Но если ахиллесовой пятой англичан была Индия, у русских это был Кавказ, где местные мусульманские племена все еще продолжали отчаянно бороться против власти царя. Из-за Крымской войны российские силы на Кавказе пришлось существенно уменьшить. Это обстоятельство «ястребы » в Лондоне и Калькутте постарались использовать как козырь в британской игре. Предполагалось не только поставить имаму Шамилю и его последователям оружие, но и оказать прямую военную помощь. Как и во времена предоставлявших такую поддержку Уркварта, Лонгуорта и Белла — но по возможности без возрождения ложных упований, — непокорные племена должны получать от Британии помощь. Шамиль даже обратился с посланием к королеве Виктории, хотя ответа так и не дождался. «Британский корпус, действующий в Грузии, — отмечал один английский комментатор, — при помощи Турции и Персии и при поддержке Шамиля с его выносливыми горцами, разумеется, отбросит русских с Кавказа». Другие видели Крымскую войну шансом для удара по российским крепостям, построенным по Сырдарье. Причем, как считали инициаторы, это вообще не требовало привлечения английских войск. Оружие и советы вождям разрозненных местных племен позволили бы организовать постоянные нападения на удаленные российские крепости в казахских степях и, как выразился один из радетелей британских интересов, «оттеснить русских к границам, которые они занимали в начале столетия ».

Однако точно так же, как Санкт-Петербург не принял плана Дюамеля, Лондон не дал хода этим и подобным антирусским планам, хотя и по другим причинам. Ужасы все еще свежей в памяти афганской трагедии породили острое нежелание вмешиваться снова в дела мусульманских государств Азии, даже по их собственному приглашению. Этот осторожный новый подход, известный как доктрина «умелого бездействия», стал острым и очевидным контрастом предшествующей агрессивной «наступательной политике», которая привела в Афганистане к столь плачевным результатам. Кроме того, французы начинали подозревать, что их втянули в конфликт в Крыму, чтобы устранить от дальнейшего соперничества с Британией на Востоке, и Лондон больше всего стремился избежать любых действий, способных подтвердить такие подозрения. К тому времени Крымская война для англичан и французов складывалась чрезвычайно успешно. В сентябре 1854 года они осадили крупнейшую военно-морскую твердыню России на Черном море — Севастополь. Предполагалось, что его захват и разрушение надолго гарантируют независимость Турции. Осада длилась 349 дней и потребовала огромных усилий и жертв с обеих сторон. Но поражение России и сдача Севастополя стали неизбежными. Царь Николай I, начавший войну нападением на Турцию, все глубже и глубже погружался в отчаяние. 2 марта 1855 он скончался в Зимнем дворце, из которого лично командовал российскими силами. Официальной причиной смерти назван грипп, но многие полагали, что он принял яд, не в силах перенести поражение своей любимой армии.

После сдачи Севастополя и угрозы Австрии присоединиться к коалиции против России новый царь, сын Николая Александр II, 1 февраля 1856 года согласился на перемирие. Через несколько недель для окончательного урегулирования восточного вопроса был созван Парижский конгресс. Основная цель победителей состояла в том, чтобы изгнать Россию с Ближнего Востока и наложить самые резкие санкции на побежденных в Черноморском регионе. Подлежали уничтожению все военные корабли, военно-морские базы и другие укрепления на черноморском побережье России. Это был сильнейшй удар по российской мощи. В то же самое время порты Черного моря открывались для торговых судов всех стран — несколько запоздалая победа для Дэвида Уркварта, Джеймса Белла и других, вовлеченных в празднуемое ныне торжество дела «Виксен» двадцатилетней давности. Русские сдали устье Дуная, захваченные турецкие города Батум и Карс и занятые ими ранее северные балканские территории, а также отказывались от требований религиозного покровительства над живущими под властью султана христианами.

