Литмир - Электронная Библиотека
A
A
* * *

На базар киммериец и Асгерд отправились поутру — домашние припасы следовало пополнять раз в седмицу. Кладовка почти опустела и домоправительница, госпожа Тюра, сказала, что вскоре на обед останется одна солонина. Гвайнард пускай работает в кузне, Эйнара отпускать на рынок бессмысленно — бестолковый броллай-хэн только деньги лишние потратит и не купит ничего толкового, а вот хозяйственная Асгерд и прагматичный Конан позаботятся и о сохранности кошеля, и о хлебе насущном.

Чтобы не таскать покупки на руках, одолжили у соседа-шорника грустного серенького ослика, и нагрузили на него две объемистые корзины закрепляемые ремешками. Купили муку, свежую баранину, овощи, Конан настоял на приобретении трех кувшинов с красным зингарским вином — в Райдоре предпочитали употреблять эль, пиво и ягодные настойки, а варвар соскучился по виноградному напитку. Асгерд не возражала — безусловно, вино стоило дорого, его доставляли в Бритунию за тысячи лиг с побережья Полуденного океана, однако Ночные Стражи никогда не испытывали трудностей с серебром: за их работу платили щедро и охотно.

Варвар, как человек опытный, редко обходил вниманием блошиные ряды где торговали всякой всячиной, от треснувших горшков до якобы магических травок и фальшивых оберегов. Среди множества бесполезных предметов непременно отыщется настоящая жемчужина — не далее как десять дней назад Конан за бесценок купил здесь невзрачнейший медный амулет в действительности оказавшийся уникумом: он защищал владельца от мороков, наводимых мамунами, неприятными полуразумными тварями обитавшими в глухих чащобах. Кто и когда сделал амулет осталось неизвестным, но его сразу же присоединили к принадлежащей Охотникам обширной коллекции магических предметов.

Старое тряпье и поношенные сапоги киммерийца не интересовали, он сразу направился к «ведьминому углу» как на Райдорском базаре именовалось место под глухой стеной огромного амбара, облюбованное знахарками, травницами, шаманами-самозванцами и просто подозрительными личностями, торговавшими привортными зельями и талисманам от сглаза. Далеко не все здесь являлись шарлатанами: Конан отлично знал, что в глухих деревнях можно встретить сильных ведьм хранящих древние и забытые традиции.

Между прочим Охранитель Короны, начальник тайной службы Райдора месьор Атрог из Гайарны, присматривал за здешними «колдунами» с особой внимательностью — с магией шутить не следует.

— Вон те двое — точно шпики, у меня глаз наметенный, — варвар указал Асгерд на сереньких типчиков выставивших на продажу какие-то невзрачные корешки. — Не понимаю, чего так боится его милость? Порчу на герцогское семейство наведут? Чепуха, здесь традиционно относятся к верховной власти как к чему-то святому и неприкосновенному, установленному волей богов. Все-таки мы не в Аквилонии, Ту ране или, упаси Иштар, не в Стигии!

— Осторожность никогда не помешает, — заметила Асгерд без особого интереса оглядывая дощатые прилавки. — Сколько неприятностей происходит из-за ошибок магов-самоучек или неправильного использования колдовских предметов! Возьми хоть месьора Аделарда!

— Неудачный пример, — фыркнул Конан. Речь шла об алхимике его светлости, давно и прочно считавшемся умалишенным. Настоящим магом он, разумеется, не был но шарлатанствовал вполне талантливо иногда вызывая в замке настоящий переполох: в «магической лаборатории» Аделарда вечно что-нибудь взрывалось. — Взгляни, настоящая разрыв-трава... Купим? Гвай-нард жаловался, что у нас ее почти не осталось.

Молодая девица с изумрудно-зелеными глазами лесной ведуньи торговалось отчаянно и уступила пучок редкостной травки за целых восемь полновесных шеллинов столичной чеканки. Впрочем, покупка того стоила — высушенная особым образом разрыв-трава при произнесении краткого заклятья могла открыть любой замок, в Ша-дизаре она ценилась на вес алмазов. Больше ничего интересного Охотники на «колдовском» рынке не обнаружили и засобирались домой.

— Подожди-ка, — сказала Асгерд, остановившись и натянув уздечку, за которую вела ослика. — Какие любопытные игрушки... Давай подойдем.

