Кулл внимательно посмотрел на человека, которого вытащил из моря, и с которым провел в лесах последние дни. Валузиец оказался упрям и несговорчив. Ничто не помогло. Кулл развернул коня и помчался к дожидающейся его вдали Маржук. Через сотню шагов он оглянулся — Генбел развернулся и медленно возвращался в Дапрез. Кулл стеганул своего коня и они вместе с Маржук во все сгущающихся сумерках помчались на юг. Погоня могла направиться за ними в любое мгновение.

Звезды вспыхнули на почерневшем куполе небосвода и улыбались сверху двум путникам. Почти полная луна освещала им путь.

Маржук натянула поводья и перевела коня на шаг.

— Что случилось? — спросил Кулл. — Ты тоже передумала и решила последовать за братцем?

— Нет, — улыбнулась девушка.

Она изумительно смотрелась в призрачном лунном свете на коне, юбки пышными волнами обволакивали ее со всех сторон, она напоминала древнюю воительницу, вышедшую из волн по велению богов.

— Здесь где-то ответвляется дорога, ведущая к нашему загородному дому, — пояснила Маржук. — Там отдохнем, а утром отправимся дальше. Горы вон, рукой подать, был бы сейчас день, ты бы их увидел. А вот и дорога!

Вскоре они подъехали к огромному пустому дому. Кулл сорвал доски с ворот и они въехали внутрь. Кулл поставил доски на место и легко перемахнул через высокий каменный забор. Дом был большим, но полусгоревшим — на ремонт и восстановление у старого Крандала руки не доходили, да и не хотелось тратить на эту развалину лишние средства. Так и заросло все во дворе лопухом и прочими сорняками.

В кромешной темноте Маржук провела Кулла в с детства знакомый дом, уверенно поднялась по лестнице, держа спутника за руку, и распахнула дверь в одну из комнат. В лунном свете, врывающемся через сломанную ставню, Кулл увидел большую деревянную кровать.

— Посиди здесь, — почему-то шепотом, что, впрочем, соответствовало обстановке заброшенного дома, произнесла девушка. — Я поищу каких-нибудь одеял и чего-нибудь поесть.

Через какое-то время она вернулась с ворохом шкур и с кувшином в руке.

— Вот, — вывалила она все на постель, — все, что есть. Ночи здесь холодные. Есть нечего, но в погребе сохранилась бочка с остатками вина, я нацедила почти полный кувшин. Пей, вино придаст тебе силы.

— А ты? — спросил он, принимая у нее кувшин.

— И я тоже, — улыбнулась она в темноту. — Женщины всегда пьют после мужчин.

Кулл напился и передал ей кувшин. Он действительно хотел спать, но исходящее от нее приятное тепло, будоражило кровь и мутило разум.

— Будем спать вместе, — деловито сказала она, — теплее будет. Ночи здесь очень холодные.

Кулл, проведший последние дни в местных лесах у костра, так не считал, но спорить не стал.

Она прижалась к нему всем телом.

— Ты такой красивый, Кулл, — прошептала она, — такой мужественный, не то, что это прилизанный Слеер, думать о нем не могу, мерзавец! А ты… Я такого как ты ждала всю жизнь, и когда увидела тебя утром… Поцелуй меня, пожалуйста…

Кулл знал, что этого делать не стоит, но взыгравшая в нем природа сделала свое дело, он сам не понял, как сорвал с себя и с нее одежды и в свете ухмыляющейся луны слился с этой такой милой и беззащитной девушкой воедино, забыв обо всем — о том, что он преступник, о том, что вещий сон обещал ему царскую корону, о том, где он и что за ними по пятам может гнаться погоня… Он забыл обо всем — кожа ее тела была такая нежная, а губы такими горячими и сладкими, как… как… Кулл не мог сравнить ни с чем, что знал до этого, перед ним открылся совершенно новый мир.

Он хотел в эти мгновение лишь одного — чтобы ей было так же хорошо, как ему самому, ее сладкие стоны казались ему божественной музыкой. Фантастическая мелодия вспыхнула в голове, напряжение, охватившее все тело, достигшее предела вырвалось в яростном извержении и сладкая истома разлилась по всему телу.

