— Не сюда, — напомнила она ему. — Поедем, как раньше…

Она открыла ключом багажник и выжидательно застыла подле него.

— Дипломат возьму под голову, братва. Чтоб мягче лежать было… — вынужденно и плоско пошутил Гадо и, прихватив дипломат, полез в багажник.

— Да, а что там у тебя в бауле, Кот? — не забыл он и про баул, но Света уже накрывала его. Напоминание о бауле все же задело и её.

— Что там, Андрей? — спросила она чуть погодя.

— Я не смотрел, хер его знает, — отмахнулся я от вопроса, но все же решил глянуть, вспомнив о чрезмерной тяжести баула.

Когда я кое-как открыл мудреный замок, чуть ли не вырвав его с мясом, я не поверил собственным глазам. Баул доверху был набит пачками денег! Они прямо «дыхнули» на меня своим неповторимым запахом, но вместе с тем я уловил и другой запах, не знакомый мне.

Запустив руку поглубже в пачки, я нащупал на самом дне какие-то мешочки, мне показалось, кожаные. Я выудил один из них, подкинул его на руке и снова удивился тяжести содержимого.

— Золото! — воскликнула Света, когда содержимое мешочка посыпалось в мою ладонь. — Это золото, Андрей!!! — Ее глаза буквально загорелись алчным светом при виде этого золотого, в полном смысле, песка. — Старатели!.. Их тут сейчас уйма. Он скупал золото у добытчиков. По дешевке. Об этом писали в газетах, я кое-что слышала. Вот это да!

Вытряхнув из баула пачки денег, я извлек из него все золото и сосчитал мешочки.

— Семь. Каждый килограмма на полтора или чуть более. Вот откуда такая тяжесть! — присвистнул я, благодаря Бога за столь щедрый подарок.

Но золото ведёт только к смерти. Я знал это лучше всех. Трое уже «насытились» им, теперь дело за нами…

— «Упаковывай» меня и поехали, — махнул я Свете и, быстро побросав золото и пачки назад в баул, стал укладываться на своё место на полу машины.

— Секунду, — остановила она меня и перегнулась через сиденье. — Момент самый подходящий, решайся… «Ствол» у тебя есть, один выстрел — и все кончено. Всего этого, — кивнула она на баул, — нам хватит с головой! Или сейчас, или никогда! — Она впилась в меня, как змея, не сводя лихорадочно блестящих глаз. — Я знаю, о чём ты думаешь… Клянусь памятью отца, я никогда не предам и не изменю тебе! Собственной жизнью и чем хочешь! Если я когда-то надоем тебе и стану обузой, я тихо уйду, только скажи. Решайся, Андрей! У-мо-ляю!

Она схватила меня за руки и прижала их к своему лицу.

Я оторопел от ее чувств и восклицаний, но только на несколько секунд.

— Ты сдурела! Здесь хватит на всех. Две трети по праву наши. Чего ты хочешь ещё?! Зачем убивать?

— Он не тот, за кого себя выдаёт. Я поняла это из разговора. Я просто боюсь, боюсь! — воскликнула Света. — Но даже если он действительно чист в мыслях, трое не двое, Андрей. Женщина знает это лучше мужчины.

— Ещё лучше, когда один или одна, — уточнил я с издевкой. — Что знают двое, то знает и свинья, да?

— Оставь! Я говорю как на духу. Если ты не хочешь мараться, я сделаю все сама. Дай мне пистолет, дай! — Она протянула руку ладонью вверх и замерла.

Момент истины почти наступил! Я был полным хозяином положения, мог с чистой совестью всадить пулю в ее красивый рот, мог позволить убрать таджика.

Чья-то жизнь уже отсчитывала последние секунды своего бытия перед полетом в вечность. У меня прямо дух перехватило; я представил себе, что должны были чувствовать те, по чьему приказу в вечность уходили тысячи! Слово — и двадцать, сорок тысяч голов покрылись пеплом! Куда там до них Нерону!

— Хорошо. Я умываю руки, — словно Понтий Пилат изрек я и достал из-за пояса «фигуру». — Здесь осталось всего несколько пуль, смотри не промахнись. Стреляй с контрольным, надежней.

