Где же найти детектива? В Прескоте никто даже не знал, что это за зверь. Фэйт полагала, что за этим нужно обращаться в город покрупнее. В Батон-Руж проживало почти четверть миллиона человек, но она не хотела рисковать: это все же была еще сфера влияния Грея. Гораздо безопаснее было остановить свой выбор на Новом Орлеане. Может, это уже проявления нездоровой мании преследования, но лучше уж быть параноиком, чем человеком, которого застигли врасплох. Мужчина, который не дает женщине даже купить продукты, сам дьявол. Подумав об этом, она скривила губы в неком подобии улыбки. Какое удачное сравнение!
Ну а если серьезно, его можно уважать за то, что он держит слово, не останавливаясь ни перед чем.
Она наймет частного детектива, и пусть он найдет кредитные карточки Ги или его счет в банке. Что-нибудь в этом роде. Если Ги жив, то он, конечно, пользуется какой-то частью своих активов для того, чтобы прокормиться. Она не могла представить себе, что он зарабатывает себе на жизнь в какой-нибудь забегаловке мытьем посуды. Возможно, удастся узнать, заполняет ли он налоговую ведомость на свой доход. Любой квалифицированный детектив проверит эти версии в самый короткий срок. Скажем, за неделю. Так что и тратиться на его услуги придется не так уж сильно.
Так, допустим, детектив наткнется на «бумажный» след Ги. И что? Ведь если Ги пользовался своей кредитной карточкой, это не могло укрыться от Грея, ибо все движения семейных денег четко фиксируются в ежемесячном отчете. Неужели Грей знал, где все эти годы находился его отец, и ничего никому не сказал? Эта мысль одновременно заинтриговала Фэйт и… взбесила. Если Грей нашел отца, неужели он не связался с ним? А если связался, то наверняка узнал о том, что тот сбежал тогда один, без Рини. Что Девлины тут ни при чем… Нет, ясно, что Грей никогда не пытался разыскать отца, иначе нет никакого смысла в его вендетте по отношению к ней.
Фэйт также не могла забыть о версии, которая представлялась ей самой вероятное: Ги нет в живых. Его побег еще можно было чем-то объяснить, хотя развод выглядел бы более логичным шагом. Но чем объяснить то, что за все эти годы он ни разу не пытался связаться со своими детьми, что он так легко отказался от своего состояния? Это просто не в человеческой природе. Она, конечно, наймет частного детектива, но вряд ли того будет ждать успех. Если поиск ни к чему не приведет, она станет ходить и расспрашивать по городу. Фэйт не знала, что ей таким образом удастся выяснить, но всерьез полагала, что разгадка может крыться именно в Прескоте. Необходимо только понять, как выйти на нее. Кто-то же должен знать, что произошло той ночью!
«Нет, разгадка здесь. И только ждет, чтобы на нее кто-нибудь наткнулся».
Она достала из стола чистый лист бумаги и после некоторой паузы неохотно написала, наверху имя матери. Она исчезла из города в одну ночь с Ги и утверждает, что ничего о нем не знает. В это было очень трудно поверить. Может, они сбежали все-таки вместе, но потом между ними что-то произошло… Что-то, о чем Рини не хотела никому рассказывать. И хотя она знала, что мать может совершить насилие лишь в условиях самообороны, ей ничего не оставалось делать, как поставить ее имя на первое место в списке подозреваемых.
Ниже она вывела большими буквами: «ГРЕЙ». У него имелся мотив для совершения преступления.
Фэйт внимательно посмотрела на эти два имени. Кому-то из них, а может быть, и обоим, было известно, что произошло тогда с Ги. Фэйт была уверена в этом. Ей стало дурно. Из всех людей, кого можно было заподозрить в убийстве, самыми вероятными кандидатами, как выяснилось, была ее собственная мать и человек, которого она всю свою жизнь любила.
С болью во взгляде она уставилась на бумагу. Самопознание, как правило, процесс неприятный. Она, наверное, самая последняя дура на свете, но что поделать, если, несмотря на то, что Грей разрушил ее жизнь, до сих пор пытается сделать ее для Фэйт невыносимой и, наконец, возможно, несет ответственность за гибель собственного отца… что поделать, если в ней не было сил преодолеть влечение к нему? Ее тянуло к Грею, словно подкову к магниту. Один вид его порождал у Фэйт противную слабость в коленях, а когда он дотрагивался до нее, ее словно било током. И это при том, что до сих пор он прикасался к ней только в гневе. Что же будет с ней, если он коснется ее с нежностью и лаской? Такое себе невозможно было даже представить… У нее, наверное, вскипит кровь и остановится сердце.
