Он отпрянул от нее с пренебрежением, как будто дотронулся до чего-то неприятного, и подошел к окну.

– Ты все правильно рассчитала, дорогая, надо отдать тебе должное.

– Рассчитала? Думаешь, я заранее все спланировала?

– Скажем так, поставила на удачу. Ты общаешься с врачами, Тесса, и прекрасно знаешь, как функционирует женский организм. Тебе не сложно было рассчитать, когда у тебя овуляция. Ну а остальное – проще простого. Платье, которое упало бы и без моей помощи, под которым не было практически никакого белья… Ты все предусмотрела! И даже позаботилась о том, чтобы ни один презерватив не оказался под рукой в роковой момент.

– Считаешь, я способна на такое? – ошарашенно спросила она. – Значит, когда ты думаешь обо мне, представляешь образ этакой расчетливой стервы?

– Нет, – вымолвил Тайлер. – Когда я совершаю такую глупость, то есть думаю о тебе, то как-то упускаю из виду все эти грязные вещи. Мне видится прекрасная молодая девушка, которая зашла в кабинет к молодому неопытному студенту в «Гринфилд Медикейер». Она вручила ему, то есть мне, медицинские карты пациентов, которым нужно было измерить давление, тогда как мое собственное тут же резко подскочило при виде этого ангельского создания, сошедшего со страниц детской сказочной книги.

– О, Тайлер! – выдохнула Тесса, ее сердце разрывалось от боли, и стало тяжело дышать. – Прошу, не надо.

Но он все равно продолжал:

– Была ли она красивой? Мягко сказано! Невинной? Как младенец! И все же проскальзывала в ней какая-то чувственность, которая делала ее безумно привлекательной еще и потому, что сама она, казалось, не подозревала о ней. Я знавал разных женщин, старше и моложе себя, но ни одна не была похожа на ту фею. Хочешь знать, что я почувствовал тогда?

– Нет. – Голос Тессы слегка дрогнул, боль разрывала ее на части.

Он повернулся и посмотрел на нее. В лучах солнца Тайлер казался таким ранимым и несчастным от эмоций, которые пытался скрыть.

– Ее светлые, цвета соломы, волосы ниспадали на плечи, и приходилось прилагать нечеловеческие усилия, чтобы сдержаться и не дотронуться до них. А глаза – два бездонных омута. Нужно издать закон, запрещающий женщинам иметь такие глаза, заглянув в которые мужчины готовы продать свою душу дьяволу, только бы утонуть в них навсегда. Ну и еще одна маленькая деталь – ее чувственные губы… – Он ударил кулаком по оконной раме, чуть не задев стекло. – Единственное сравнение, которое приходит на ум, – это спелый, согретый солнцем персик, глядя на который нельзя удержаться, чтобы не вонзить в него свои зубы и не упиваться его соком с привкусом терпкого вина и сладкого сиропа. Колдовское очарование, которое невозможно забыть.

– Зачем хранить все эти воспоминания о человеке, которого ты презираешь? – спросила Тесса, удивляясь плохо подавляемой страсти в его голосе.

– Потому, что этот образ приятнее тебя сегодняшней: женщины, которая преднамеренно скрыла, что я скоро стану отцом. Когда я думаю о сегодняшней Тессе, у меня перед глазами также возникают судья и присяжные. А такие мысли мне неприятны.

У нее закружилась голова.

– Так вот зачем ты вернулся? Чтобы попытаться отнять у меня ребенка?

– Нет, – холодно ответил он. – Чтобы узнать твое отношение к тому факту, что у меня тоже есть право на его воспитание.

– Как заговорил! А кто в прошлый раз радовался выкидышу?

– Я уже говорил, что мое поведение тогда оставляло желать лучшего, и я раскаиваюсь в этом.

– Оставляло желать лучшего! У тебя плохая память, Тайлер Ливингстон! Я совершенно отчетливо помню слова, которые ты бросил мне, когда я сообщила о своей беременности: «Нам сейчас это не нужно. Наш брак и так превратился в груду развалин, не стоит вмешивать сюда еще и ребенка». Ты считал, что появление детей обяжет тебя стать домоседом, в то время как ты мечтал о приключениях.

Тесса провела ладонью по своему животу.