Конечно, «ястребам» и этого было мало, но на самом деле Британия достигла своих главных целей. Черное море теперь становилось действительно нейтральным, а целостность Турции гарантировалась ведущими европейскими державами. Амбиции России в Европе и на Ближнем Востоке были надолго блокированы, и прошло пятнадцать лет, прежде чем Санкт-Петербург объявил, что больше не считает себя связанным Парижскими соглашениями, и начал заново строить мощный Черноморский флот. Тем временем российские генералы, затаив негодование и обиды, самым серьезным образом взялись на Кавказе за войну против Шамиля и его приверженцев и на сей раз сокрушили их раз и навсегда. Но англичане, считавшие, что их собственные неприятности закончились, были весьма разочарованы. Внезапно в сводки новостей вернулся Афганистан — проблема, которая, казалось, отошла в прошлое.

В разгар Крымской войны персидский шах, который не питал большой любви ни к Британии, ни к России, не счел за труд искать союза с обеими сторонами. Он надеялся, что в обмен на поддержку Британия поможет ему вернуть захваченные Россией кавказские территории. Вместо этого англичане посоветовали ему сохранять строгий нейтралитет. Россия же, которой он очень боялся, стала оказывать на шаха давление с целью втянуть в войну на своей стороне и заставить напасть на Восточную Турцию. Проведав про это, правительство Британской Индии поспешило послать в Персидский залив в качестве предупреждения военный корабль. Это сработало, и Персия всю войну оставалась нейтральной. Тем не менее интриги российского правительства продолжались. В надежде спровоцировать войну Британии с Персией Санкт-Петербург убеждал шаха в том, что пока англичане вовлечены в Крымскую войну, надо потребовать возвращения Герата, столь важного для защиты Индии. Наконец уговоры подействовали, шах уверился, что англичанам не до Герата. Правда, случилось это слишком поздно для русских — судьба войны в Крыму была уже решена.

25 октября 1856 года после весьма непродолжительной осады Герат сдался персидским войскам. Весть об этом целый месяц добиралась до Индии и застала англичан врасплох, хотя Дост Мохаммед предупреждал из Кабула, что Персия такую акцию планирует. Чтобы получить возможность отразить любое вторжение Персии в Афганистан, он просил оружия и помощи, но напрасно. Инструкции, полученные генерал-губернатором в Лондоне, предписывали во имя поддержания сердечных отношений с Кабулом любой ценой избегать вмешательства во внутренние дела страны. Со временем от этого тезиса отказались, но слишком поздно. Как бы там ни было, но чтобы Герат не стал плацдармом интриг против Индии или в конечном счете исходным пунктом для вторжения, Персию следовало оттуда вытеснить, и поскорее. Нельзя было забывать, что Россия давно заключила с Тегераном соглашение, по которому имела право открывать свои консульства в любых провинциях, подвластных шаху. Англичане могли выбрать любой из двух вариантов. Они могли с согласия Дост Мохаммеда провести свои войска через Афганистан и оттеснить иранцев к прежним границам или послать военно-морскую эскадру в залив и бомбардировать порты шаха, пока тот не поймет бессмысленность противостояния и не отведет войска.

Тогдашний генерал-губернатор лорд Каннинг весьма отрицательно относился к наступательной политике, «особенно для Индии, которая не способна найти деньги на ее оплату». Тем более он был не склонен посылать войска в Афганистан, даже вместе с армией Дост Мохаммеда. «Я полагаю, — писал он, — что британской армии не следует показываться в столь враждебной стране, где не столько тревожатся за судьбу Герата, сколько вспоминают 1838 год и все, что за ним последовало». Вот так и было решено послать в Персидский залив смешанную военно-морскую и армейскую экспедицию, ведь семнадцать лет назад, во время прошлой осады Герата персами, это дало неплохой результат. Состояние войны было объявлено правительством Индии. Формальное объявление войны Британией означало бы роспуск парламента и затем его новый созыв. Палмерстон, ставший к тому времени премьер-министром, знал, что возвращение к «дипломатии канонерок» окажется непопулярным даже среди его кабинета, особенно сразу после дорогостоящей войны с Россией. Действительно, когда новости относительно экспедиции достигли Англии, там во многих городах прошли антивоенные манифестации.