Не знаю, какая муха меня вдруг укусила тогда, но, свободы не иметь, я поступил именно так. То ли на радостях от так нежданно свалившегося на нас куша, то ли просто из безрассудства. Я не верил, что мне суждено умереть здесь, в сосняке, на заднем сиденье чужой машины, и потому так легко вручил ей «ствол». Возможно, я подсознательно хотел победить свою трусость, не знаю. Тогда я, как и многие, по наивности думал, что в человеке действительно есть что-то сугубо положительное или отрицательное и что с некоторыми чертами натуры нужно непременно бороться, как будто они не приносят пользы, как бескорыстие или та же храбрость.

Приняв пистолет из моих рук, Света резко развернулась и подалась влево. Еще мгновенье — и она будет вне машины. Никаких сомнений, эта бестия разделается с Гадо в два счёта, как говорила. Её слова и намерения не расходились с делами ни на йоту, это было видно даже со спины.

— Стой!

Я ухватил её за плечо и силой усадил на место. Моя правая рука уже опустилась к её запястью. Пистолет снова оказался у меня, а она лишь растерянно хлопала своими длинными ресницами, силясь что-то сообразить.

— Так поступают только настоящие бляди и ваши крутые или как их там дразнят сейчас! — медленно, чуть ли не по слогам, процедил я, как будто передо мной сидела не баба, а какой-то зарвавшийся «змей по жизни», которого нужно было «поставить в стойло» двумя словами. Как это делается в зоне. Я автоматически употребил слово «ваши», так как давно причислил себя к совершенно иному миру, где были «мы» и «они», где все измерялось совсем не так, как здесь, на воле.

— У тебя нет никаких оснований убивать человека из подозрений либо по прихоти, — сказал я. — Так можно убить только гада или мента, да и то… Гадо — че-ло-век! Настоящий жулик! Такие не «лопаются» на бабках и знают цену слову, дура!

Способность трезво мыслить вновь вернулась ко мне, и я ужаснулся своим прежним мыслям. Увы, бывает и так.

— Если Богу будет угодно, позже я объясню тебе, что к чему и по каким «законам» мы живем. А пока… Пока забудь о наших разговорах и считай, что их не было. Возможно, ты еще будешь благодарна мне за это. Хотя не знаю…

Я закончил и, не произнеся больше ни звука, залег на пол машины. Некоторое время она сидела в полном оцепенении и молчала. Мне показалось, она вот-вот расплачется, но этого не случилось.

Гадо, видимо, тоже почувствовал неладное, лежа в своем тесном «купе»; он завозился и легонько постучал нам. Я ответил ему и попросил Свету поторопиться. Спустя несколько секунд машина вырулила из леска.

Время для меня начало буквально бежать, несмотря на то что я очень нервничал и томился душой, пока мы добирались до места. Мысль о том, что до рассвета осталось чуть более полутора часов, перевешивала мысли прочие. Я думал только о поезде и о станции. Если мы чуть замешкаем и прибудем туда слишком поздно, нас наверняка кто-нибудь заметит. Неизвестно еще, сколько времени уйдет на ожидание товарняка. Десять, двадцать, сорок минут?

Легко представить себе изумление какого-то штемпа или ранней пташки, спешащей по делам и увидевшей трех странных типов с баулом, сумкой и дипломатом, которые вертятся у железнодорожного полотна! Не говоря уже о цепляний на ходу за товарняк! Лучше уж сидеть здесь, ведь так и так снимут на следующей станции как котят. Не пикнешь.

Взять документы и шмотки Светы — недолго. Куда сложнее с тачкой… О гаражах соседей нечего и думать, бред. Попутка либо «прихват», больше ничего. В крайнем случае рванем на этой. Как говорится, куда вывезет. Нам и так крупно фартит. Такое случается раз в сто лет! Почти как в лотерее.

Я подумал о Пепле и, честное слово, искренне пожелал ему удачи. Если бы не его «фокус», все было бы совсем иначе. Воистину неисповедимы пути Господни! А эта глупая овца хотела «завалить» Гадо! Зачем? Элементарная жадность или животный страх?.. Страх за собственную шкуру. Он чёрный, как все азиаты. Возможно, его угрюмая внешность сыграла здесь не последнюю роль. Теперь нет смысла «валить» и тех — «клиента» и охранника, нет… И слава Богу! Слишком много крови — нехорошо. Конечно, эта стерва Света воспитывалась иначе, чем мы. Что для нее какой-то жулик или вор! Пустой звук, и только. Она из «новой волны», из этих самых… «Бригадиры», «быки», «контролеры», прочие… Наверняка была в какой-то дворовой «команде», где девок «жарят» по кругу до мозолей, пока глупая овца не подхватит СПИД или «сифон». Прогресс!