– И знаешь, почему я не спешила сообщать тебе о второй беременности? Честно говоря, будет лучше, если эта крошка никогда не узнает о том, что ты существуешь, чем будет обременена раздражительным отцом, который не хотел ее рождения.

– Поэтому ты ушла от меня? – холодно поинтересовался Тайлер. – Чтобы придумать красивую идеальную сказку об отце, вместо того, чтобы представить ребенку настоящего?

– Нет. Хотя я совсем не удивлена, что именно это пришло тебе на ум. Интересно, а какие у тебя самого были мотивы? Ты знал, что я не принимаю противозачаточные таблетки, так почему же не позаботился о контрацепции в день Бала Солнца, как начал делать потом. Почему ты решил все свалить на меня? Потому что неважно, кто виноват, раз не ты. А обвинение, что я всеми правдами и неправдами затащила тебя в постель и заставила сделать то, что привело к таким последствиям, оправдывает твое мерзкое поведение? А вы разве не знали, доктор, что у мужчин всегда заметно, хочет он женщину или нет, это женщины могут притворяться.

– Так ты, значит, притворялась? – язвительно поинтересовался он.

У нее перехватило дыхание, как будто ее ударили.

– Мерзкая свинья! Это единственное, что всегда было прекрасным в наших отношениях, ты и это решил испоганить своими…

– Я уже ничего не соображаю! – Тайлер выглядел пристыженным. – Помоги мне, Тесса. Почему с тобой я всегда веду себя так, что мне даже самому противно? Ты как всегда права, мои обвинения несправедливы.

– Слишком поздно!

Она ударила по его протянутой в миротворческом жесте руке, и, будто это прикосновение дало волю всей ее сдерживаемой ярости, принялась колотить его, куда попало: по рукам, по плечам, по груди.

– Я правильно сделала, что ушла от тебя в сентябре и попыталась забыть о том, что мы вообще когда-то были знакомы. Жаль, что я вообще встретила такого типа, как ты, на своем пути. Ты разрушаешь все, до чего дотрагиваешься. Но меня тебе не сломить. Я не позволю тебе сделать это!

– Успокойся ради Бога! – сказал Тайлер приказным тоном и крепко прижал ее к себе. – Послушай! Так ты навредишь себе и ребенку.

– Как будто тебе есть до нас дело! Ты, наверное, рассчитываешь, что у меня опять будет выкидыш!

Он замер и отстранился.

– Если ты действительно считаешь, что я способен желать подобное матери и ее ребенку, тогда нам не стоило и пытаться начинать все сначала. Удивительно даже, зачем ты попробовала это сделать. Возможно, я не относился с достойным уважением к моим свадебным клятвам, но, можешь быть уверена, я никогда не предам клятву Гиппократа.

Как ей хотелось верить ему. Но зачем тогда все эти оскорбления? Тесса не знала, что и думать. Ей стало нехорошо.

– Пожалуйста, уходи, – сказала она. – Я больше не вынесу.

– Уйду, но это не изменит того факта, что я тоже имею отношение к появлению на свет этого ребенка, и что я собираюсь принимать участие в его воспитании. Вообще-то мое возвращение в Гринфилд неслучайно. Мне предложили здесь работу, так что я собираюсь обосноваться в этом городе и играть огромную роль в судьбе нашего сына или дочки.

Тайлер вернулся в этот город, который так ненавидит, только из-за нее и их будущего младенца? У Тессы подкосились ноги и, ухватившись за спинку кресла, она опустилась в него, как размякшая макаронина. Нет, глупо надеяться, что есть шанс исправить то, что случилось между ними. Он ведь ясно сказал, что хочет защитить свои права на отцовство.

Тайлер внимательно посмотрел на нее.

– У тебя усталый вид. Ты ничего не скрываешь от меня? Беременность протекает нормально?

– Если опустить тот факт, что стресс для меня сейчас не лучшее тонизирующее средство.

Тесса жестом остановила Тайлера, когда тот захотел вновь приблизиться к ней. Если он дотронется до нее сейчас, она совсем расклеится. Даже на расстоянии запах лосьона для бритья, сексуальный изгиб его губ, который не портила злость, заставляли ее трепетать от желания утонуть в его объятиях.

– Я хочу отдохнуть, что-то стала быстро уставать.

– Ухожу, но я вернусь, нравится тебе это или нет. Нам предстоит решить, что же делать дальше.