Смена декораций на ее лице. Откровенно пристрелочный взгляд молодой женщины.

- Скажите правду, лейтенант. Зачем вы раскладываете на меня этот пасьянс? Ну да, убили сумасшедшего фантазера. Жалко, как жалко любого человека. И дальше? У вас нет иных, более значительных дел? Почему к нему такое внимание? Или вы применяете ко мне ваш персональный метод кадрежки?

...Ого! Интуиция у банковской девахи! Любой следователь позавидует...

- Миссис Галлей...

- Дженни...

- Спасибо. Так вот, Дженни, хотите верьте, хотите нет, я пытаюсь понять, кем был мистер Энтони Сан-Джайст. Мне поручили это дело, но у меня ощущение, что полной информации мне не дали. На похоронах сумасшедшего фантазера...

- Были похороны?

Внутренний детектор лжи просигналил лейтенанту: какая-то фальшь! Вопрос интересует ее больше, чем она это показывает, или, наоборот, она делает вид, что заинтересована?

- Были, Дженни. Клянусь, он не взлетел на небо. И на похоронах сумасшедшего фантазера, неплатежеспособного пациента вашего госпиталя присутствовали...

Тут настал черед и самому Чарлзу Мервайлу задуматься: рассказать все, как было, или умолчать?

А было так. Он решил присутствовать на похоронах, ибо, когда речь идет об убийстве, на похороны могут заглянуть личности... не совсем посторонние. И приказал своему помощнику снимать похороны скрытой камерой. Сначала снимать было некого. И не было отпевания в церкви. На кладбище у вырытой могилы ждало несколько человек: грузный мужчина в инвалидном кресле, женщина в черном, кто-то из администрации кладбища и похоронной конторы. И вдруг к воротам кладбища цепочкой подъехали лимузины. И какие! И повалил народ. Солидные господа в строгих черных костюмах. Лейтенант узнал лишь одного, узнать было не трудно - главный раввин города, который и провел заупокойную службу. Потом все разъехались. Не все. Трое оставшихся ловко выбили из рук помощника чемоданчик, куда была вмонтирована кинокамера. Чарлз Мервайл поспешил на помощь. Троица предъявила удостоверения. Поехали разбираться в полицейское управление. Начальник Мервайла, судя по всему, был в курсе случившегося. Начальник сказал:

- Чарлз, я хочу, чтоб все было по закону. Я не позволю никому вмешиваться в ход следствия. Если вы подозреваете кого-нибудь из тех, кто прилетел из Вашингтона, в причастности к делу мистера Сан-Джайста, мы не отдаем пленку. Если же они, по вашему мнению, тут никак не замешаны, пусть пленку берут ребята из Лэнгли, это их служба.

- А кто прилетел? - спросил лейтенант.

"Ребята" из Лэнгли с готовностью перечислили поименно...

- Так вот, - продолжал фразу Чарлз Мервайл, - на похоронах сумасшедшего фантазера присутствовали дипломаты высокого ранга из посольств Франции, России, Швеции, Израиля, Голландии, из Англии... Гм, я бы сказал, дипломаты специфической выправки... Главный раввин Лос-Анджелеса, крупные чины ЦРУ...

Перечень высокопоставленных персон произвел впечатление. Покойничек еще раз выручил! Теперь на лейтенанта смотрели с уважением и живым интересом. Не глупостями занят лейтенант, ведет серьезное, интригующее расследование!

"Чарлз, оставьте мне дневники хотя бы на ночь". - "Сожалею, Дженни, инструкция запрещает. Ради любопытства прочтите сейчас пару страниц". - "Как вы разбираете его каракули? Вы все прочли? Потрясающе! Меня под пыткой не заставишь". - "Работа, Дженни, работа. Это в кино мы гоняем на машинах и стреляем. В жизни все прозаичнее. Читаем бумаги. Много бумаг". - "Чарлз, мне кажется главным выяснить, действительно ли он ездил в Москву". - "Дженни, у вас светлая голова! Вы попали в точку. Шизофренический бред с Сен-Жюстом, Жозефиной, Наполеоном, Бернадотом, Берией мог быть маскировкой. Выражаясь профессиональным языком, он лег на дно. Кто бы стал его искать в сумасшедшем доме?" - "Чарлз, если его нашли, значит, для кого-то он представлял реальную опасность. Значит, он нащупал ниточку, ведущую к тому убийству в Париже". "Вот почему я хочу знать малейшие детали. Но спрашивать у больных - безумие". "Чарлз, он мог общаться с кем-нибудь из персонала. Я попытаюсь навести справки. Позвоните мне, или я позвоню сама". - "Запишите мои телефоны. Учтите только, что это одна из рабочих гипотез". "Разумеется, он мог быть ординарным психом". - "Или сверхсекретным агентом". - "Тогда мне обидно, что мы разошлись с таким человеком на параллельных курсах, как в море корабли".

