— Вам плохо? — остановился Генка. Человек посмотрел на него,

Покачал головой:

— Нет, парень, нет…  — но, когда Генка уже шагнул дальше, окликнул его странным голосом: — Сынок! — Генка огялнулся.  — Сынок, ты только мне скажи… ты скажи, это — правда? — и поднял руку.

— Что? — Генка недоумённо посмотрел вдоль его вытянутой руки и задохнулся от изумления и странного восторга.

Лучи солнца неистовым сиянием зажгли на чёрном скате далёкой пакгаузной крыши три размашисто написанных белой краской из баллончика слова — и торопливый восклицательный знак в конце походил на комету, на падающую звезду… Секунду Генка всматривался в эти слова, а потом сказал, тронув плечо плачущего человека:

— Правда… отец. Правда. А как же иначе.

А слова ещё ярче вспыхнули на солнце — и, казалось, нет такой силы, которая могла бы уничтожить, стереть их…

ЕЩЁ МЫ ЖИВЫ!