Приказав гонцу любой ценой остановить их, Александр, несомненно, предотвратил чудовищную катастрофу: ведь 22 000 казаков двигались навстречу почти неминуемой гибели. Даже храбрым и дисциплинированным воинам вряд ли удалось бы одолеть и половину пути до Инда. У них уже возникли трудности с прокормом и людей, и лошадей, хотя обморожения и болезни еще не начали собирать свою жатву. Тем же, кому удалось бы преодолеть эти трудности, предстояло пройти сквозь строй враждебных туркестанских кочевников, всегда готовых атаковать любого, кто вступал на их земли, не говоря уже об армиях Хивы и Бухары. Если же кому-нибудь чудесным образом все-таки удалось бы пройти через все это, остаться в живых и добраться до первых английских постов, ему пришлось бы столкнуться с самым мощным врагом — хорошо обученнной и располагавшей артиллерией европейской армией и туземными полками армии Ост-Индской компании. Теперь же, благодаря расторопности Александра, они, уцелев, возвращались домой, чтобы принять участие в новых битвах.

Совершенно не подозревая о недружественных намерениях Санкт-Петербурга, англичане в Индии тем не менее все яснее понимали свою уязвимость от вторжения извне. Чем дальше расширяли они границы своих владений, тем неудобнее их становилось охранять. Хотя текущая угроза отступила из-за неудачи Наполеона в Египте, мало кто сомневался, что рано или поздно тот вновь устремит свои взоры на Восток. Действительно, уже ходили слухи об активизации его агентов в Персии. Если та подпадет под его влияние, это представит куда более серьезную угрозу, чем недолгое пребывание императора в Египте. Другим потенциальным агрессором был соседний Афганистан, воинственная держава, о котором тогда мало что было известно, разве что в прошлом за ним числился ряд опустошительных набегов на Индию. Уэлсли решил одним махом нейтрализовать обе эти угрозы.

Летом 1800 года к шахскому двору в Тегеране прибыла британская дипломатическая миссия, возглавляемая одним из самых способных молодых офицеров Уэлсли, капитаном Джоном Малкольмом. Тот получил первый офицерский чин всего в 13 лет, блестяще владел персидским языком и прекрасно держался в седле. В политический департамент компании его перевели после того, как он привлек благосклонное внимание самого генерал-губернатора. Начав путешествие от берегов Бенгальского залива, он прибыл в персидскую столицу с щедрыми дарами, сопровождаемый впечатляющим эскортом из 500 человек, включая 100 индийских всадников и пехотинцев и 300 слуг и помощников. Ему были даны инструкции любой ценой завоевать (если понадобится, купить) дружбу шаха и закрепить достигнутое, подписав договор о совместной обороне. Договор должен был преследовать двоякую цель: с одной стороны, в нем должны были содержаться гарантии, что ни единому французу не будет позволено появиться в подвластных шаху краях. Во-вторых, он должен был включать соглашение о том, что шах объявит войну своему давнему противнику Афганистану, если тот предпримет какие-то враждебные шаги против Индии. Англичане, со своей стороны, в случае, если французы или афганцы нападут на Персию, снабдят шаха всем «военным снаряжением», необходимым для их выдворения. Более того, в случае французского вторжения англичане обязывались послать в помощь шаху корабли и войска. К тому же они хотели получить возможность атаковать французские силы вторжения, предпринявшие попытку попасть в Индию через Персию, на территории шаха и в его территориальных водах.

Шах был восхищен убедительными речами Малкольма, в совершенстве овладевшего искусством восточной лести; еще более он был доволен прекрасными дарами, каждый из которых тщательно выбирали для того, чтобы разжечь восточную алчность. Там были богато украшенные ружья и пистолеты, усыпанные драгоценностями часы и другие приборы, мощные телескопы и огромные позолоченные зеркала для шахского дворца. Чтобы облегчить путь к подписанию договора, щедрые дары предусмотрели и для главных приближенных шаха. Когда в январе 1801 года облаченный в роскошные одежды Малкольм, сопровождаемый заверениями в вечной дружбе, с небывалой помпой покинул Тегеран и отправился в обратный путь, он вез тексты всех соглашений, за которыми прибыл. Два соглашения, одно политическое, а другое торговое, были подписаны Малкольмом и главным министром шаха от имени соответствующих правительств. Но поскольку они никогда не были формально ратифицированы, у Лондона оставались определенные сомнения в их обязательности. Эта юридическая тонкость, незамеченная персами, устраивала англичан. Шах, со своей стороны, вскоре обнаружил, что в обмен на свои торжественные обещания, за исключением щедрых подарков, получил очень мало или совсем ничего.

