— Да, Джолифф. Мы скоро уедем. Тоби присмотрит за делами. Но до этого мы должны раскрыть секрет этого дома.

— Раскроем эту тайну… среди других наших задач.

— Каких, например?

— Например, уяснить, как я люблю тебя, а ты любишь меня.

— Джолифф, ты что же, сомневаешься в моей любви?

— Есть, Джейн, гораздо более важные вещи, чем все тайны светильников. И мы должны решить житейские проблемы. Пойдем к адвокату и все выясним. Я — опекун моего сына и никто больше!

— Завтра же я пойду к адвокату. Обещаю тебе. Мистер Лэмптон, который вел дела Сильвестера уже много лет, в гробовом молчании выслушал меня. Было ясно, что он хорошо ориентировался в делах нашей семьи и, видимо, Сильвестер обсуждал с ним возможности возникновения подобной ситуации.

Мистер Сильвестер хотел, чтобы ваш сын Джейсон имел опекуна на случай вашей смерти. Он очень настаивал на этом пункте.

Я знаю. Но дело в том, что у моего сына есть отец. И никакой отец не захочет, чтобы кто-то другой опекал его сына.

Мистер Лэмптон серьезно кивнул.

Дело касается бизнеса, миссис Мильнер. Мистер Сильвестер Мильнер хотел, чтобы во главе семейных интересов в случае вашей смерти стал его племянник Адам, до того момента, как ваш сын сумеет сам представлять свои интересы.

— Я знаю. Он считал Адама серьезным и уравновешенным. Адам действительно такой. Но мой брак меняет все. Мой муж работает сейчас вместе со мной. И было бы не правильно передать просто так все, что он зарабатывает, в чужие руки… в случае, если со мной что-то случится.

— Вам никто и ничто не может помешать составить завещание в пользу вашего мужа. Но есть вероятность, что в случае вашей смерти Адам Мильнер опротестует это завещание. Ни один суд не даст права опеки над ребенком, если его отец жив, но в сфере бизнеса могут быть определенные сложности. Я повторю, тем не менее что вы можете составить завещание в пользу мужа — Я так и сделаю.

Когда я вернулась домой, то рассказала Джолиффу, по мне удалось сделать.

— В твоем завещании обязательно подчеркни, что в любом случае Джейсон должен остаться со мной.

— Я все сделаю не откладывая. Адам скорее всего будет раздосадован.

— А ты ему ничего не говори.

— Думаешь, это прилично?

— Послушай, . Джейн. Ты же не собираешься умирать. Не стоит впадать в дурные предчувствия.

— Но он начнет размышлять…

— Это его дело. Если у него есть здравый смысл, то он должен понять, что я никому не позволю распоряжаться судьбой моего сына.

— Да, все права на твоей стороне… Он обнял меня и рассмеялся.

— Не стоит огорчаться. Отношения с Адамом достаточно дружественные, во всяком случае, пока. Надо их такими и сохранить.

— Но если мне суждено умереть?

— Нет, не суждено. Я тебе просто не позволю этого сделать.

Он крепко обнял меня, и на время я забыла обо всех моих опасениях. Но этой ночью мне опять снился Сильвестер. Всего за несколько секунд он опять высказал мне свои опасения.

Несколькими неделями позже у меня случился первый приступ головокружения.

Я чувствовала себя абсолютно нормально, когда проснулась. Но стоило мне встать с постели, как комната, полы и стены зашатались. Это продолжалось всего несколько секунд, но когда я нырнула обратно в постель, на меня накатил приступ тошноты.

Я легла навзничь на подушки. Джолифф этим утром уехал рано. Он собирался осмотреть изделия из слоновой кости где-то недалеко от Коулуна.

Мне стало легче, когда я немного полежала, и я старалась понять, были ли это симптомы беременности. Пока других признаков не было. Какая бы это была радость родить еще одного ребенка.

Я сделала завещание, назначив Джолиффа не только опекуном его сына, но также распорядителем всего, всей собственности до совершеннолетия Джейсона, если я умру. Это было абсурдно, но я все время думала о том, что могу умереть и оставить Джейсона и Джолиффа одних. Я думаю, что такие мысли приходят ко всем людям, составившим завещание.

