Поначалу дом показался ей великолепным дворцом. Ей, привыкшей с детских лет к нищете, приходилось все время быть начеку, чтобы какое-нибудь случайно вырвавшееся неосторожное слово не выдало ее. Бриана чувствовала себя неловко, постоянно повторяя, что должна вести себя так, как будто выросла здесь и все ей с детства знакомо и привычно. Больше всего она боялась, что ее выдадут манеры простой служанки.

И с Колтом следовало быть поосторожнее. Бриана помнила о навязанной ей роли и знала, что ей предстоит сделать, но, Боже милосердный, она с каждым днем все сильнее привязывалась к нему. Приходилось контролировать каждое слово, каждый взгляд, напоминать себе, что все это ради Шарля.

У Брианы было тяжело на душе. Колт всегда был добр к ней, даже когда хмурился. Пару дней назад она отправилась верхом, надеясь встретить его на ранчо, где клеймили скот.

Бриана знала, что ковбои отогнали небольшое стадо бычков, голов пятьдесят, и Колт отправился туда, поэтому, выждав четверть часа, поскакала за ним, надеясь в душе, что у него не хватит духу отослать ее домой.

Бриана подъехала как раз в тот момент, когда Колт отдавал последние распоряжения Бранчу Поупу. Увидев, что он обернулся и недовольно разглядывает ее, Бриана попыталась обратить все в шутку:

– Ты даже не заметил, что я еду по твоим следам. Будь я индейцем, моя стрела уже давно торчала бы у тебя между лопаток!

Колт, все так же мрачно глядя на нее, ничего не ответил, и она робко спросила:

– Ты сердишься, потому что я приехала? Я… я просто хотела посмотреть, как клеймят скот.

– Твое место в доме, – буркнул он, – нечего тебе делать на ранчо. Что тебе тут понадобилось?

– И кто же может мне запретить приехать сюда, – с вызовом бросила Бриана, – особенно если половина этого ранчо – моя?

– Ты собираешься спорить со мной? – сухо поинтересовался Колт. – Ну что ж, если так…

– Это мой дом, Колт, и мне просто необходимо как можно больше знать о том, что здесь происходит, – горячо произнесла Бриана.

– И ты только сейчас вспомнила о нем! – резко проговорил Колт, и Бриана заметила, как презрительно сузились его глаза. – Ответь мне, Дани, неужели тебя не мучает совесть, что на целых четырнадцать лет ты выбросила всех нас из своей жизни?

Не сумев сообразить, как ответить на это, девушка с трудом пробормотала:

– Каждый может ошибиться.

– Но странно, что ты осознала свою ошибку, как только отец решил разделить между нами свое состояние! Забавное совпадение, правда. Дани?

Краска стыда залила ей лицо и жаркой волной прокатилась по всему телу. Не будь дурой, одернула она себя. Ведь на самом деле она не Дани. Так чего же ей стыдиться? Но Бриана чувствовала, что вся ее нынешняя жизнь сплошной позор, и не могла не мучиться из-за этого.

Переведя взгляд на ковбоев, Бриана постаралась сделать равнодушное лицо, и Колт, вздохнув, сказал:

– Прости, если я обидел тебя, но я не умею лукавить…

Пару минут они смотрели в глаза друг другу, и затем Колт, решив, что зашел слишком далеко, или просто потому, что ему было безразлично, пригласил Бриану остаться и посмотреть, как будут клеймить скот. Когда пришло время обедать, он предложил ей присесть у костра вместе с ним и остальными пастухами. И Бриана была рада, несмотря на неприятный осадок от недавнего разговора.

После обеда, не желая еще больше раздражать его, Бриана тронула его за плечо и улыбнулась:

– Пожалуйста, не думай, что я теперь все время буду путаться у тебя под ногами.

Колт предпочел промолчать. Он подумал, почему ее прикосновение так странно взволновало его, он сам себя не узнавал все то время, что она была рядом с ним. Ему это совсем не понравилось, и в то же время давно у него не было так хорошо на душе.

Колт только коротко кивнул Бриане на прощание. Но невольно провожая взглядом девушку, он все еще чувствовал какую-то непонятную теплоту в том месте, где его коснулась ее рука, и постарался как можно скорее избавиться от этого непонятного наваждения. У него полно работы, напомнил себе Колт, и, если Дани будет мешать ему, что ж, он сумеет с этим справиться.

