Едва ли найдётся кто-либо, незнакомый с известной песней Владимира Высоцкого «В прорыв идут штрафные батальоны», где истинные штрафники, порой проявлявшие настоящий героизм, представлены некоей безликой «рваниной», которой, в случае, если выживет, рекомендовалось «гулять, от рубля и выше!». С тех пор и пошла гулять молва об уголовной «рванине» в штрафбатах. Бахвалистое: «мы знаем!» – чаще всего и громче всего произносили люди, ничего не знавшие о реальных штрафбатах и о реальных заградотрядах.
5. И сегодня не прекращаются вымыслы и просто чудовищная ложь, используемые своими, доморощенными фальсификаторами, несмотря на многие уже доказательно-документальные публикации последних лет, например великолепного историка-публициста Игоря Васильевича Пыхалова («Великая Оболганная война»), да и разошедшиеся более чем 50-тысячным тиражом по миру мои книги о штрафбатах («Штрафной удар», «Правда о штрафбатах» и др.). Наоборот, как противовес прорывающейся правде ещё более усиливаются потуги нечистоплотных хулителей прошлого, чтобы приглушить голос правды, прорывающийся всё настойчивее в последних публикациях честных авторов.
В сточную канаву брехни на всё советское, на всё, что так или иначе связано или намеренно связывается с именем Сталина, к уже отпетым лжеисторикам вливаются новые ненавистники нашего славного прошлого. Если ещё несколько лет тому назад в искажении истины правили резуны, радзинские, володарские да солженицыны, теперь пальму сомнительного первенства перехватывают такие родинопродавцы, как патологически злобный Сванидзе с его «Историческими хрониками» (вернее сказать – антиисторическими), а глядя на них – и некоторые известные актеры, например Сергей Юрский, ведущий популярной передачи «Жди меня» Игорь Кваша, который в своё время гордился киноролью молодого Карла Маркса (фильм «Год как жизнь», 1965), а теперь хвастается якобы «сверхпохожестью» на «монстра Сталина», как он его изобразил в фильме «В круге первом» по Солженицыну.
После выхода в свет моих первых книг о штрафбате, я решился на поиск бывших штрафбатовцев, чтобы наполнить свои воспоминания личными впечатлениями, а может быть, и документами других, прошедших через эти формирования. Именно с этой целью несколько лет тому назад я обратился с письмом лично к ведущему передачи «Жди меня» с просьбой открыть поиск фронтовиков из штрафбатов, и послал в подтверждение свою книгу. Даже элементарно вежливого сообщения о получении этой просьбы и книги не последовало. Видимо, понятие «жди меня» на некоторые запросы у этого ток-шоу бесконечно по времени. Не за восстановление связей фронтовиков, а за реанимацию прерванных курортных романов или случайных знакомств эта фирма берётся всё охотнее.
6. Неофицерских штрафных батальонов не было. Весьма старательные лжеисторики, умышленно смешивающие в штрафбаты и проштрафившихся офицеров, и дезертиров-солдат, и какую-то массу всякого рода уголовников, делают это с определённой целью. В известном своей неправдой 12-серийном «Штрафбате» Володарского-Досталя довольно прозрачно прослеживается идея что, дескать, Красная Армия к тому времени была почти полностью разгромлена и единственная сила, способная противостоять вражескому нашествию – те самые «враги народа» да люди, обречённые «сталинским режимом» на бесславную смерть. И даже офицеров, способных вести в бой эту неуправляемую массу, тоже уже нет, комбатом назначается штрафник, бежавший из плена, а командиром роты – «вор в законе». Чуть ли не за каждым штрафником неотступно следит бесчисленная рать «особистов», и даже бездарным генералом-комдивом управляет один из них. На самом деле в нашем батальоне, даже когда он был в полном штате 800 человек, «особистом» был один старший лейтенант, занимающийся своим делом и никак не вмешивающийся в дела комбата или штаба.
Фронтовые штрафбаты, в отличие от армейских отдельных штрафных рот, формировались только (и исключительно!) из офицеров, осуждённых за преступления или направляемых в штрафбаты властью командиров дивизий и выше - за неустойчивость, трусость и другие нарушения, особенно строгой в военное время дисциплины. Хотя, справедливости ради, надо отметить, что иногда направление боевых офицеров, например, за «трусость», мало соответствовало боевой биографии офицера, или, как принято говорить сейчас, «суровость наказания не всегда соответствовала тяжести преступления». Например, в моей роте погиб в боях на польской земле штрафник майор Родин, бывший командир разведроты дивизии, направленный в штрафбат «за трусость». Едва ли можно себе представить «трусом» разведчика, награждённого до этого за подвиги и героизм тремя орденами «Красного Знамени». Или полковник в отставке Чернов из документального фильма «Подвиг по приговору», тоже командир разведроты, попавший в штрафбат за элементарный бытовой проступок.