Глаза ее блестели. Она с недовольством взглянула на часы.

- Вам пора брать Элю у бэби-ситтер? - подсказал Чарлз Мервайл.

- В криминальной полиции здорово информированы.

Улыбка. Провокационная.

Лейтенант проводил Дженни до ее "понтиака". Чопорно поклонился. Чтоб не было никаких признаков "персонального метода кадрежки".

* * *

Он не спрашивал себя, почему он так долго и упорно возится с этим делом. На похоронах догадался, какой ему выпал уникальный шанс. В такие дела надо вцепляться бульдожьей хваткой, хотя оно из категории нераскрываемых. И вопрос не в том, найдет ли он убийц (что очень сомнительно), вопрос в том, насколько ему позволят продвинуться. И если он сильно продвинется, то его поспешат отодвинуть. Как можно забрать дело у офицера, который успешно его копает? Существует лишь один легальный способ: поощрить, дать крупное повышение по службе.

Чарлз Мервайл совсем не собирался коротать свой век в лейтенантах. Карьеру в полиции начинают делать с других чинов. Лейтенанты - рабочие лошадки, на них пашут и возят воду. Вот, например, с большим трудом Чарлзу Мервайлу удалось добиться неофициальной встречи с типом, который то ли делал вид, что служит в Лэнгли, то ли вправду был кадровым цэрэушником, а строил из себя целочку, то ли просто был сбоку припека. Но Чарлз Мервайл полагал, что типус имеет какое-то отношение к этой организации, уж слишком он нос задирал, все они там такие. И лейтенант рассказал типусу сцену на кладбище и спросил его мнение. Типус подумал и ответил:

- Не всегда же профессор Сан-Джайст был сумасшедшим, ведь когда-то он преподавал в университетах и, может, читал интересные лекции, и студенты, приехавшие из разных стран, его ценили. Потом, через много лет, профессор оказался в психиатрической клинике, а его бывшие студенты - на высоких должностях в Вашингтоне. И узнав о его смерти, они прилетели в Лос-Анджелес отдать последнюю дань уважения. Случайное совпадение.

"За кого же они меня принимают?" - подивился Чарлз Мервайл и утроил рвение.

Его не интересовало, чем был болен профессор и был ли болен. Все "клиенты" криминальной полиции, как правило, имеют психические отклонения. И один псих может натворить такое... Вторую мировую войну. Ни больше, ни меньше. Диагностика - забота врачей. Забота Мервайла - давать начальству результаты расследования. Пока он раздобыл начальству на закуску серый "ниссан", а сам решил искать не там, где ожидают. Искать не убийцу, искать, за что убили. И тут ему мог помочь только repp профессор собственной персоной. Вернее, сотни тонких листков, исписанных мелким кошмарным почерком. (Отдать их перепечатать? Химера. Кто будет платить?) Короче, лейтенант обрек себя на каторгу - читал и перечитывал бред собачий. Постепенно он убеждался, что перед ним хитро построенный лабиринт с множеством ложных ходов. Классические творения шизофреника? Допустим. Но профессор ему четко доказал правильность его, Чарлза Мервайла, решения не искать убийц. Ложный ход, исполнителей заказных убийств не находят!

Вообще-то покойничек был ему не симпатичен: врун, болтун, воображала. Возомнил себя Раулем Валленбергом. Странно, что не Иисусом Христом. Громкое убийство в Париже действительно имело место быть. Но к детям погибшего профессор не имел ни малейшего отношения. Ложный ход? Он явно был как-то связан с Москвой. Семейная сентиментальная история - дымовая завеса. Зачем он ездил в Москву? Если ездил. Версия не отработана.