Джолифф работал с энтузиазмом, продолжая бизнес Сильвестера. Он слил все дела вместе, потому что, по его мнению, муж и жена не могли быть соперниками. Тоби это не нравилось, хотя он этого не показывал. Но я его хорошо знала и улавливала в его поведении оттенок недовольства.

С другими мужчинами в аналогичной ситуации было бы очень трудно, но Тоби не принадлежал к тем, кто стал бы доказывать свои права. Он вел дела, оставаясь лучшим менеджером в своей сфере. Адам с удовольствием сманил бы его, но Тоби оставался верен фирме даже сейчас, когда появился Джолифф и многое взял на себя.

Лотти подошла и остановилась у моей кровати.

— Вам сегодня нездоровится, леди?

— Я почувствовала себя не очень хорошо, когда стала подниматься.

— Оставайтесь в кровати.

— Нет, пожалуй, не стоит, сейчас я поднимусь. Она с тревогой глянула на меня и принесла мой халат.

Я встала. Комната не качалась. Я сказала самой себе, что все прошло и мне теперь лучше.

Но весь остаток дня я чувствовала себя слабой, а в полдень даже поспала.

Я думала о Сильвестере. Он жаловался иногда на головокружение, когда вставал. И в такие дни он старался поспать, потому что ничего другого делать не мог.

Это были грустные воспоминания.

«Бедный Сильвестер», — думала я. Как мне хотелось, чтобы он знал, что я помню его и думаю о нем.

Когда в порт заходил корабль из Англии, это всегда было событием. Появлялась необходимость разгрузить судно и доставить товары на склады в порту. Нам всегда было интересно знать, что нам прислали наши лондонские представители.

Прибывали и пассажиры, среди которых местные англичане обнаруживали старых друзей. Особенно много оказывалось друзей у Джолиффа, и он любил приглашать их в гости в наш дом. Моя жизнь значительно активизировалась после женитьбы. Иногда мы устраивали обеды согласно китайскому церемониалу. Это было для вновь прибывших особенно интересно, тем более если они раньше не бывали в этой стране. Слуги любили такие приемы. Они считали, что дом возрождает свое лицо, когда прибывают европейцы и для них устраивается что-то согласно китайским порядкам. Как правило, это были деловые встречи. И хорошо, что так. Я хотела видеть своего мужа не только опекуном и защитником нашего сына, но и активным участником нашего бизнеса, который и для него уже не был посторонним делом. И успеху в этой сфере способствовало значительное улучшение отношений между Джолиффом и Адамом. Джолифф как бы молча оправдывался за новое завещание. Но я в присутствии Адама чувствовала себя не в своей тарелке, и меня все время подмывало сказать ему о моем шаге. Адам был человеком логики, л он наверняка понял бы этот поступок. Но как бы там ни было, я была рада улучшению отношений между ним и Джолиффом.

Когда Джолифф планировал званый обед, он всегда включал Адама в число гостей и при этом говорил: «А ты кого-нибудь хочешь пригласить? Давай сделаем это семейной встречей».

Это был типичный для свободной и легкой натуры Джолиффа подход. Он не помнил зла, и Адам стал часто бывать в Доме тысячи светильников.

Однажды вечером случилось нечто малоприятное и тревожное.

Я открыла один из моих шкафов и внутри обнаружила вещь, которой раньше там не было. Озадаченная, я извлекла ее и стала изучать.

Это были старинные монеты, внутри каждой из них были квадратные отверстия. Они были нанизаны на металлический прут, по форме напоминавший меч с крестообразным эфесом. Я не могла понять, как это попало в мой шкаф.

Когда я сидела и рассматривала находку, поворачивая ее туда-сюда, вошла Лотти.

— Хотите, я выстираю ваше голубое шелковое платье и вы сможете надеть его завтра…

Затем она резко остановилась и посмотрела на то, что было у меня в руках.

— Что случилось, Лотти?

Она стояла, уставившись на мои руки, потом вздрогнула и хохотнула. Я уже научилась различать тональность ее смешков — этот означал испуг и даже ужас.

— У вас денежный меч. Кто дал? — Он был в моем гардеробе. Кто мог положить его туда? Что это означает?