Далеко уходить я не стал. Открыл перочинным ножом замок на чердаке соседнего дома и сквозь замызганное стекло принялся наблюдать за парадным.

Фонаря ментам хватило минут на пять. Пока оправились, поплакали, прозрели. Выходили они из подъезда, трогательно держась за руки, как братья.

"Слепой ведет зрячего". Смех смехом, а пожилому с глазами действительно поплохело. Может быть, потому, что стоял ближе к источнику света, а может, возраст сказывается, но "директор" в красном пиджаке точно выступал в роли поводыря. Наблюдать эту картину было сущим удовольствием, и я не сумел сдержать глумливый смешок: по ним можно было снимать клип для песни "Наша служба и опасна и трудна". Нет, все-таки до чего жизнь в колонии доводит! Упрятав человека один раз якобы для исправления, государство почти всегда получает ярого и непримиримого врага. Насильно мил не будешь, а отняв свободу, пылкой любви не дождешься. Вот я и торжествовал, не испытывая угрызений совести.

Обэповцы отошли за мусорную площадку, где была спрятана их машина. Правильно. Я бы на их месте тоже уехал: преступник скрылся, и ждать, стало быть, некого.

Я вернулся в квартиру и занялся уборкой. Затхлости в комнатах хватало. Как точно сказано у пророка Исайи: "И страус, и ворон поселятся". До птиц пока не дошло, но пауков развелось прилично.

Я разогнал их по щелям и как следует очистил все углы от пыли.

Ментов я не боялся. Эта пара отыграла свое, в ближайшее время не должна была объявиться. Господа приходили ко мне явно не с обыском - в этом случае вытянули бы понятых. Скорее всего, поговорить. То, что это ОБЭП, и обрадовало, и разозлило. Сам факт, что это не отдел по расследованию убийств, вышедший на меня, сильно облегчал душу.

С другой стороны, если от "убойщиков" можно было отвертеться, уйдя в несознанку, то "коммерческие директора" завалились чисто по наводке, и не надо быть Шерлоком Холмсом, чтобы угадать, чьи это уши торчат из-за дерева. Сдал меня, конечно, Леша. Обиделся за пригородный стриптиз и поскакал к своему дураку Ласточкину (или с кем он теперь дружит, с опером, наверное). Стук-стук, это я, долбанный дятел Есиков, требую отмщения!

Принести Леше в доказательство моего злого умысла было что. Пистолетная гильза - серьезная улика, и на моем ТТ много чего висит. Кстати, надо от него срочно избавиться. Захоронить этот экземпляр "Тульского Токарева" в глухом лесочке, ну его к дьяволу. М-да, а гильза-то - это кранты. Как же я раньше не подумал. Запрос в гильзокартотеку даст наколку не по одному "глухарю". Вот так уголовные дела и раскрываются!

Все из-за глупости человеческой, которой предела действительно нет. Даже то, что, разбираясь с Лешей, я был болен и плохо соображал, оправданием служить не может. Дело-то сделано. Я засветился и сейчас свою печальную участь только усугубил. Надо было побеседовать с обэповцами, ведь прибыли они исключительно для беседы. Это я только сейчас догадался - хорошая мысля приходит опое ля! Явились же без ничего: без постановления на обыск, без усиления. Сам факт, что пришли два оперативника (не трое, не четверо - не задерживать, а просто поговорить), яснее ясного доказывал работу на себя. Господа приехали снять денег. Мол, вот есть гильза и заявление потерпевшего. Поскольку за стволом, из которого она была отстреляна, числится мокруха, то и стоимость этого предмета существенно возрастет. Либо вы платите, либо извольте примерить браслеты и немножко подождать.

2-й отдел ГУВД наверняка озабочен поимкой убийцы-маньяка. Да и не только ГУВД, тут и контрразведка свой интерес имеет: арабы из-за рубежа приехали. "Коготок увяз - всей птичке пропасть". На Литейном меня раскрутят как миленького, и "Аламос" увяжут, и содержимое "мазды", не говоря о том, что Славу приплетут. Дело получится громкое.

Испанцев, скорее всего, просто вышлют из страны, а нам с подельничком светит расстрел.

Такие дела.

Я прошелся по комнате, паркет сурово скрипел под ногами. Глядя на Перстень, я понял, что выходов из сложившейся ситуации существует не много.

