Он, казалось, удивился.

— Откуда ты знаешь, о чем я сейчас думал?

— Ты так смотрел на меня и на стакан… — Она сделала еще глоток. — А я думала, что шериф у вас Диз.

— Он ушел на пенсию. — Только сейчас Грей понял, почему она посмотрела на него такими глазами, когда он стал звонить шерифу. Ее воспоминания о Дизе никак не могли быть приятными. — Майкл Макфейн тебе понравится. Как тебе его ирландская фамилия? Он молод и еще не потерял интерес к своей работе.

Той ночью Майк тоже был у лачуги Девлинов, но Фэйт скорее всего не узнает его. Тогда она была в таком состоянии, что помощники шерифа наверняка были для нее все на одно лицо. На общем фоне выделялись только Грей и сам шериф. Их-то она и запомнила лучше всех.

«Как-то странно, — подумал Грей. — Ей явно не хотелось встречаться с шерифом Дизом, а вот в отношении меня Фэйт, похоже, ничего подобного не чувствует. Она смелая, дерзкая… Порой бывает бешеной. Но ни разу не дала понять, что ей неуютно в моем обществе».

Да и он тоже… Когда она позвонила ему, он бросил все, хотя намечалась одна важная встреча, и помчался к ней, чтобы только вышвырнуть из ее дома какую-то нахальную кошку. Он еще не знал тогда… Протесты Моники до сих пор стояли у него в ушах. Фэйт попросила о помощи, и он откликнулся. Впрочем, дело оказалось и впрямь нешуточное. Он был взбешен, твердо решив дознаться, кто мог додуматься до такой подлости, и наказать. У него чесались кулаки — до того ему хотелось разбить морду мерзавцу.

— А тебе не приходило в голову, что это я же сам и сделал? — пристально глядя на нее, спросил он. — Ведь именно я все время пытался выжить тебя из города. Так что если рассуждать логично, то я должен значиться первым в твоем списке подозреваемых.

Она покачала головой прежде, чем он закончил фразу.

— Нет, ты так не поступил бы, — с полной убежденностью произнесла она. — И первую записку ты также не мог прислать.

Он довольно заулыбался, радуясь тому, что она ему так доверяет, но последние слова его насторожили.

— Первая записка?

— Я получила ее вчера. Обнаружила у себя в машине.

— Ты заявила об этом куда следует? ? Фэйт вновь покачала головой.

— Нет, в ней не было конкретных угроз.

— Что там было написано?

Она бросила на него неуверенный взгляд и после некоторого колебания проговорила:

— «НЕ РАССПРАШИВАЙ БОЛЬШЕ О ГИ РУЯРДЕ. ЕСЛИ НЕ ХОЧЕШЬ БЕДЫ НА СВОЮ ГОЛОВУ — ЛУЧШЕ МОЛЧИ».

Кофе был готов. Он поднялся со стула и налил себе и ей.

— Как ты пьешь кофе? — машинально спросил он, думая о той записке, про которую она ему только что рассказала, а также о другой, которая находилась в коробке вместе с кошкой и содержала уже более определенные угрозы. Он еле сдерживался, ярость душила его.

— Черный.

Он дал ей чашку и вновь сел напротив нее. Фэйт, как никто другой, умела читать по его лицу. Должно быть, она сейчас заметила что-то в выражении его глаз, потому что сразу перевела разговор на другую тему.

— Я с детства привыкла класть в кофе много сахара, но у мистера Грэшэма был диабет. Он всегда говорил, что лучше уж вообще забыть про сладкое, чем утешать себя диетическими суррогатами. Поэтому в доме сахара не было. Конечно, он покупал бы мне его, если бы я попросила, но я не настаивала…

«Черт возьми! Если она надеялась отвлечь мое внимание, ей это вполне удалось!»— раздраженно подумал он.

— Кто это «мистер Грэшэм»? — быстро спросил он, сгорая от ревности и уже почти веря в то, что она рассказывает ему про парня, с которым вместе жила до своего возвращения в Прескот.

Она чуть растерянно заморгала зелеными глазами.

— Грэшэмы взяли меня на воспитание…

«О Господи… Воспитательный дом».