Вскоре после отъезда британской миссии из Персии на северной границе произошло нечто такое, что дало шаху — как он искренне верил — веские основания вознести хвалу за то, что ему удалось приобрести столь могущественного союзника и защитника. Угрозу он начал испытывать не со стороны Наполеона или афганцев, а со стороны могущественной России, предпринявшей определенные шаги на Кавказе. В этом диком и гористом регионе сходились границы его владений и царской империи. В сентябре 1801 года царь Александр присоединил древнее и независимое царство Грузию, которую Персия относила к собственной сфере влияния. Эти шаги привели к тому, что русские войска оказались слишком близко к Тегерану, чтобы шах чувствовал себя комфортно. Но хотя чувства персов и были изрядно уязвлены, реальная враждебность между двумя державами не проявлялась до июня 1804 года, когда русские продвинулись еще дальше на юг и осадили Эривань, столицу христианского владения шаха — Армении.

Шах обратился с темпераментным воззванием к англичанам, напоминая им о подписанном соглашении, в котором ему обещали помочь в случае агрессии. Но ситуация с тех пор переменилась. Теперь Россия и Британия стали союзниками в борьбе против нараставшей в Европе угрозы со стороны Наполеона. Разогнав в 1802 году состоявшую из пяти человек Директорию, которая правила Францией после революции, Наполеон назначил себя Первым консулом, а два года спустя короновался как император. Сейчас он находился на вершине могущества, и стало ясно, что он не удовлетворится до тех пор, пока вся Европа не будет лежать у его ног. Поэтому англичане предпочли игнорировать призывы шаха о помощи против русских. Впрочем, они были совершенно правы, ведь в соглашениях Малкольма не было ни слова о России, речь там шла только о Франции и Афганистане. Персы были глубоко оскорблены, усмотрев в этом предательство со стороны народа, который считали своим союзником, совершенное в тот час, когда они нуждались в помощи. Как бы там ни было, решение покинуть шаха на произвол судьбы очень скоро весьма дорого обошлось англичанам.

В начале 1804 года Наполеон, информированный своими агентами о произошедшем, предложил шаху помочь ему выдворить русских обратно в обмен на разрешение использовать Персию как плацдарм для вторжения французов в Индию. Поначалу шах колебался, он все еще надеялся на англичан, находившихся совсем близко, рассчитывал, что те придут ему на помощь, и потому в переговорах с посланцами Наполеона тянул время. Но когда стало ясно, что ни из Калькутты, ни из Лондона никакой помощи не последует, А мая 1807 года шах подписал договор с Наполеоном, в котором соглашался разорвать все политические и торговые отношения с англичанами, объявить Британии войну и позволить французским войскам пройти в Индию. Одновременно он соглашался принять большую военную и дипломатическую миссию во главе с генералом, которая помимо прочего реорганизует и обучит его армию в соответствии с современными европейскими стандартами. Официально это позволяло шаху попытаться вернуть территории, уступленные русским, но у тех, кто отвечал за оборону Индии, не возникало никаких сомнений, что Наполеон в своих планах нашествия включает в расчет реформированные персидские войска.

Это был блестящий шаг со стороны Наполеона, но худшее было еще впереди. Летом 1807 года, покорив Австрию и Пруссию, он разбил русских под Фридландом, заставив их просить мира и присоединиться к так называемой континентальной системе — блокаде, призванной поставить Британию на колени. Мирные переговоры проходили в Тильзите в обстановке величайшей секретности на борту гигантского, выложенного дерном плота, стоявшего на якоре посреди реки Неман. Столь любопытное место встречи было выбрано для того, чтобы оградить переговоры двух императоров от подслушивания, особенно англичанами, чьи шпионы кишели повсюду. Но несмотря на эти предосторожности, британская секретная служба, годовой бюджет которой составлял 170 000 фунтов стерлингов, направляемых в основном на взятки, сумела внедрить на борт своего собственного агента — предателя из русских аристократов, — который сидел, спрятавшись под баржей с ногами в воде, и слышал каждое слово.