Такая штука, как моноритм, хотя и может быть признаком поэтической интонации, как у Апухтина:
Когда будете, дети, студентами,
Не ломайте голов над моментами,
Над Гамлетами, Лирами, Кентами
[70]Всякому ясно, что это — искусственность, что это «малая поэзия».
Очевидно, что и культурный багаж поэта сказывается на интонации. Одни, как Пушкин, хотят в своих стихах быть с веком наравне, а другие, как Твардовский, считают — излишняя «интеллигентность» не нужна советскому читателю, ибо мешает общедоступности.
Каждый поэт знает язык по-своему. Часто не очень твердо поэт владел пунктуацией (Есенин), располагая в любимом определенном порядке существительные, прилагательные. Небольшую нетвердость в правилах русской речи он вносит (в стихи): привычка поставить существительное раньше прилагательного или, наоборот, привычка к инверсии…
Любимое применение географических названий, гиперболизация, наконец, рифмовка,
Офиалчен и олилчен озерзамок Мирры Лохвицкой —
вот интонация Северянина.[71]
Что такое плагиат:
Заимствование?
Реминисценция?
Влияние?
Чем карается присвоение интонации?
Использование чужих находок?
Поэзия не склад вторсырья.
Поэзия — находка.
Жизнь — бесконечна.
Может быть, нигде так не ясна, не ярка поэтическая интонация, как в переводах Пастернака, которые точны и в то же время — это сам автор, «монстр» и уникум, единственный и неповторимый.
Бунин и его «Песнь о Гайавате».
Дело не только в применяемом размере, и ритме, а в расположении слов, в привязанности поэта к определенным словосочетаниям.
Интонация — вопрос формы.
Тематика — не интонация.
Каждому поэту хочется ввести в строку большое (по количеству слогов) слово.
Излюбленная расстановка слов, любимая инверсия, ставшая собственностью, отличительным клеймом поэта.
Гейневские глагольные рифмы, ямбы…
Есть поэты с интонацией из третьих рук, напр(имер), Юнна Мориц, Иван Харабаров. Первая черпает у Тихонова, а второй — у Мартынова. И Тихонов, и Мартынов не оригинальные поэты.
Андрей Вознесенский — поэт, живущий по чужому паспорту.
Я горячо присоединяюсь к Твардовскому. Издайте, издайте наконец Мандельштама, Цветаеву, Ходасевича, Кузмина, Гумилева, Белого, Волошина и Клюева — все, что было запрещено, скрыто от нашей молодежи. Откройте сокровища русской поэзии нашей молодежи. И тогда станет невозможным чтение Вознесенского и еще ряда поэтов, мнимых новаторов, а по существу очковтирателей, вроде Сапгира.[72]
То, что распространяется (Сапгиром), ходит в рукописи по рукам, — это плагиат, подражание Чичерину.[73] Он еще жив.
Излюбленная расстановка слов в строке, в строфе…
Любимые размеры, а самое главное — характерные ритмы, несущие вместе обновление размерам.
Интонация — это не круг излюбленных тем, привычных мыслей, доказательств.
Интонация — способ говорить, убеждать.
Интонация — это применение существительных.
Музыка рифмы Лермонтова, напряженный ритм «Мцыри» — делают неповторимой, невозможной к повторению лермонтовскую интонацию.
Всякий разберется в некрасовской интонации с ее дактилической рифмой —
От ликующих, праздно болтающих…
Интонация — вопрос формы, вопрос расстановки слов, мелодии поэтической фразы, достигаемой применением привычных размеров.
Тютчевские ямбы — поэт всегда главную строку поставит в окончание стихотворения (то же у Кузмина, Цветаевой).
В отличие от многих, я не считаю, что Тургенев испортил Тютчева, исправляя его.
Интонация не система образов поэта. Но система образов входит в интонацию.
Не круг мыслей, не убеждения, не его «мораль».
Найденное поэту очень дорого, да с ним нельзя и расстаться.
Пастернак, уходя от сложной рифмы к простой, сохранил все своеобразие интонации.
Вот ямбы из «Фауста» — никто не скажет, что это — не Пастернак.
Чужая интонация — род плагиата.
Интонация Павла Васильева вошла в русскую поэзию, но именно поэтому стихи Цыбина туда не войдут.
Поэзия — дело серьезное, это не ремесло, а судьба. Пока в строках не выступит живая кровь — поэта еще нет, есть только версификатор.
Поэзия переживает не небывалый расцвет, а небывалый интерес. Никогда Политехнический музей не собирал столько людей, сколько собирал на выступлениях Евтушенко.
Этот интерес — залог новых побед, новых небывалых рубежей.
Но чтобы лучших из поэтической молодежи избавить скорее от чужой интонации — надо издавать этих поэтов, показать народу их стихи.
Это защитит наших читателей от лженоваторства, откроет дороги действительно самобытным талантам.
Вот потому-то поэты и читают свои стихи всегда лучше, чем актеры, — потому что они владеют своей интонацией и не осваивают чужую.
Произведение искусства всегда новость, открытие, находка.
Каждый поэт разговаривает с читателем на своем языке…
Это — и материал новый, поэт говорит и мысли новые. И то, что называется поэтической интонацией.
Герои, скитальцы морей, альбатросы
Гумилев? («А вы, королевские псы флибустьеры», и т. д.) Нет, это — Кириллов[74] — один из поэтов «Кузницы».
Во вторник всегда примитивны влеченья эстетов,
Во вторник объятья обильные спорят с дождем,
По вторникам чуткие дамы не носят корсевтов
И страсти во вторник не скажет никто «Подождем!»
Игорь Северянин? Нет, это Сергей Алымов,[75] тот самый поэт, который считался автором партизанской песни «По долинам и по взгорьям». Это его «Киоск нежности» — книжка, вышедшая в 1920 году во Владивостоке.
Поэтическая интонация — это паспорт поэта.
А с кем можно спутать Есенина? Ни с кем. Разве только в ранних стихах есть интонации Николая Клюева, но уже с «Кипятковой вязи» — все свое.
В поэзии нет взаимообогащения.
Подражание — это неудача.
Реминисценция — недосмотр.
Плагиат — это кража.
Чужая интонация — беда, от которой надо избавляться.
А как быть с поэтической интонацией, взятой большим талантом у меньшего?
Анненский — Пастернак.
Последние стихи Маяковского из ненапечатанных — сущий Пастернак.
Наше литературоведение недостаточно разработало этот кардинальный вопрос поэтики. Определение поэтической интонации ведется критиками чисто эмпирически, на слух, — но эти звуковые сочетания возможно перевести на язык логики, дать определение поэтической интонации. Этот разговор для поэта был бы гораздо важней, чем стенограммы совещаний о взаимодействии «муз».
(1963–1964)
