Егор отнял руки от лица. Посмотрел в пол, ища нужные слова. Пока он здесь сидел и слушал капли, как-то выпал в другое, в другой темп, сейчас все происходило слишком быстро, надо собраться.
- Я скажу… - начал он. - Цезарь. - заглянул в эти детские глаза. - Цезарь. Это все неправильно… Из-за тебя и из-за него. - кивнул. - Это все неправильно. Разве ты не понимаешь?… Не видишь, как ты действуешь на людей?… Что вы делаете с людьми?… Люди не куклы… С ними нельзя в солдатиков… Ты же должен это понимать, не зря в тебе это!
Цезарь не понимал.
- Что «это»? Мы ничего не делаем. Мы помогаем… Строим. - он посмотрел на Марагона, тот кивал.
- Продолжай, продолжай.
- Я Цезарь! - голос его креп. - Вокруг меня все строится! Это моя жизнь! Мой долг!
Ну как тут объяснишь? Ну как?
- Ты ослепляешь. Люди слепнут, глядя на тебя, и перестают видеть! Они свободны, а ты делаешь их рабами.
- Рабами?! - искренне изумился Цезарь. - Да ты посмотри! - он показал рукой на телохранителей. - Разве они рабы? Они мои товарищи! Они служат, потому что любят меня! И наше дело! Они свободные, просто они так выбрали!
Егор оглядел всех. Рыцарь, Пантера, Максим - такие умные и сильные, глядели на него и не понимали что он говорит. Здесь был только один человек, который его понимал. Тот, кто объявил себя врагом.
- Там! - Цезарь махнул рукой. - Чокнутые! Больные! Они приходят сюда, и мы учим их! Учим защищать! Любить! Учим быть благородными и сильными! Как рыцари!
Его звенящий голос метался, отталкиваясь от стен.
Последовавшая тишина казалось все еще позвякивала.
Егор не знал что сказать.
В какой- то страшный момент ему даже показалось, что Цезарь говорит правду, а он, дурак, один тупит и не может понять, но наваждение прошло. Словами было не убедить. Время для слов все вышло. Закончилось.
И Марагон это тоже понимал. Он прогулялся по камере.
- Ну что. - сказал нервно. - Осталось разобраться еще кое с какими формальностями. - глянул в упор на Егора. - И кое-что доказать! Еще… Напоследок.
Повернулся к Цезарю.
- Обвинение выдвинуто… Признания получены… Прения?… Тоже закончились… И последнее слово было. - покачался на мысках. - Осталось вынести приговор!
- Приговор? - побледнел Цезарь.
- Приговор! - жестко повторил Марагон. - Твой первый приговор!… Мой Цезарь. А ты что думал?… Пора пришла! Ведь ты же Цезарь?… Только ты можешь вынести приговор!
- И… Какой?
- А я не знаю! Я твой… слуга. Не я решаю!
- Это… обязательно?
- Это обязательно!
- Ну… - Цезарь неуверенно оглянулся на телохранителей, безмолвно ждущих приказов, поглядел на Егора. - Пусть идет. - наконец сказал он. - Раз так… Он нам такой не нужен…
- Цезарь?! - Марагон рассмеялся. - Ну что это за приговор?!… Нет! Его надо покарать! Ты же Цезарь! А он преступник! Государственный преступник! Самый опасный! Он же вернется, если ты его отпустишь! Вернется и будет вредить! Разрушать! Ведь вернешься?! - обернулся, глядя яростно.
- Он и тебя хочет сломать. - сказал Егор Цезарю, зная что тот все равно не поймет.
- Молчать! - бешено крикнул Марагон, нагнувшись к лицу. - Ну так что, Цезарь? - опять повернулся.
- Каков приговор?
- Ну… Пусть тогда сидит… Здесь…
- Не-е-ет! - улыбнулся Марагон. - Все не так просто! От него все равно будет это ползти и отсюда! Не удержишь!
- Так что же? - на Цезаря было невозможно жалко смотреть. - Что же?… - безмолвно зашевелил губами, наконец выдавил. - Убить?
- Ты сказал, мой Цезарь! - Марагон величественно поклонился.
- Я?… Я сказал?…
- Итак, мой Цезарь, огласи приговор. Скажи так, чтобы этот предатель задрожал! И чтобы это стало уроком всем предателям! Цезарь затравленно озирался. Его чудные локоны болтались как накладная пакля, а от былой красоты ничего не осталось, она неуловимо исказилась.
- Соверши возмездие! - гремел Марагон. - Осуществи правосудие! Давай!!!