Бриана тоже заметила, что в ее присутствии Колт как-то странно ведет себя. Он то шутил, то вдруг неожиданно грубил или замыкался в себе. Ей иногда казалось, что она просто-напросто действует ему на нервы, и поэтому сама нервничала в его присутствии.

…Бриана очнулась от своих мыслей и, чуть заметно вздохнув, снова взглянула на Колта. Он поднял голову:

– Что-то не так?

Бриана покачала головой:

– Просто немного устала. Скоро пойду спать, поэтому хотела поблагодарить тебя за прекрасный день. Все было просто замечательно.

Колт ласково усмехнулся:

– Тебе сегодня пришлось нелегко. Как твои руки, кстати?

Бриана с беспокойством оглядела свои ладони. Хотя Колт выдал ей кожаные перчатки, ей не удалось уберечь свои руки.

Несмотря на то что Бриана была служанкой, ее руки по-прежнему оставались на удивление чувствительными.

– Наверное, завтра появятся волдыри. Думаю, я от этого не умру, – улыбнулась она.

– По-моему, это была твоя идея отправиться посмотреть, как сгоняют в стадо скот? – Его глаза весело заблестели, похоже, он просто забавлялся.

Бриана покачала головой, и пышные каштановые волосы почти закрыли ей лицо.

– Все было так замечательно, у меня просто нет слов, чтобы поблагодарить тебя. Гораздо веселее, чем оставаться здесь, в доме. Мне хотелось бы почаще бывать с тобой, иначе я так и не буду знать, что происходит на ранчо.

Колт задумчиво разглядывал ее взволнованное лицо. Она пыталась приспособиться к этой жизни. Что бы он там ни думал о ней, она не забрала свои деньги и не вернулась в Париж, а осталась здесь и старалась быть такой же, как и все.

Колт почувствовал, как постепенно в его душе просыпается симпатия к ней, и почему-то это тревожило его. А ведь были минуты, мрачно признался он, когда в глубине его сердца просыпались странные желания и он почти мечтал, чтобы она не была его сестрой и между ними не было никакого родства.

Колт снова с угрюмым видом уставился в кипу документов перед ним.

Бриана забеспокоилась. Что она натворила? Может быть, он что-то заподозрил?

– В чем дело, Колт? Ты чем-то недоволен?

– Почему ты не хочешь повидаться с отцом? – вдруг с вызовом спросил Колт. – Ты бы могла приехать к нему в Париж, прежде чем отправиться в Штаты, но ведь ты почему-то не захотела. Почему?

Бриана потупилась:

– Но ведь я тебе уже объясняла. Мне надо было все как следует обдумать, разобраться в себе. А теперь я привыкла к жизни на ранчо, даже полюбила ее. Может быть, позже я и съезжу в Париж повидаться с отцом и Китти.

– Сколько еще Мейсон намерен крутиться здесь? – Ему опять удалось застать ее врасплох.

Бриана глубоко вздохнула и как можно равнодушнее пожала плечами:

– Видно, придется объяснить тебе все начистоту, Колт. Дело в том, что именно Гевин настоял, чтобы тетя Элейн позволила ему ехать со мной. Он опасался, что я передумаю возвращаться во Францию. Видишь ли, он намерен жениться на мне.

Колт коротко кивнул. Нечто подобное он и ожидал услышать.

– А ты что думаешь по этому поводу?

Бриана вздохнула, моля Бога, чтобы на ее лице отразилось не отвращение, которое она испытывала на самом деле, а лишь досада.

– Я давно ему нравлюсь, но мне это безразлично, я не собираюсь выходить за него. Я тысячу раз ему говорила об этом, но все бесполезно. – Бросив искоса взгляд на Колта, она вдохновенно продолжала:

– Гевин только повторяет, что рано или поздно я полюблю его. Не хочется обижать его, поэтому я просто перестала спорить, надеясь, что со временем он и сам это поймет.

Понимаешь, я совершенно уверена, что не люблю его.

Ее голос подозрительно дрогнул, и Колт сразу насторожился. В чем дело? Почему она так взволнована?

– Гевин рассказал мне, что ты велел ему убираться и не показываться на глаза без приглашения, – продолжала Бриана, и Колт опять удивился, на этот раз тому, что в ее голосе не было ни малейшего недовольства, ни обиды. – Мне хотелось, чтобы ты знал: я понимаю твои чувства. Уж мне-то хорошо известно, как он порой может вывести из себя. Это тетя Элейн его испортила.