20 Любовь в смысле чисто психологическом (вне материально-полового и эстетического отношения) есть укоренившаяся, ставшая постоянною жалость или сострадание (симпатия). Гораздо раньше Шопенгауэра (См.: Шопенгауэр А. Полн. собр. соч. Т. IV. С. 217 - 221)
русский народ в своем языке отождествил эти два понятия: "жалеть" и "любить" значит для него одно и тоже. Можно не идти так далеко, но что основное субъективное проявление любви, как нравственного чувства, есть жалость, - не подлежит серьезному спору.
21 Само собою разумеется, что основательно наблюдаться такие случаи, относительно диких животных, могут, лишь когда они находятся в неволе. Весьма вероятно, впрочем, что и происходят эти случаи пробуждения симпатических чувств главным образом в неволе.
22 Дарвин, там же, конец II-й главы. Перед тем Дарвин говорил об умственной стороне религии - о признании невидимой причины или причин для необычайных явлений. Он и это находит у животных.
23 Такое сложное злодеяние, как, например, измена, признается не только возмутительным, но и постыдным на том же основании, именно поскольку в состав измены входит и трусость, предпочитающая открытой вражде тайное предательство.
24 У нас самые слова употребляются часто как синонимы: стыдно - совестно. Вообще провести фактически точную границу здесь, по самому существу дела, невозможно.
25 Хотя она в своем настоящем виде выработана лишь около времени исчезновения Буддизма из Индии (VIII - XIII вв. по P.X.), но основные мысли ее уже находится в древних Упанишадах.
26 В некоторых индийских книгах эта часть неведения определяется арифметически: она составляет 1?4 (по другим, 1?3) абсолютного. Вероятно, для того чтобы отношение оставалось неизменным, рождение невежд уравновешивается просветлением мудрецов.
27 Это факт нашего внутреннего опыта, который ни в своей психологической действительности, ни в своем этическом значении не зависит от тех или других метафизических понятий о сущности духа и материи.
28 Иногда в св. Писании слово "плоть" употребляется в широком смысле, как материальное бытие вообще, например: "и Слово плоть бысть" (Иоан. 1, 14), т.е. стало материальным явлением, что не мешало этому воплощенному Слову быть чисто духовным, безгрешным б огочеловеком. Но обыкновенно термины: "плоть" и "плотской" - употребляются в Писании в дурном смысле материальной природы, нарушающей свое должное отношение к духу, противоборствующей ему и исключающей его из своей сферы, - такое словоупотребление обычно не только в Новом, но и в Ветхом завете, например: "Не будет Дух Мой пребывать в человеках сих, ибо суть плоть" (Быт. 6, 3).
29 Разумею сон нормальный, о ненормальном см. ниже (См. наст. том с. 144).
30 Так называемое "ноздренное дыхание", а также и полное удержание дыхания усердно практиковались, а кое-где и теперь практикуются православными аскетами как одно из условий так называемого "умного делания".
31 См. "Красота в природе" (1 кн. "Вопр. фил. и психол." 1889 г.) (См.: Соловьев В.С. Собр. соч. Т. 6).
32 Существует еще другой мотив для воздержания от мясной и вообще животной пищи - мотив также нравственного, но не аскетического, а альтруистического характера - именно распространение на животных заповеди милосердия или жалости. Этот момент преобладает
в буддийской этике, тогда как аскетический принят в церковно-христианской.
33 По библейскому учению, пища нормального (райского) человека состояла из одних только плодов и трав в натуральном виде. Это и теперь составляет правило строжайшего монашеского поста как на Востоке, так и на Западе (трапписты [Трапписты - монашеский орд ен, основанный в 1636 г. в департаменте Орн (Франция), близ Мортани, и получивший название la Trappe от узкого входа в местную долину. Орден траппистов отличался строгими аскетическими порядками]). Между этим крайним пределом и легким католическим пост ом для мирян существует множество степеней, которые имеют свое естественное основание (например, различие между теплокровными и холоднокровными животными, вследствие чего рыба считается одним из видов постной пищи), но не представляют принципиального и о бщеобязательного значения.
