А сейчас, дорогая моя Шарлотта, я должна посвятить тебя в тайну, которая уже давно нарушает мой покой и которую я буду просить тебя ни под каким видом никому не выдавать. В прошлый понедельник мы с Матильдой были приглашены вместе с леди Лесли на прием, который давала достопочтенная миссис Стой. Сопровождал нас мистер Фицджеральд, в целом очень славный молодой человек, хотя и с некоторыми причудами — он влюблен в Матильду. Не успели мы поприветствовать хозяйку дома и сделать реверанс многочисленным гостям, когда внимание мое привлек совершенно обворожительный молодой человек, который в это самое время входил в залу вместе с джентльменом и леди. Стоило мне встретиться с ним глазами, как я сразу же поняла, что только от него зависит счастье всей моей жизни. Каково же было мое изумление, когда молодой человек представился Кливлендом, и я тут же признала в нем брата миссис Марло и бристольского знакомого моей Шарлотты. Джентльмен и леди, которые его сопровождали, и были мистером и миссис Марло. (Кстати, Вы ведь не считаете миссис Марло красавицей, не правда ли?) Изящное обращение мистера Кливленда, его изысканные манеры и прелестный поклон подтвердили, что я в своих чаяниях нисколько не ошиблась. Он молчал, но я вообразила себе, что бы он сказал, если бы раскрыл рот. Я с легкостью представила себе блестящее воспитание, благородные чувства и ясность мысли, коими бы он блеснул, завяжись между нами беседа. Однако приближение сэра Джеймса Гоуэра (одного из моих многочисленных поклонников) меня отвлекло, лишив тем самым возможности обнаружить в моем кумире все эти достоинства, ибо положило конец разговору, который так и не успел начаться. Ах, знала бы ты, сколь ничтожны достоинства сэра Джеймса в сравнении с его соперником, коего он мгновенно и мучительно ко мне приревновал. Сэр Джеймс — один из наших самых частых гостей, редко случается прием, на котором его нет. С того памятного вечера мы постоянно встречались с мистером и миссис Марло, однако Кливленда больше не видали ни разу — он, как назло, всякий раз оказывается ангажирован. Миссис Марло до смерти утомляет меня своими скучными разговорами о тебе и Элоизе. Она так глупа! Сегодня вечером мы идем к леди Фламбо: она дружит с семейством Марло, и я живу надеждой встретить у нее неотразимого брата миссис Марло. Будут леди Лесли, Матильда, Фицджеральд, сэр Джеймс Гоуэр и я. Сэра Джорджа мы видим теперь редко — почти каждый вечер он просиживает за ломберным столом. Ах, бедная моя Фортуна! Где ты? Где искать тебя? Зато теперь мы гораздо чаще видим леди Л. — она неизменно появляется (сильно нарумяненная!) к ужину. Увы! Не хочется даже думать о том, в каких изумительных украшениях она явится к леди Фламбо! И все же я не могу постичь, какое ей-то удовольствие от этих драгоценностей?! Не может же она сама не чувствовать, сколь нелепо выглядят огромные драгоценные камни на ее крошечной шейке! Неужто она не понимает, что даже самые роскошные украшения — ничто в сравнении с изысканной простотой?! Если б только она согласилась подарить эти бесценные драгоценности Матильде и мне! Как мы были бы ей обязаны! Как пошли бы брильянты нашим статным, величественным фигурам! И как странно, что простая эта мысль не приходит ей в голову! Задумайся об этом я — и справедливость давно бы восторжествовала! Всякий раз когда я вижу леди Лесли в этих драгоценностях, мне эти мысли непременно приходят в голову. А ведь это драгоценности моей покойной матушки! Но не буду больше об этом — слишком грустная материя! Давай-ка я лучше тебя повеселю. Сегодня утром Матильда получила письмо от Лесли: представь, он в Неаполе, стал католиком, сам Папа своей буллой аннулировал его первый брак, и он женился на знатной и богатой неаполитанке. Он пишет, что примерно то же самое произошло с его первой женой, бессовестной Луизой. Она, только вообрази, тоже в Неаполе, приняла, как и он, католичество и собирается замуж за неаполитанца благородной крови. Пишет, что они совершенно помирились, дружат, простили друг другу былые обиды и собираются в будущем стать добрыми соседями. Он приглашает Матильду и меня приехать к нему в Италию и просит привезти ему крошку Луизу, которую очень хотят увидеть и ее мать, и мачеха, и он сам. Примем мы его приглашение или нет, пока неизвестно. Леди Лесли советует нам ехать, не теряя времени. Фицджеральд предлагает нас сопровождать, однако у Матильды на этот счет есть кое-какие сомнения. Впрочем, и она признает, что путешествие может оказаться весьма приятным. Я убеждена: Фицджеральд ей нравится.

Отец же не хочет, чтобы мы торопились, он говорит, что, если мы подождем несколько месяцев, леди Лесли и он с удовольствием составят нам компанию. Леди Лесли, однако, ехать наотрез отказывается. Развлечения в Брайтельмстоуне она никогда не променяет на путешествие в Италию. Да и было бы ради чего! «Нет, — говорит эта нехорошая женщина, — я уже однажды по глупости отправилась в путешествие за много сотен миль от Лондона, чтобы познакомиться со своими падчерицами, но они мне, прямо скажем, не обрадовались. А потому пусть меня дьявол разберет, если я еще хоть раз совершу подобную глупость!» Так считает ее светлость, однако сэр Джордж по-прежнему твердит, что через месяц-другой они, возможно, к нам присоединятся.

Прощай же, моя дорогая Шарлотта.

Преданная тебе,

Маргарет Лесли