Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Спасаясь от трепа Ю и невеселых мыслей, я начал осматривать кабинет. Он мне нравился, в нем было спокойно и уютно. Цветы в больших вазонах излучали нарядную свежесть, а добротная мебель светлого дерева была не новой, но и не «убитой», а лишь с легкой печатью пролетевших годов. «Кабинет доброго диктатора, - сформулировал я для себя. – Молодого Муссолини, в тот короткий период, когда он уже накормил голодных и запустил заводы, но еще не начал «мочить в сортире» врагов, друзей и просто неудачно подвернувшихся под руку».

- А вот что вы о Юлии Владимировне скажете? – чуть провокативно нагнувшись над столом, спросил Ю, выводя меня из состояния блаженного покоя.

Дорошенко чуть нахмурился.

- О Юлии Владимировне вы у Юрия спросите, – сдержанно ответил он и отхлебнул чаю. – Он у нас по ней главный специалист…

- Так я поэтому и спрашиваю! – широко улыбнулся ангел. – Он как раз пишет к выборам новую книгу…

- Правда? – Дорошенко поднял на меня тяжелый взгляд, и вся гамма внятных эмоций отразилась на его раскрученном телевизором лице. – Честно говоря, не понимаю, зачем вам это нужно. У вас такие замечательные киносценарии…

Пора было брать инициативу на себя.

- Петр Алексеевич, я еще не знаю, буду ли писать книгу к выборам. Но если буду, она будет совсем другой, честное слово... Вот, если хотите, скажите сейчас, что хотите, я ни одного слова не изменю!

Дорошенко бросил на меня полный недоверия взгляд. Я в ответ изо всех сил постарался сделать честное лицо, но это у меня получается не всегда и не очень.

После паузы он все-таки заговорил негромко и вдумчиво.

- Я уже не раз повторял в разных интервью – я успешный менеджер. В стране сотни кондитерских предприятий, но мои – самые успешные… Когда я начал производство автобусов «Богдан», все говорили, что я сумасшедший или идиот, а сейчас на них ездят во всех украинских городах! Да что украинских – они на экспорт не идут, а улетают!.. А корабли «Ленинской кузни»? А «5 канал»?!.. Между прочим, создавался он, как вы понимаете, не ради коммерции, а сейчас мне за него знаете, сколько предлагают?!

Я не хотел с ним спорить, но лучше было сделать это сейчас, чем потом, на страницах книги - задним числом и безответно.

- Знаете, менеджер, рентабельность, экспорт… Это же все купечество, а не социальная политика…

- Понимаю, о чем вы, – Дорошенко говорил все оживленнее, – с одной стороны, это, конечно, бизнес, да… Но смотрите - доярки на моих фермах получают по восемьсот гривен минимум! Рабочие на верфи – по 4-5 тысяч! И вот это уже – самая что ни на есть политика! Как и налоги, которые я плачу, кстати говоря… Причем, Юрий, поймите, это же не сырьевые отрасли, а самые что ни на есть производственные… 

Он чуть поколебался и добавил:

– Я вам вообще прямо скажу (можете об этом не писать, можете писать) – пусть мне в управление отдадут все предприятия, и через три года Украина будет цветущей страной…

«Ага, щас!.. А не облезешь?!» - весело подумал я, но сказал, конечно, совсем другое:

- Как там у Маяковского?.. «Капитализм в молодые годы был ничего, деловой парнишка, первым работал…» Дальше не помню, но о чем речь, ясно, так ведь? Да вы сами не заметите, как в спрута превратитесь, Петр Алексеевич! При всех благих начинаниях…

- А пусть меня контролируют! – живо среагировал Дорошенко. – Государство, профсоюзы, комитеты… Кто угодно!.. – он снова глотнул из чашки, прогоняя волнение. – Я вам одно скажу – кухарка никогда не сможет управлять государством! Не сумеет, не справится… - он несколько секунд помолчал, явно колеблясь, но все равно с досадой добавил: - Президент сейчас делает ставку на Короленко, Ясенчука… Они, может, и неплохие ребята, но ничего в своей жизни не построили, так, мастера разговорного жанра…

- Юлия Владимировна!.. О Юлии Владимировне!.. – провинциальным суфлером простонал с другого конца стола ангел Ю.

- А что Юлия Владимировна… - видно было, что Дорошенко не хочется закрывать любимую тему ради Юли. – Я особенно никогда не скрывал, что считаю ее опасной…

- Для кого? – тут же выстрелил я.

