Мэгги нехотя кивнула.

– Хорошо, я попробую. – Она отставила чашку с недопитым кофе и встала.

– Для начала можешь показать свою картину Гэррету, – добавил Бью, глядя в свою чашку. Его голос звучал почти небрежно, но Мэгги сразу ощетинилась.

– Зачем? – резко спросила она. – Зачем ему смотреть на то, что во мне?!

– Мне кажется, это будет полезно. – Бью слабо улыбнулся. – Такое у меня предчувствие.

– …Итак, это все, что мы имеем на данный момент. – Квентин, нахмурившись, оглядел разложенные на столе стопки бумаг, папок, фотографий, потом снова повернулся к Мэгги. – Немного, черт побери, но, думаю, у полиции материалов еще меньше.

– Он не имел в виду ничего обидного, – вставила Кендра.

– А что тут может быть обидного? – удивился Квентин.

– То, как это прозвучало, – пояснила она. – Дескать, мы работаем над делом всего пару дней, а уже собрали бумажек больше, чем копы за полгода. Впредь постарайся думать, что и как ты говоришь.

– Спасибо за совет, – буркнул Квентин, – но я бы предпочел, чтобы ты что-нибудь печатала. Это у тебя получается гораздо лучше, чем поучать старших.

– Я вполне способна делать эти два дела одновременно, – холодно ответила Кендра. – Кстати, если бы ты пил поменьше кофе, ты бы лучше соображал. Я давно тебе говорю: кофеин – твой враг.

– Я выпил только половину своей обычной нормы.

– Хочешь, я скажу тебе, сколько раз ты прошелся из угла в угол, пока говорил?

– Не обращай внимания, – шепнул Джон на ухо Мэгги. – Просто у них такая манера.

– Я уже поняла, – ответила Мэгги и, подперев рукой подбородок, посмотрела на Квентина, который продолжал метаться по комнате, как кот Тома Сойера, хлебнувший «болеутолителя». – Послушайте, может, заключим перемирие? – обратилась она к спорщикам. – Через два часа нам с Джоном нужно быть в участке. Энди просил нас заехать, а мне бы не хотелось, чтобы у него возникли вопросы.

Квентин ухмыльнулся.

– А нелегко служить и богу, и маммоне, верно? – весело спросил он.

– Просто я бы предпочла, чтобы Энди был на нашей стороне, – возразила Мэгги. – Во-первых… – она запнулась, не зная, как объяснить, что она думала и чувствовала.

– Во-первых, – поспешил ей на выручку Джон, – Энди и его ребята откопали что-то любопытное. Что-то такое, о чем они пока не сказали ни Мэгги, ни мне.

Мэгги пристально посмотрела на него.

– Так ты тоже это почувствовал?

Джон пожал плечами.

– Я не эмпат. Просто для копа у Энди слишком выразительное лицо. Впрочем, не исключено, что он сам хотел, чтобы мы догадались…

Мэгги согласилась.

– Может, ты и прав. Люк предоставил ему свободу действий, конечно, в пределах разумного, а насколько я знаю Энди, он готов принять любую помощь, лишь бы отправить Окулиста за решетку.

– Ты хочешь сказать, что, если бы Энди мог выбирать, он бы уже давно предоставил вам с Джоном доступ ко всем материалам дела?

– Я думаю, да, – кивнула Мэгги. – Мне даже кажется, что он не стал бы возражать, если бы в расследовании приняли участие два агента ФБР, во всяком случае негласно.

Квентин с сомнением хмыкнул.

– А он часом не подумает, что мы намерены перебежать ему дорожку, похитив его лавры?

– Только не Энди, – тотчас ответила Мэгги. – В отличие от Люка у него нет никаких политических или служебных амбиций. Энди полицейский до мозга костей, и, по большому счету, ему все равно, кто раскроет дело и получит медаль. Для него важнее отправить преступника в тюрьму.

– Что ж, похоже, твой Энди – настоящий коп. Побольше бы таких, глядишь, и нам было бы легче работать.

– Вот именно, – подхватила Мэгги. – Я почти уверена, что он не будет особенно возражать, если узнает о нашем параллельном расследовании. Лейтенант постоянно на него давит, требуя результатов. Учитывая, что при этом Драммонд категорически не хочет обращаться за помощью, Энди будет только рад, что наше сотрудничество носит неофициальный характер.

