеете в виду, до последнего моего вздоха? – язвительно спросила я.

– Не смешно, Мария, – сурово проговорил он. – Но даже если ты увидишь, как он направит на тебя пистолет, ты не должна звать на помощь, пока он не нажмет на курок, – нам нужны доказательства его преступного умысла. А иначе представляешь ситуацию: мы его поймаем, а он скажет, что работает воспитателем в детском саду, пистолет только что нашел на полу и хотел спросить, не ты ли обронила. И будет смеяться над нами всю оставшуюся жизнь.

– Да, это будет ужасно: вы будете плакать на моих похоронах, а он – стоять в сторонке и смеяться над вами.

– А я тебе говорил: надень бронежилет. Ты сама отказалась. Ладно, Мария, если говорить серьезно, то будь предельно осторожна, дверь не открывай, пока не убедишься, что за ней стою я. Запри все окна на щеколды, заткни замочные скважины и вентиляцию, к окнам близко не подходи и постарайся не спать. Я буду звонить тебе время от времени из автомата. Когда стемнеет, подгоню машину поближе и встану под твоими окнами. Если что – сигналь светом.

Не волнуйся, все будет хорошо, мы его обязательно поймаем.

– Не сомневаюсь, босс. Кстати, что вы сказали спасателям?

– Ничего особенного. Сказал, что живу в девятой квартире, вышел вынести мусор и увидел человека со стрелой в спине. Они пообещали прислать милицию и увезли беднягу в больницу. Ну все, у меня уже время разговора заканчивается.

Мы с ним вместе положили трубки, и одновременно с этим в прихожей раздался звонок. В том, что это не мог быть босс, с которым я только что разговаривала, сомнений у меня не было. Олег Клементьев также не мог появиться здесь, ибо из него вряд ли уже успели вытащить стрелу. Георгий сбежал. Больше я здесь никого не знала. Значит, оставалось одно из двух: или это милиция, или сам киллер. Трудно сказать, что из этого было хуже для меня, поэтому я просто встала и пошла в прихожую открывать. После разговора с боссом я уже боялась собственной тени, поэтому в глазок смотреть не решилась – вдруг убийца выстрелит в него и высадит мне глаз? – а встала сбоку от двери и приглушенным голосом спросила: