– Я знаю, что это неправда.

– Это тебе Фрит сказал?

– Нет. Но я знаю.

– Ты не знаешь, Керенса. Ты мало чего знаешь. Ты еще ребенок. Ты еще не выросла. Ты думаешь, что выросла, потому что ты немного старше, чем Доминик, Клавдия и другие... но ты еще только растешь. Ты ничего не знаешь о жизни и о том, какие бывают люди.

– Я знаю, какой Фрит.

– Он сказал, что женится на тебе? Ты не можешь утверждать, что сказал, верно? Он думает, что ты очаровательный ребенок, питающий к нему чувства. Так он мне сказал.

– Фрит рассказывал тебе обо мне!

– Конечно, – соврала Лилит. – Он мне почти все рассказывает. Совсем так, как твой отец рассказывает твоей матери. Такого рода у нас отношения. Мне жаль, что приходится говорить тебе все это. Твоя мать это не одобрила бы. Она считает, что тебя следует ограждать от знания правды жизни, но иногда я думаю, что лучше, чтобы люди – невзирая на юный возраст – знали правду.

– Ты имеешь в виду, что Фрит... потешался надо мной?

– Если так говорить, то он может показаться недобрым. Он смеялся... ну, просто как ты бы посмеялась над тем, что сказал маленький Денис.

– Я... я этому не верю.

– Это потому, что тебе не хочется верить, моя дорогая. Вечером, накануне его отъезда, я была с ним. Ты понимаешь, что я имею в виду, верно?

– Да... Я думаю, что понимаю.

– И ты веришь мне, правда?

– Нет, – сказала Керенса, но голос ее дрогнул.

– Я выскользнула из этого дома и ушла к нему. Я часто так делаю. Он меня впустил. Мы пошли в его комнату...

– Прекрати! Прекрати! Уходи. Я не хочу ничего больше слышать.

Но Лилит продолжала:

– Была уже глубокая ночь, когда я вернулась. – Керенса знала, что это правда, потому что видела, как она вернулась. Вот все и объяснилось. Разные картины мелькали в голове Керенсы; она вспоминала, как смотрела на него Лилит и как он смотрел на Лилит, вспоминала улыбки, которыми они обменивались. – Понимаешь, Керенса, ты вела себя глупо. О, ладно. Фрит сказал, что это было очаровательно... то, как ты висла на нем. Он считает, что это забавно. Ты ему очень нравишься. Но ради своего блага не морочь себе этим голову. Не воображай, что для Фрита это что-то серьезное, а не шутка.

– Я не понимаю, почему ты сюда пришла... просто чтобы мучить меня вот так. Уходи.

– Не для того, чтобы мучить тебя, Керенса. А чтобы ты поняла, что к чему. Нет... даже не для того. Я пришла из-за Лея. Мой Лей несчастлив, из-за тебя несчастлив. Этого я не позволю.

– Он хочет, чтобы я вышла за него замуж, но я не могу.

– Почему? Я считаю, что это было бы хорошо. Твой отец думает так же, и мать тоже.

– Об этом должна думать я... а не они.

– О нет, это не так. Они должны тобой руководить. Родители решают, с кем их дети вступят в брак.

– Я бы этого не позволила.

– Ну послушай. Они всегда были к тебе добры. Они часто позволяли тебе поступать по-своему, но в таком деле ты не вольна сама решать, а они хотят, чтобы ты вышла замуж за Лея.

– Откуда ты это знаешь?

– Потому что Лей разговаривал с твоим отцом, и твой отец сказал, что он желает, чтобы ты вышла за Лея.

– В таком случае, значит, он не знает, что...

– Что вы там о чем-то шутили с Фритом! Да ты понимаешь, насколько он старше тебя?

– Да, но это не имеет никакого значения.

Лилит обошла кровать сбоку; свечу она поставила на стол и стояла, глядя на Керенсу. Керенса чувствовала, что от нее исходит что-то недоброе, она еще плотнее прижалась к подушкам.

– Это имеет значение, – сказала Лилит. – Через год или два ты это поймешь, даже если он на тебе женится. Но я говорю тебе, что он собирается жениться на мне. Мы это обсуждали вечером накануне его отъезда.

– Я не верю этому.

Лилит рассмеялась; она наклонилась совсем близко к лицу Керенсы.