- Для всех, – пожал плечами Дорошенко. – Для меня, для вас, для миллионов людей. Для страны, если коротко… Нет, правда, она же играет в борьбу за власть, причем играет с безоглядной детской жестокостью. Как ребенок, ломающий куклу, чтобы посмотреть, что у нее внутри… Жестокость сама по себе отвратительна, а в руках сильного политика, сами понимаете… Я лично даже маленькой дочке не разрешаю жуков мучить…

… Господи, как же мы все похожи в главном, капиталисты и писатели, дальнобойщики и актеры. Вот сказал этот полный человек в дорогом костюме о дочке, и мне сразу стало светлее жить, потому что я вспомнил о своей масе, о том, как она плакала, когда я не разрешал ей издеваться над жабкой, как, обнимая подрагивающее от обиды родное тельце, искал слова, чтобы объяснить, что не может эта самая жабка жить у нас, в трехлитровой банке, а как это можно объяснить, если та и вправду «все время живет в водичке, ей там хорошо, ей там нравится!». У детства своя правда, наивно-жестокая, но непобедимая. Непобедимая, потому что замешана она на той особой магии, которой когда-то владели и мы, но которую забыли множество лет и зим назад, еще в те дни, когда сами верили, что пойманной жабке будет хорошо в банке с водой у нас под кроватью…

… Выходя из здания, я кивнул стоящему рядом с «Мерседесом» охраннику, но он не ответил. Окей, не возражаю, преданность – не самая плохая черта…

Ю был уже около «Сузы».

- А толковый мужик этот Петр Алексеевич… - задумчиво протянул он.

- Угу, толковый… - без энтузиазма ответил я. – Вот только упырь редкий…

- Кто?..

- Вампир! – пояснил я. – В смысле – кровосос!.. В смысле – капиталист… А значит, из политики его надо гнать ломом!..

- Да ну? – оскалился ангел. – И кто же тогда будет державу обустраивать? Нет, ты ответь, ответь, Че Гевара долбаный!.. Кто, а?! Таксисты?.. Хирурги?.. Кухарки эти самые?.. Или, может, писаки вроде тебя?..

Я закурил, не собираясь спорить, а Ю назидательно продолжал:

– В современном мире, майне кляйне, правит тот, кто создает и владеет!..

- Я знаю. Только что в этом хорошего?

Тут уже Ю на минуту задумался.

- Ну… Ну, хотя бы ответственность. И стабильность… Даже не так – стабильная ответственность, вот! Тому, кто создает и приумножает, не нужны катаклизмы…

- Им не катаклизмы, им клизмы хорошо бы… - пробурчал я.

- Что-что? – не понял Ю.

- Ничего! Не верю я олигархам, Ю! В Украине должна прийти к власти принципиально новая сила… - я не особо напрягался в поисках политической истины, а этот бессмысленный штамп звучал в нескончаемых ток-шоу все чаще и чаще. Но Ю отреагировал довольно живо.

- Ясен-красен, кто бы спорил! Только в данный момент эта твоя «новая сила» учит ботанику и курит на балконах тайком от родителей!.. Так что долго ждать придется! 

И он вдруг почти без паузы выдал:

– Слушай, а давай в Лавру заедем, а? Здесь же близко… – и торопливо добавил: – На деле это не отразится, клянусь! Наоборот, считай это… как сейчас говорят… бонусом!

- За нелюбовь к олигархам? – криво усмехнулся я, садясь в седло и сталкивая «Сузу» с подножки.

- Нет, за другое совсем… - ангел смотрел на меня серьезно и с непривычной теплотой – ты ведь по уму должен был «уложить» байк, думаешь, не понимаю? А ты не стал…

НА СВЯТОЙ ЗЕМЛЕ

Не знаю, откуда Ю узнал, что Лавра – особенное для меня место. Хотя, скорее всего, такие вещи ангелам-хранителям полагается знать по определению…

Я часто гулял по этой земле, излучающей вековую святость, как поврежденный энергоблок – радиацию. Несколько раз – с женой, чаще – один, выпадая из времени и набираясь среди куполов, зелени и старых стен силы и спокойствия.

Приезжал я всегда ночью – толпы туристов и продавцов-матрешечников, если постараются, могут придушить любое чудо, даже такое великое. Охранявшие вход милиционеры, как правило, узнавали меня. А если не узнавали, я просто показывал им одну из околоправительственных бумажек (их у меня, слава Богу, полно!), и меня пропускали – не из трепета перед властью, а просто понимая, что я безобидный чудак-полуночник, который не собирается взламывать музей миниатюр или Успенский Собор…

7
{"b":"122498","o":1}