34 Впрочем, так как при действительном нравственном уровне человечества господство плотских влечений есть правило, а преобладание духовных побуждений - только исключение, и притом довольно неустойчивое, то проповедь трезвости и борьба против искусственно го одурения может без всяких практических неудобств выставлять своим правилом полное воздержание от крепких напитков и всяких других возбуждающих средств. Но это уже имеет значение педагогическое и профилактическое, а не принципиально-нравственное.
35 Здесь не говорится о брачном союзе в его высшем, духовном смысле, который не связан ни с плотским грехом, ни с деторождением, а есть первообраз совершеннейшего соединения существ - "тайна сия велика есть, аз же глаголю во Христа и во Церковь" (Ефес. 5 , 32). Об этом мистическом значении супружества см. "Смысл любви" ("Вопросы", кн. 14, 15, 16, 17 и 21).
36 Это правило у церковных писателей (См., напр.: Avgustinus Endrratio in Rs CXXXVI. V. 9. Patologia Latina 31 (Августин. Пояснение к псалму 136. Ст. 9).) обозначается как требование "разбивать вавилонских младенцев о камень" по аллегорическому смыслу пс аломского стиха: Дщи Вавилоня окаянная! Блажен, иже возьмет и разбиет младенцы твоя о камень" (Пс. 136, 8 - 9) (Вавилон царство греха; вавилонский младенец - зародившийся в помысле и еще не развившийся грех; камень - твердость веры).
37 При живом воображении и малой духовной опытности - в молодые годы это развитие злого помысла совершается очень быстро и, дойдя до крайнего абсурда, вызывает сильную нравственную реакцию. Так, например, у вас явилась мысль о враждебном вам человеке,
сопровождаемая хотя бы слабым чувством обиды, негодования или гнева. Если вы сейчас же не разобьете этого вавилонского младенца о камень, то воображение, покорное дурной страсти, разом создает живую картину. Вот вы уже встретились с неприятным лицом и по ставили его в неловкое положение. Вся его негодность обличена. У вас является velleitas (жажда, желание лат.) великодушия, но разгоревшаяся уже страсть превозмогает. Однако вы еще держитесь в границах благовоспитанности. Слагаются топко-язвительные реч и, но скоро они становятся более язвительными, чем тонкими; раздаются "оскорбления словом", потом "оскорбления действием". Дьявольски-сильным кулаком наносите вы победоносные удары. Злодей опрокинут, злодей убит, и вы каннибальски пляшете на его трупе... Дальше уже идти некуда, и приходится только креститься и отплевываться.
38 Если подавление плоти принимается не как средство для добра или для зла, а как цель сама по себе, то возникает особый род ложного аскетизма, в котором плоть отождествляется с телом и всякое телесное мучение считается добродетелью. Впрочем, этот ложный аскетизм самоистязания, хотя не имеет первоначально злой цели, в дальнейшем развитии легко становится злом: или превращаясь в медленное самоубийство, или переходя в особый вид сладострастия. Было бы, однако, неосторожно порицать таким образом все случаи самоистязания. Дело в том, что натуры, у которых материальная жизнь особенно сильна, могут нуждаться в героических средствах для ее обуздания. Поэтому не следует осуждать без разбора столпничество, вериги и другие подобные меры борьбы с плотью, употребл явшиеся в богатырскую эпоху аскетизма.
39 Кажущийся пример противного представляют те случаи, когда кто-нибудь сочувствует другому, скорбящему о неудаче своего злодеяния. На самом деле и здесь, поскольку участие происходит только из жалости, оно вовсе не относится к дурной причине огорчения,
нисколько не предполагает ее одобрения и, следовательно, остается невинным и хорошим. Если же, сожалея о промахнувшемся убийце, я оплакиваю и самый промах, то безнравственна здесь не моя жалость к злодею, а, напротив, моя безжалостность к его жертве. Воо бще, когда несколько лиц оказываются солидарными между собою в каком-нибудь злодеянии, то нравственное осуждение относится не к факту их солидарности, а только к ее дурному предмету.
