Чудовище удивленно открыло глаза и посмотрела на то место, где должна была валяться убитая жертва. Кулл вытащил затычки из ушей — монстр проснулся и значит больше не издает завораживающего храпа, а шум в схватке для опытного бойца очень много значит, зачастую ориентируешься исключительно по звуку.

Кулл стоял, замерев, и не сводил глаз с чудовища. Оно широко разинуло слюнявую пасть, усаженную острыми клыками, потом закрыло и посмотрело огромными зеленоватыми глазами, чем-то напоминающими стрекозьи, на Кулла. Но не двинулось с места. Закрыло глаза, словно вновь собиралось заснуть.

Атлант оторопел — как вызвать чудовище на погоню? Он не помнил, что делали его соплеменники в данном случае. Наконец, он решился, дико заорал, бросился вперед и метнул копье, метя в глаз, хотя прекрасно знал, что даже в случае удачного броска, монстра это не убьет — мозг у белого жителя гор расположен далеко от глаз.

Но копье достигло желаемого результата — чудовище заревела от боли, задние и средние ноги напряглись. Кулл понял, что произойдет в следующее мгновение и стремглав бросился назад, к повороту, выхватывая из ножен меч — игрушка против белого жителя гор.

Миновав поворот, он остановился тяжело дыша, радуясь, что длинное массивное чудовище может не вписаться в узкий крутой поворот расселины. Бросил мимолетный взгляд наверх — двое мужчин занесли над головами тяжелые камни, у их ног были сложены горками другие.

С ревом боли чудовище бросилось за обидчиком, но затормозило перед поворотом, оставляя на придорожных камнях огромные клочья белой шерсти. И хотя до поворота было ярдов пять, Брул, не спеша и тщательно прицелившись, метнул камень. Удар получился почти удачным — на фут бы левее и размозжил бы непрочный череп, а так только ранил — может быть даже смертельно, но чудовище пока еще могло двигаться и в любой момент растерзать Кулла.

Но, не понимая, что опасность угрожает сверху, монстр ринулся на запах и дикий призывный рев основного обидчика. Едва он оказался в повороте, на него обрушился буквально град камней — пикт и Алый Убийца торопились, бросая почти не целясь, уповая на то, что хотя бы один из дюжины камней достигнет цели.

Так оно и случилось. Животное уже умирало, не в силах двигать, разинув чудовищную пасть, хрипя уже, а не ревя, а Брул с товарищем все швыряли и швыряли заготовленные камни.

Кулл осторожно подошел к зверю — в него чуть не попал брошенный сверху камень.

— Хватит, Брул! — сложив руки рупором, что есть мочи прокричал он. — Чудовище мертво, спускайтесь! — И добавил уже нормальным голосом: — У нас еще очень много работы.

Когда пикт и телохранитель спустились, Кулл уже взобрался на мертвого монстра и вовсю орудовал мечом, отделяя голову от туловища. Увидев спутников, он рукой провел по лбу, смахивая пот.

— Гордитесь, — сказал он, — никогда еще не слышал, чтобы сердце белого жителя гор делили на троих. Мне всегда доставался совсем маленький кусочек…

Между огромной тушей и горами был просвет не больше ярда, с трудом провели лошадей. Они прекрасно отобедали — Кулл вновь продемонстрировал незаурядное, ничуть за десятилетие не позабытое варварское кулинарное мастерство. До каких изысков не додумывались придворные повара, но так просто и вкусно приготовить было не в их разумении. Мяса набрали сколько могли — вялить некогда, а так испортится. И помчались вдаль, оставляя гору мяса птицам и хищникам.

Долгое время ехали без приключений, перебрасываясь ничего незначащими репликам и шуточками, настроение после победы над белым монстром было прекрасным.

Наконец они достигли края одного из глубоких ущелий, которыми славятся южные горы Валузии. Кулл спешился и с сомнением посмотрел на шаткий навесной мост — веревки были растрепаны, старые бревна аж почернели от времени. Даже подумать о том, что придется ступать на этот мост было страшно. Но Кулл не привык отступать и первым подвел коня к мосту.

— Ваше ве… то есть, Торнел, — Алый Убийца смутился, забыв о предупреждении. — Позвольте, я пойду первым.