И в этот миг Егор почувствовал, буквально услышал этот хруст. Цезарь съежился, уменьшился.
- У-у-у-у-у-у-бить. - пролепетал. - У-у-у-у-бить.
Марагон наклонил ухо, показывая что не слышит.
- У-у-у-бить! У-у-бить!
Удовлетворенно кивнул и опять величаво поклонился.
- Итак, приговор оглашен! Все слышали! - посмотрел на телохранителей. Повернулся к Егору, жалостливо глядевшему на него.
- Ну и последнее… Последнее… Мы не будем тянуть с исполнением приговора! Мы все исполним! Прямо здесь! И сейчас! И заодно еще кое-что проверим!
- Ч- что?
- Они ведь были вместе! - он указал на Максима.
- Против него тоже выдвинуто обвинение! Тяжкое обвинение! Разве ты, Цезарь, теперь не сомневаешься в его… лояльности? В его верности тебе? Он ведь друг предателя! Которому ты вынес приговор! Они были вместе!
- Нет! - Цезарь пытался прикрыться от Марагона растопыренными пальцами. - Нет! Он верный! Верный! Максим? Ты же верный?
- Да, Цезарь! - хрипло сказал Максим.
- Ну так если он действительно верный, он тебе это сейчас и докажет! Да? Да, Цезарь?
- К-как?
- Легко! Он и приведет приговор в исполнение! Расстреляет предателя! И очистит себя от подозрений! Выполнит приказ Цезаря!
- Но ведь он же… правда… Они же…
- В том то и дело!… В том то и дело!… Повелевай, Цезарь!
- Я… Я не могу… Это… Мне плохо… Я не могу…
- Это твой долг! Долг! - Марагон теперь уже на него смотрел с яростью. - Долг! Перед всеми! Перед товарищами! Отдавай приказ! Это война! Отдавай приказ!
Цезарь вздрагивал и дергался от этих выкриков. Они полосовали его. И все глубже, глубже. Егора начало потряхивать. По спине бежали мурашки, сейчас творилось страшное.
- Давай!!!
И Цезарь опять не выдержал. Он медленно повернулся к Максиму.
- П- приведи приговор в исполнение.
- Не так! Чтобы он понял!
- П-п… Привести приговор в исполнение! - голос Цезаря креп и наливался силой. - Р-р… Расстрелять!
Марагон шагнул к нему и обнял, прижав к груди. Затем отстранился и преклонил колено, глядя восторженно.
- Ты великий, мой Цезарь! Ты повелитель!
Встал. Теперь все они смотрели на Максима.
Максим медлил.
- Ты слышал приказ, солдат?! - коротко рубанул Марагон.
Максим посмотрел на него. Перевел вопросительный взгляд на Цезаря.
- Расстреляй его! - показал Цезарь. - Это мой приказ, Максим!
Максим застыл, не двигаясь. Глаза его теперь смотрели прямо на Егора. Он пошевелил пальцами и одеревенело шагнул. Еще шагнул. Еще. Это не были шаги живого человека. Остановился в полутора метрах. Марагон встал рядом, разглядывая то одного то другого.
Дрожь била все сильнее. Уже и зубы начали мелко постукивать. Егор тяжким усилием подобрал ноги и, ползя спиной по стене, встал. Выпрямился.
Максим, не отрываясь, смотрел на него.
- Цезарь! Цезарь! - вдруг взволнованно крикнул чей- то новый голос.
Все, кроме Максима, посмотрели на дверь. Там в проеме стоял бледный Вадим, тяжело дыша.
- Цезарь! Так нельзя! Нельзя! Он враг! - сорвав очки и тыча ими в Марагона. - Это он враг! Он! Цезарь! Прошу тебя!
- Ч-ч-ч-то? - растерянно спросил Цезарь. Посмотрел на Марагона. Тот криво усмехнулся.
- А это еще один предатель!
И небрежно махнул в сторону двери рукой, в которой неожиданно оказался пистолет. В каземате гулко рвануло, и Вадим исчез. Остро и кисло запахло смертью.
- Ну вот. На, держи! - и, подняв руку Максима, сунул в нее оружие. - Давай! Теперь ты бабахни!
Максим медленно приблизил пистолет к лицу, рассматривая.
- Цезарь! - рявкнул Марагон.
- Максим! - отозвался Цезарь.
Максим перевел взгляд на Егора. Затем медленно потянулся к нему рукой с зажатым в ней пистолетом. Рука дрожала, и чем дальше он тянулся, тем сильней. Она уже тряслась. Тряслась и раскачивалась.