У Грея невольно сжались кулаки. В принципе он и не надеялся на то, что жизнь ее, после того как он вышвырнул всю ее семью из округа, могла чудесно измениться к лучшему. Вообще-то хороший воспитательный дом — это все же предпочтительнее того, что было у нее с так называемыми родителями, но детям всегда тяжело расставаться со своими родными, какими бы мерзавцами те ни были. А попасть в хороший воспитательный дом далеко не всем удается. Тут все как при игре в кости: повезет — не повезет. Он слышал о том, что в воспитательных домах со многими детьми плохо обращаются, что они подвергаются порой сексуальному насилию. Каково же было девочке с внешностью Фэйт…

Перед домом заскрипел гравий под колесами подъехавшей машины.

— Оставайся здесь, — буркнул Грей и вышел на заднее крыльцо.

Окликнув Майка, вылезшего из патрульной машины, он пошел вместе с ним туда, где оставил злосчастную «посылку».

Веснушчатое лицо Майка скривилось от отвращения, когда он взглянул на труп кошки.

— На моей работе всякого навидаешься, — проговорил он, опускаясь перед коробкой на корточки, — но есть вещи, к которым невозможно привыкнуть, от которых до сих пор воротит. Какой же выродок мог так поступить с несчастным животным? Ты аккуратно обращался с этой коробкой?

— Вынес из дома. Я касался только за верхний левый угол и за нижний правый. Что с ней делала Фэйт до моего приезда, я не знаю. Крышку я открыл ручкой, — добавил он. — С внутренней стороны к ней приклеена записка.

Майк вынул из нагрудного кармашка шариковую ручку и отогнул ею крышку. Записка была написана печатными буквами толстым маркером и гласила:

«УБИРАЙСЯ ИЗ ПРЕСКОТА, ИЛИ С ТОБОЙ БУДЕТ ТО ЖЕ, ЧТО И С КОШКОЙ».

— Я возьму коробку с собой. Попробуем снять «пальчики». Целлофан — моя главная надежда. Если Фэйт его не касалась, это будет уже совсем хорошо. — Он оглянулся на дверь дома. — Она как? Нормально?

— Когда я приехал, вид у нее был скверный, но, кажется, постепенно пришла в себя.

— О'кей. — Майк закрыл крышку, выпрямился и, нахмурив брови, задумчиво уставился на коробку. Вдруг он оживился.

Проследив за направлением его взгляда, Грей обнаружил то, на что не обратил внимания в первый раз.

— Черт возьми! Нет почтовой марки. Коробка лежала на куче бумаг и журналов. Я подумал, что ее прислали по почте.

— Нет, кто-то принес ее сюда сам. Пойдем поговорим с Фэйт. Может, она что-нибудь слышала или даже видела машину.

Они вошли в кухню, и Грей обратил внимание на то, что Фэйт сидела в той же позе, в какой он ее оставил, время от времени отпивая кофе. Внешне она уже совершенно успокоилась, но было видно, что напряжение не исчезло. Она подняла глаза на вошедших, задержалась взглядом на Майке и поднялась со стула.

— Мэм… — приветственно произнес он, поднося руку к шляпе. — Майкл Макфейн, здешний шериф. Не могли бы вы ответить мне на пару вопросов?

— Конечно, — сказала она. — Хотите кофе?

— Если можно.

— С сахаром или со сливками?

— С сахаром.

Покончив с любезностями, Фэйт вернулась к своему стулу. Грей остановился рядом с ней, опершись руками о кухонный стол. Майк облокотился об умывальник.

— Где вы обнаружили коробку? — спросил он.

— В почтовом ящике.

— На ней нет почтовой марки. Это значит, что ее кто-то положил туда сам. После того, как вам принесли почту. После, потому что если бы почтальон увидел ее там, то, скорее всего вынул бы. Вы слышали, как вам приносили почту? Может быть, видели незнакомую машину?

Она покачала головой.

— Меня не было дома, я ездила в магазин. Вернулась, сложила продукты и вышла забрать почту…

— У вас есть недоброжелатели? Как вы думаете, кто мог подбросить вам мертвую кошку?

Она пожала плечами.

— Вчера она нашла в своей машине записку, — вмешался в разговор Грей.

— Что за записка? Что в ней говорилось?

— Мне предлагали заткнуться, если я не хочу накликать беды на свою голову, — ответила Фэйт.

— Записку сохранили?

Она вздохнула, бросила на Грея нерешительный взгляд и пошла за запиской. Вернулась, держа ее двумя пальцами за угол.

— Положите на стол, — сказал Майк. — Я не хочу до нее дотрагиваться.

Она положила. Грей встал у Майка за плечом, чтобы тоже прочесть. Записка была написана той же рукой, что и та, которая пришла вместе с «посылкой».