Первый: связаться с Лешей и самому попросить о встрече с оперативниками, заочно согласившись купить их товар по приемлемой цене; потом либо действительно купить, либо прибыть на встречу вместе со Славой. Необходимая огневая мощь для уничтожения пары разжиревших чиновников у нас была.

Второй выход - податься в бега. Разумеется, меня объявят в федеральный розыск, но с деньгами прожить можно и партизаном. Этот вариант одновременно решал все проблемы с испанцами, а также с арабами и прочими "черными".

Но просто так скрыться я не мог. У испанцев были мои вещи - Браслет и Кинжал. Вернуть их, чтобы соединить вместе, следовало любой ценой. Конечная цель была слишком высока и благородна, поэтому для ее достижения были все средства хороши.

И тут я увидел третий выход.

КНИГА ВТОРАЯ

Отряд хладнокровных

1

Так это и произошло, как вполне обыденно происходят самые необычайные вещи. На Миллионной улице нас ждали с нетерпением. Когда я отзвонился туда и сообщил, что хочу привезти перстень Хасана ас-Сабаха, голос Мегиддельяра в трубке задрожал. Это было хорошим признаком: ажиотаж, вызванный предвкушением долгожданного обретения всего комплекта атрибутов власти, порождал волнение, которое человек рассудительный мог обыграть в свою пользу. А я теперь был рассудителен как никогда.

Мы отправились в офис СП "Аламос", приготовившись к разного рода неожиданностям - ведь после того, как мы доставим Перстень, ликвидировать нас испанцам уже ничто не помешает. Впрочем, я предпочитал полагаться не на оружие, а на мозги. Первое помогает, когда критическая ситуация уже наступила, а второе позволяет этой ситуации избежать. Я совсем не хотел устраивать бойню в центре Санкт-Петербурга, чтобы не оказаться в ловушке, которую мигом организуют бдительные органы внутренних дел.

Впустил нас Хенаро Гарсия и проводил до кабинета управляющего, деликатно закрыв дверь с другой стороны. Франсиско Мигель де Мегиддельяр поднялся нам навстречу и протянул руку: - Здравствуйте, госопода.

- Здравствуйте! - Я крепко стиснул его ладонь, не без удовольствия наблюдая растерянность в глазах испанца, обнаружившего Перстень Вождя на моем пальце.

Слава по моему сигналу достал "кольт".

- Наша сделка расторгнута, - сообщил я, - Отдайте мне Кинжал и Браслет.

- Вы с ума сошли, - прошептал де Мегиддельяр. - Зачем вы надели перстень!

- Потому что мне так захотелось. - Улыбка Ha моем лице превратилась в оскал. - Верните мне МОИ вещи!

В кабинете повисла тишина.

- Вы не понимаете, что вы делаете, - выдавил наконец управляющий. - Вам нельзя было их надевать.

- Отлично понимаю, - ответил я, - и полностью отдаю себе отчет.

- Нет, - пролепетал испанец. - Снимите, пожалуйста, перстень. Я прошу вас!

Такого выражения ужаса и мольбы на лице приора рыцарского Ордена я не ожидал увидеть.

- И что я обрету? - спросил я. - Шконку в тюремной камере? Вы предали меня дважды. Сначала, когда снарядили экспедицию в Узбекистан, и теперь, заказав отбить у хашишинов Перстень. В обоих случаях финал должен был быть одинаков: меня обязаны были убрать. Однако не получилось, и опять же не по вашей вине: вы-то сделали все, что смогли, но волей случая я оба раза оказывался в живых. На юге меня, сами того не зная, спасли охранники, а здесь - веление судьбы. - Я поднял руку, обратив камень к лицу испанца. - Вы и сейчас не верите в божественный промысел, назначивший меня исполнителем великой миссии?

- Снимите, пожалуйста, перстень, - повторил Франсиско Мигель де Мегиддельяр.

- И отдать его вам?

Испанец кивнул.

- Это было бы разумным поступком, - сказал он.

- И нас, - указал я на Славу, - тут же убьют?

- Вы не понимаете, что говорите, - покачал головой Мегиддельяр. Зачем? Никто вас не тронет. Мы деловые люди, у нас честный бизнес. Вы отдаете перстень и получаете заслуженную награду.