7. Офицеры-штрафники в штрафбат попадали, безусловно, разные, но в абсолютном большинстве это были люди, имеющие твёрдое понятие об офицерской чести, стремившиеся скорее вернуться в офицерский строй, а таковое, естественно, могло наступить только после непосредственного участия в бою. Понимали, видимо, они, что штрафбатам именно сталинским приказом была уготована судьба передовых боевых отрядов, используемых на наиболее трудных участках фронта. И если штрафбат находился сравнительно долго в состоянии формирования или подготовки к боевым действиям, всем известные слова популярной ещё до войны песни «Когда нас в бой пошлёт товарищ Сталин», чаще произносились в смысле «Ну, когда ж нас в бой пошлёт товарищ Сталин?». В большинстве своём в недавнем прошлом офицеры-штрафники были коммунистами и комсомольцами, хотя теперь у них не было соответствующих партийных и комсомольских билетов. Чаще всего были они не утратившими духовной связи с партией и комсомолом, и даже иногда собирались, особенно перед атаками, на неофициальные собрания. Принадлежность к партии большевиков – огромный стимул и реальная обязанность быть первым в бою, в атаке, в рукопашной.
Я рискну рассказать один свой фронтовой сон. Случилось это во время развития известной операции «Багратион» в июле 1944 года, перед наступлением на Брест, накануне важного для меня лично события – вручения мне после приёма в члены ВКП(б) в политотделе 38-й гвардейской Лозовской стрелковой дивизии партийного билета. Тогда, на фронте, вступление в партию надо было заслужить, и писали мы в заявлениях «Хочу быть первым в рядах защитников Родины». Буквально за день до этого мне приснились Ленин и Сталин, беседующие в моей земляночке и одобрявшие боевые дела мои и моего взвода… Как я был горд тем, что, хоть и во сне, но соприкоснулся с ними. И до конца войны, и ещё не один год после этот сон как-то вдохновлял меня в моей военной службе. Поистине, почти как у Юлии Друниной, которая писала: «Я только раз видала рукопашный, раз наяву, и тысячу во сне», а у меня, как раз наоборот: «лишь раз во сне и много раз потом».
8. Бежавшие из вражеского плена или вышедшие из окружения с оккупированных врагом территорий советские офицеры – это другая категория штрафников. Как любили говорить тогда бывшие военнопленные, оказавшиеся в штрафниках: «Английская королева своих офицеров в подобных случаях орденом награждала, а нас – в штрафбаты!». Конечно, неправомерно было всех, кто попал в немецкий плен, отождествлять с предателями. Во многих случаях в плену оказывались те, кто этого просто не мог избежать в силу независящих от него обстоятельств, а из плена бежал с риском для собственной жизни только ради того, чтобы вместе со всем народом страны противостоять врагу. Однако известно, что были и многочисленные группы заброшенных к нам диверсантов, завербованных фашистами из числа военнопленных и подготовленных в спецшколах абвера из согласившихся на сотрудничество с врагом предателей. Проводимые органами НКВД и армейской контрразведкой «СМЕРШ» проверки и издержки того времени не давали гарантии на абсолютную достоверность результатов таких проверок. Вот и направляли многих в штрафные формирования. Настроения и обиду честных патриотов, бежавших из плена, уже недавно, вспоминая прошлое, по-своему образно выразил в сердцах бывший такой штрафник нашего батальона Басов Семён Емельянович, бежавший из плена и оказавшийся в штрафбате. Он, настоящий советский патриот, которого тоже причислили к предателям, говорил о Сталине так: «За то, что он нас всех причислил к предателям, я бы его повесил. Но за то, что он привёл нашу Родину к такой Победе над таким сильнейшим и коварным врагом – я бы вынул его из петли и поставил на самый высокий пьедестал на планете Земля». Недавно покинувший в свои 95 летнаш бренный мир, Семён Емельянович так говорил и о нашем штрафбате, в котором он «смывал вину» перед Родиной: «Я сожалею, что оказался невинным штрафником, но я горжусь тем, что был в особо упорном, особо дерзком и отважном 8-м ОШБ, где все мы были объединены не одной обидой или несчастьем, а одной ненавистью к врагу, одной любовью к Социалистической Родине – Советскому Союзу».