Что она будет делать, если выяснится, что Грей убил отца? Или, по крайней мере, отдал такое распоряжение.
Подумав об этом, Фэйт почувствовала сильную боль в груди и с трудом сдержала стон. Ей придется поступить так же, как она поступила бы, окажись преступником кто-нибудь другой. Иного выхода она себе не представляла. Но понимала, что после этого до конца своих дней будет в трауре.
Были и другие подозреваемые, хотя и не такие вероятные. Она вписала их имена ниже: Ноэль, Эмос, возможно, Моника. Подумав еще, Фэйт добавила в список имена всех мужчин, с которыми, как она знала, Рини имела отношения и спала. А также имена других женщин Ги. Ее мать и Руярд отнюдь не хранили верности друг другу. С особенным удовольствием Фэйт внесла в список имя Эда Моргана. К этим именам трудно было еще что-то добавить. Все-таки двенадцать лет — срок немалый, а мужчины Рини все были какие-то незапоминающиеся… Может, городские слухи как-то помогут. Особенно с женщинами Ги. Поговаривали, что его любовные похождения распространялись на всю юго-восточную Луизиану. Возможно, поговорив и расспросив кого надо, ей удастся добавить в список несколько имен светских леди Прескота. А это автоматически сделает кандидатами в убийцы их законных мужей. Все-таки ревность сильное чувство.
Она отложила карандаш. Если так рассуждать, то лучше уж просто взять в руки телефонный справочник города и начать с буквы «А».
— Вы совсем не похожи на частного детектива.
Фрэнсис П.Плизант выглядел преуспевающим консервативным бизнесменом. В его офисе не было ни одной пепельницы, все лежало на своих местах. Ему был очень к лицу светло-серый деловой костюм. У него были печальные темные глаза, выражение которых, однако, заметно потеплело, когда он увидел ее.
— А вы ожидали увидеть бутылку виски у меня на столе и свисающую изо рта сигарету?
— Что-нибудь в этом роде, — призналась она, улыбаясь в ответ. — И еще гавайскую рубаху.
Он рассмеялся.
— Нет уж, увольте. Не мой стиль. Одежду мне всегда выбирала жена… — Он замолчал и глянул на фотографию, стоявшую в рамке на столе. Лицо его вновь стало печальным.
Фэйт проследила за направлением его взгляда. На снимке была изображена привлекательная, средних лет женщина. На лице ее застыла заразительная улыбка. Должно быть, она умерла.
— Это ваша жена? — вежливо поинтересовалась Фэйт. Он снова улыбнулся, но на этот раз уже как-то вымученно.
— Да. Она умерла несколько месяцев назад.
— Простите…
Фэйт только что познакомилась с ним, но ее сочувствие было совершенно искренним.
— Скоропостижно, — чуть дрожащим голосом проговорил он. — У меня больное сердце. Мы думали, что я уйду первым. И были к этому готовы. Откладывали деньги на то время, когда я уже не смогу работать. А потом она вдруг заболела. Мы думали, что это обычная простуда, но уже через двое суток она умерла. Вирусное воспаление легких. К тому времени, когда ей стало ясно, что это серьезно, было уже поздно.
Слезы блеснули у него в глазах. Фэйт подошла ближе и взяла его за руку. Он стиснул ее пальцы и попытался смущенно смахнуть слезы.
— Простите, — извинился он, вынул из кармана носовой платок и промокнул глаза. — Не знаю, что на меня нашло. Вы мой клиент, мы едва познакомились, а я уже плачусь вам в жилетку.
— Я тоже потеряла людей, которых любила, — проговорила Фэйт, вспомнив про Скотти и Кайла. — Иногда лучше не держать это в себе. Помогает.
— Да, но все равно я не должен был так себя вести. Меня извиняет только то, что в вас чувствуется какое-то искреннее человеческое тепло. — От этого неожиданно вырвавшегося комплимента он смутился еще больше и торопливо прибавил, — Ну ладно, что же у вас случилось?