Он не рвался на шаткий ненадежный мост, от одного вида глубины ущелья к горлу подбегала тошнота, но случись что с царем, а он останься жить, то, во-первых, ему все равно останутся считанные дни — до встречи с Келькором, а во-вторых, вечный позор падет на его семью, которая так гордиться тем, что он служит в элитарном отряде лучших воинов Валузии.

Кулл хотел что-то сказать в ответ на слова телохранителя, но Брул многозначительно положил руку на плечо царственному другу, и тот кивнул.

Воин взялся рукой за веревочные перила и, осторожно ступая, повел коня к противоположному краю моста. Кулл и Брул, затаив дыхание, смотрели на него. Ущелье было довольно широким, более тридцати ярдов. Воин почти достиг середины, Кулл подвел коня к мосту.

— Подожди, — попросил пикт, — мост одного-то едва держит.

Кулл снова молча кивнул головой.

Телохранитель уже добрался до самого конца угрожающе поскрипывающего и раскачивающегося при каждом шаге моста и хотел издать победный вскрик, как веревки все ж не выдержали — у самого края ущелья порвались и вся конструкция, удерживаясь на краю, где стояли Кулл и Брул, полетела вниз. Бешено заржал конь и тут же крик захлебнулся — животное разбилось о камни ущелья.

Алый Убийца, приученный к любым неожиданностям, успел ухватиться за веревку, ограждавшую мост, его с размаху стукнуло о скалы, но он висел посередине между краем пропасти и каменистым дном, где насмешливо журчал извилистый ручей.

— Держись! — крикнул Кулл и приготовился спускаться за ним по висевшей веревке.

— Нет! — жестко встал на его пути Брул. — Веревки не выдержат двоих, вы сорветесь оба. Я не пущу тебя!

— Но не могу же я равнодушно смотреть как гибнет мой человек!

— прорычал Кулл.

— Давай попробуем вытянуть его вместе с мостом сюда, места хватит, а сил у нас не занимать.

— Давай, — согласился на не пришедшее ему самому в голову предложение Кулл. Он был зол на себя — мог бы сам догадаться. — Давай быстрее, у него пальцы могут разжаться — как его швырнуло на стену. Удивляюсь, как он вообще себе чего-нибудь не сломал.

Оба промолчали, понимая, что, может, и сломал и тогда придется возиться с раненым. Но сейчас надо не рассуждать, а спасать товарища. Оба встали на колени перед обрывом и принялись тащить на себя останки моста. Они торопились, как могли, но было тяжело, бревна настила, вырвавшиеся из веревочных петлей, цеплялись за выступы и застревали в трещинах. Кулл и Брул старались избегать резких движений, чтобы не стряхнуть раненого товарища с моста.

Но не успели они вытравить мост и наполовину, как услышали предсмертный крик и звук удара бойца о камни. Кулл, не глядя вниз, бросил мост и встал. Он привык к виду смерти, и не было необходимости в каких-либо словах.

Брул долго посмотрел вниз, потом встал, вытер о штаны руки и сказал:

— Мне кажется, что кто-то активно препятствует нам. Кто-то знал, что мы поедем этой тропой и сделал все, чтобы не пустить нас.

— Но о моем путешествии в Грелиманус знали, кроме тебя, лишь Ту, ка-ну и Келькор, — заметил Кулл. — Всем им я безоговорочно доверяю.

— Нет, я не о них, — задумчиво произнес пикт. — Может, и в силах человеческих вызвать камнепад, послать разбойников и испортить мост, но как он может подослать то чудовище? Нет, я говорю либо о гневе богов, либо о сильном колдуне, который хочет погубить тебя. Во всяком случае, чтобы ты не добрался до Грелимануса.

— Валка и Хотат! — воскликнул царь. — Чем я мог прогневить богов, для которых я — жалкий муравей. Если уж верить твоим словам, то верно, скорее второе — колдун мог бы следить за мной, хотя я даже не представляю как именно и насколько, в таком случае, он могуществен… И тогда он, пожалуй, сидит в Грелиманусе. Тем более я хочу поскорее туда добраться.

— Но вперед пути нет, — возразил пикт.

— Да, — согласился Кулл. — Придется временно сдаться и отступить. Возвращаемся в долину и поедем восточным торговым путем.