Лучницу из Нордхейма заинтересовала лавка находившаяся на самом краю блошиного ряда, ближе к прилавкам кожевенников и скобяных торговцев. В прежние дни кособокая будка сколоченная из грубых досок пустовала, это место никто не хотел занимать из-за ветхости и неудачного расположения — лавчонку почти закрывала коновязь. Однако сейчас Асгерд углядела яркое пятно и решила взглянуть, что затовар предлагают достопочтенным подданным герцога Райдорского.

Точно, игрушки. Деревянные куколки раскрашенные кричащими красками, детские луки из прутиков, лошадки, попрыгунчики на ниточках. На каждой поделке можно рассмотреть крошечное клеймо: заключенный в ромб трилистник клевера. Конана больше всего озадачил облик торговки — своему собственному ребенку у эдакой страшилы он бы игрушку ни за что не купил!

Восседавшая за прилавком старуха выглядела преотвратно, самая настоящая ведьма из страшной сказки. Лицо коричневое и морщинистое, как запеченное яблоко, кривой нос, будто перешибленный в трех местах. Волосатая бородавка на щеке, бельмо на левом глазу, синюшный безгубый рот, грязно-седые волосы выбивающиеся из-под заношенной черной накидки. Ногти на пальцах больше похожи на когти птицы. Киммериец поморщился — пахло от старицы тоже не ахти, угольным дымом и почему-то жженой костью. Очень скверная старуха, говоря откровенно.

Впрочем Конан редко доверял первому впечатлению от человека — на его памяти один милейший юноша, всеобщий любимец и душа компании, ночами насиловал и душил юных девиц, а старый прокаженный, собиравший подать возле шадизарского храма Митры Солнцеликого, всю выручку (и немалую) отдавал в детский приют, оставляя себе всего пару медяков на черствую лепешку и глоток дурного разбавленного вина. Кто знает, вдруг эта карга является любящей бабушкой огромного выводка ясноглазых внуков и правнуков, а вырученные за свои поделки деньги тратит им на сладости? В жизни всякое бывает и нет ничего обманчивее человеческой внешности!

Возможным покупателям старуха ничего не сказала, только посмотрела на варвара единственным пронзительно-карим глазом и сразу отвернулась. Похоже, ей было безразлично, купят товар или нет — расхваливать его она явно не собиралась.

— Довольно странно, — проворчала Асгерд, осмотрев разноцветные фигурки. И почему-то неожиданно перешла с привычного бритуний-ского наречия на язык нордхеймцев, видимо не хотела чтобы ее поняла торговка. — Конан у тебя в детстве были куклы?

— Чего?!

— Я так и думала. Во что ты играл с другими мальчишками у себя в Киммерии?

— В основном, — Конан насупился, — я помогал отцу в кузне. Для игр было слишком мало времени. В войну с аквилонцами, конечно, играли. Кидали камни в цель, из пращи и просто руками, из лука стреляли. Тебе зачем?

— Затем, что я родилась в Асгарде, стране тоже вполне варварской, игры мои братьев ничем не отличались от ваших. Но у девочек были куклы — их делали из соломы, деревяшек, отец, помню, вырезал мне одну из китовой кости... И все они были добрыми. Добрыми, понимаешь? Посмотри внимательно на этих уродцев.

— Ничего себе, — киммериец взял несколько фигурок, повертел в пальцах и побыстрее поставил на место. Почему-то захотелось вытереть руки об одежду, едва сдержался.

Лошадки, зверюшки и человечки по ближайшему рассмотрению выглядели вовсе не безобидно — на кривых зубастых физиономиях застыло выражение невыносимой свирепости, некоторых тупорылых ублюдков Конан даже не сумел опознать: не то люди, не то человекоподобные демоны. Краска непонятная, будто отсвечивающая — кажется будто крошечные глазенки горят огнем.

— Такое нельзя давать в руки детям, заикаться начнут, — уверенно сказал киммериец, и вдруг получил от старухи отповедь на чистейшем асирском:

— Кто тебе, верзила, сказал, что эти вещи предназначены для детей? — Конан аж отступил на шаг назад от неожиданности. — Не хочешь — не покупай, иди своей дорогой! Чего уставился? Ты бы еще на гиперборейском заговорил, дуболом! Выучил два слова на языке нордлингов и решил, что ты здесь самый умный? Давай-давай, топай отсюда вместе со своей мужеподобной мерзавкой!..

2
{"b":"122413","o":1}