– Ты же ничего не знаешь. Ты не знаешь мужчин и того, что им надо. Ты думаешь, что все сводится к шуточкам и милым поцелуйчикам. Ты видела свою мать и отца и думаешь, что все такие. Они хорошие люди... но ты и о них знаешь не все. Фрит – нехороший. И я нехорошая. Мы другие. Я же говорю тебе, что ему все время нужно что-то новое. Ему нужны развлечения, поэтому зимой он едет навестить эту итальянку, а потом возвращается ко мне. И он считает забавным, что маленькая школьница в него влюблена... или она так думает. Могу рассказать тебе, как я первый раз встретилась с Фритом, рассказать? Тогда я была ненамного старше тебя... но и он тоже. Я имею в виду ту ночь, конечно, когда мы впервые стали любовниками. Там была свадьба... у моей сестры... и толпа озорничала в спальне невесты и жениха, подкладывая им в постель веточки колючего утесника.

Керенса закрыла руками уши.

– Я не хочу ничего слышать о тебе и Фрите.

– Ты боишься услышать это?

Керенса отвернулась и уткнулась лицом в подушки.

– Боишься! – воскликнула Лилит. – Вот ты какая. Боишься!

Но она понимала, что Керенса ее не боится; она боялась узнать подробности. Она не хотела, чтобы ее просвещала Лилит; ей не хотелось узнать от Лилит, что сделал Фрит.

– Теперь ты мне веришь, да? – спросила Лилит. – Ты веришь, что мы с Фритом были любовниками. Ты веришь, что даже в ту последнюю ночь... после того как он был с тобой таким любящим и нежным... ты веришь, что в тот вечер...

Керенса поверйулась и пристально посмотрела на Лилит.

– Я сказала прекрати! – воскликнула она.

Лилит бьша готова на время прекратить разговоры о Фрите и о себе, потому что поняла, что первую часть сражения она выиграла. Но с Керенсой она своего пока не добилась.

– Ты выйдешь замуж за Лея, – сказала она.

– Нет. Не выйду.

Лилит положила руку на ночную сорочку Керенсы в том месте, где под пуговками угадывалась девичья грудь.

– Не прикасайся ко мне, – сказала Керенса.

– Ты уже не маленькая девочка. Тебе скоро шестнадцать лет, пора выходить замуж. Моя бабка стала женой... как бы женой... задолго до твоих нынешних лет... и я могу тебе сказать, что мы с Фритом...

– Я тебя не слушаю.

– Послушаешь. Мой мальчик тебя любит. Если ты не выйдешь за него замуж, он будет несчастлив до конца жизни.

– Не будет. Он полюбит другую.

– И ты тоже полюбишь другого... не Фрита?

– Он полюбит другую, – упорствовала Керенса.

– Он хороший мальчик; он самый хороший мальчик в мире. Он будет хорошим и добрым. Ты думаешь, что он недостаточно хорош для тебя?

– Нет. Конечно, я так не думаю. Я люблю Лея, и если...

– И если бы не Фрит, да? Я расскажу тебе про Фрита, и не говори, что ты не станешь слушать, станешь.

Тут Лилит начала говорить. Керенсе казалось, что слова выползали из ее рта, как жабы и улитки в сказке, – ужасные слова. Керенса дрожала, она пыталась не слушать, но непонятным образом подчинялась и не могла закрыть уши. Лилит выглядела зловеще, ее глаза сверкали, рот смеялся, и по всему лицу играли блики от огня в камине.

– Уходи от меня, – нашла наконец в себе силы сказать Керенса.

– Хочешь ты теперь замуж за Фрита... даже если он готов будет на тебе жениться?

– Я ни за кого не хочу выходить замуж. Уходи.

– Если бы ты вышла замуж за Лея, все было бы иначе. Он хороший... как твои отец и мать. Люди вроде меня и Фрита... мы не хорошие. Я такой уж и останусь. И Фрит тоже таким останется.

– Я ничего не хочу больше слышать.

– Завтра, – продолжала Лилит, – ты поговоришь с Леем. Ты поговоришь с ним мягко и учтиво.

– Не поговорю.

– Поговоришь.

– Ты не можешь меня заставить.

– В этом доме я могу заставить и тебя, и любого другого делать то, что я хочу.

– Каким образом?

– Однажды мне это удалось... и снова удастся. Ты можешь хранить тайну?

Керенса кивнула.

Лилит говорила быстро и тихо.

– Ты знаешь, что до твоей матери у отца была жена. Он ее ненавидел. Она была пьяницей. Твоя мать пришла сюда, чтобы ухаживать за ней. Я знаю, что случилось, потому что я тоже была здесь. Ее спальня находилась в нынешней детской. Ты знаешь шкаф в детской... он был полон напитков, алкогольных напитков. Она имела обыкновение его запирать. – Керенса слушала, широко открыв глаза. – Она была больна... а твои отец и мать не могли пожениться... совсем как мы с Фритом теперь не можем. Но мы с Фритом... другие. Мы не позволяем таким обстоятельствам мешать нашей любви. А некоторые позволяют... такими были и твои отец с матерью.