– Если Драммонд все же что-то пронюхает, я приму весь огонь на себя, – великодушно пообещал Джон. – Он был очень недоволен моим участием в расследовании, а сегодняшние газеты насыпали свежей соли на его раны. Иными словами, для лейтенанта я самый подходящий козел отпущения. Пусть лучше злится на меня, чем на своих людей, по большому счету, мне от этого ни горячо, ни холодно.

Квентин обменялся взглядом с Кендрой.

– Конечно, вам решать, – сказал он, обращаясь к Джону и Мэгги, – но если детектив Бреннер действительно не будет возражать против нашего участия, тогда, мне кажется, лучше ему сказать. В подобных случаях мы всегда стараемся наладить сотрудничество с кем-то из представителей полиции. Это облегчает обмен информацией и делает его более продуктивным. Да и Бишопу будет поспокойнее.

– Бишопу? – Мэгги слегка нахмурилась.

– Это наш босс, – объяснил Квентин. – Ной Бишоп возглавляет наше подразделение в Квантико.

Мэгги нахмурилась сильнее. Еще несколько мгновений она разглядывала Квентина, потом повернулась к Кендре.

– Значит, ты тоже экстрасенс? – спросила она.

– Таких, как я, – спокойно объяснила Кендра, – у нас обычно называют «адептами», или «учениками». Это, в частности, подразумевает наличие кое-каких способностей, но до «магистров» нам далеко. У меня, к примеру, есть способности к телепатии, но читать мысли я пока не могу. Гораздо лучше у меня получается «считывать» информацию с неодушевленных предметов.

– И это ваше подразделение целиком состоит из учеников?

На этот раз ей ответил Квентин:

– Да. Разумеется, у нас есть, так сказать, обслуживающий персонал, который даже на учеников не тянет, но все оперативные работники – адепты. У всех у них разные способности, да и владеют они ими по-разному. Паранормальный талант служит в качестве дополнительного инструмента при расследовании того или иного запутанного преступления. Кстати, официально об этом не упоминается, скорее наоборот.

– Надеюсь, ты понимаешь почему, – вставила Кендра, и Мэгги улыбнулась.

– Да, конечно, понимаю. Вряд ли ФБР заинтересовано в том, чтобы налогоплательщики узнали о существовании подобного подразделения, в особенности в свете некоторых событий последних лет.

– Вот-вот, – кивнул Квентин.

– Кроме того, вашему руководству не особенно хочется выставлять себя в смешном смысле. Вряд ли средний обыватель способен поверить, что телепатия, ясновидение и прочие непонятные вещи действительно существуют. Для большинства это просто фокусы, хотя в последнее время вера в паранормальные явления становится модной.

– Ясновидение – это что! – усмехнулся Квентин. – У нас есть один молодой медиум, который запросто беседует с мертвыми. Если хочешь, я тебя при случае с ним познакомлю.

– Что ж, это и правда любопытно…

– Этот молодой человек просто дьявольски талантлив и, как правило, добивается успеха. К сожалению, сотрудники обычных подразделений до сих пор относятся к нашим методам с некоторым недоверием, с которым они не в силах справиться, несмотря на наш впечатляющий послужной список. Вот почему хотя мы и именуемся «специальным отделом», который применяет в своей работе «нетрадиционные методы расследования», мы тем не менее стараемся максимально использовать обычные полицейские приемы.

– Вы, стало быть, притворяетесь обычными копами, которым везет больше, чем другим? Готова спорить на что угодно, что, если вы в три дня раскрываете какое-нибудь дело, потом вам приходится тратить не меньше недели, чтобы придумать правдоподобное объяснение тому, как вы все узнали.

– И это зачастую бывает гораздо труднее, – признал Квентин.

– Я вас очень хорошо понимаю, – заверила его Мэгги. – Кстати, почему вы все это мне рассказываете? Может быть, по-вашему, я тоже экстрасенс?

– Мы решили раскрыть наши карты, – сказала Кендра, – так как из опыта нам хорошо известно: независимые эсперы охотнее идут на сотрудничество, если убедить их, что мы способны понять их как никто другой.