Он рухнул рядом с ней, унимая дыхание и слушая как тяжело дышит она. Да, это достойно того, чтобы за женщин проливалась кровь. Тем более за такую, как Маржук…

Но в следующее мгновение он вспомнил погибшего из-за похоти соплеменника, собиравшегося покончить с собой Ам-ра, лишившегося всяких сил после купания в бассейне с девушками Генбела… Он почувствовал, что отдал ей все силы, что падает в сладкую бездну счастья…

Он резко сел и в ужасе протянул руку к мечу. Ощутив в руке знакомую тяжесть оружия, он облегченно вздохнул. Наслаждение испарилось словно не было, он опустошенный сидел в призрачном лунном свете, а рядом тяжело дышал чужой ему человек.

— Что с тобой, милый? — встревоженно спросила Маржук. — Ты слышал конский топот?

— Нет, — хрипло ответил Кулл. — Я просто подумал, что потерял возможность к действию. Я видел, как Генбел после этого самого… ну в бассейне… Он потерял все силы.

Она рассмеялась.

— Глупый. Там были девки. А я люблю тебя. Я наоборот придам тебе силы. Вот увидишь утром. Спи. Прижмись ко мне и спи.

Она прижалась грудью к его спине и обняла такими ласковыми руками, слегка поглаживая его по плечу.

Кулл, чувствуя как саднит свежая рана на груди, лежал с открытыми глазами, не в силах заснуть и боясь пошевелиться, чтобы не потревожить ее, чтобы она не стала упрашивать его повторить все сначала — тогда он точно потеряет всю силу, станет безвольным моллюском, которого можно брать голыми руками.

Он сам удивлялся, но ему было хорошо.

— Милый, — прошептала она ему утомленным голосом, — спи. С рассветом мы отправимся в горы. У Храма Мертвых Богов есть тайная тропа, ведущая через горы, и через два дня мы будем в малых княжествах. У меня есть деньги, много денег, я взяла перед отъездом из отцовского тайника, чтобы Слееру не досталось. Мы купим где-нибудь дом и переждем тяжелые для Валузии времена. А потом, когда царя Борны не будет, а это рано или поздно случится, не может же этот кровавый ужас продолжаться вечно, мы вернемся в Дапрез. И докажем наши права на дворец… то есть мои, а ты будешь защищать меня…

Кулл повернулся и поцеловал ее, неумело, но как можно более нежно.

— Спи.

Она закрыла глаза. Кулл тоже положил голову на шкуру и подумал, что она права. Переждать тяжелые времена и вернуться. А за это время найти в малых княжествах учителя фехтования. И надо научиться грамоте, если он хочет, чтобы дивный сон когда-либо воплотится. Что ж, отправиться в малые княжества — отличный вариант…

Он заснул и не удивился, когда тьму сновидения разогнали уже дважды виденные зеленые звезды, возвещающие о чудесном видении. Он ожидал увидеть золотое небо и услышать приветственный рев медных труб.

Но сновидение было иным.

Не первой молодости мужчина c очень низким лбом и густыми черными волосами, все черты которого говорили о исконно валузийском происхождении, с той самой короной, что в предыдущих видениях была на голове Кулла, сидел в окружении множества полуголых (а то и совсем нагих) девиц и из большого кубка пил вино. Пред ним стоял высокий человек с гордой осанкой, по всему облику которого можно было совершено точно сказать, что это опытный и благородный воин. Руки его были скованы за спиной. Человек с короной на голове посмотрел, смеясь, на окружающих его красоток и те, скривив милые коралловые губки, опустили изящные, унизанные драгоценностями, большие пальчики рук вниз. И кровь застила сновидение Кулла.

И сквозь кровь он увидел сгоревшие города Валузии, опустевшие деревья, неубранные нивы, заваленные погибшими валузийцами поля. Кровь превратилась в красную реку и по ней плыли, неестественно заломив руки, те самые красотки.

И вновь в сновидении проступили царские чертоги, и вновь появился черноволосый царь с низким лбом в окружении полунагих девушек, уже других. С пышногрудой светловолосой женщиной царь занимался тем же самым, чем только что занимался Кулл, только не как велят боги — глаза в глаза, а подобравшись к ней сзади, как делают животные… И не видел царь Борна, увлекшись плотской любовью, что страдает его народ, а над его собственной головой занесен карающий топор судьбы…