Как только Генрих де Гиз станет мужем Катрин Клевской, одна маленькая проблема исчезнет; Катрин Медичи всегда охотно признавала, что следует идти самым легким путем.

Бракосочетание должно состояться через несколько дней; ей, Катрин, необходимо лишь проследить за тем, чтобы до свадьбы Марго и Генрих не встречались. Это не составит труда. Избитая Марго еще не поднималась с кровати. Катрин должна предупредить фрейлин девушки о том, что человек, который сообщит ей о готовящемся браке, пожалеет о своем легкомыслии — если только он успеет это сделать!

Весьма благополучное разрешение непростой проблемы!

Катрин пришла в покои дочери и дала всем понять, что хочет остаться с ней наедине.

— Марго, — сказала королева-мать, — сегодня ты снова появишься при дворе. Ты выглядишь, как прежде. Боюсь, у меня есть новость, которая потрясет тебя. Я чувствую, будет лучше, если ты узнаешь ее от меня, а не от кого-то другого.

Марго подняла свои большие темные глаза и замерла в ожидании.

— Несколько дней тому назад господин де Гиз женился.

Марго смотрела на мать немигающим взглядом.

— Но… это невозможно.

— Вполне возможно, дочь моя.

— Но… на ком?

— На твоей подруге… Катрин… принцессе Клевской.

Марго была ошеломлена. Это невозможно. После всего, что произошло между ними, после всех их взаимных клятв! Она полностью доверяла Генриху; он говорил, что никогда не женится на другой.

— Мое дитя, ты в шоке. Я знаю о чувствах, которые ты испытывала к молодому человеку — они были отнюдь не платоническими и завели тебя далеко, заставив забыть о приличиях. Генрих де Гиз, как и ты, знает, что необходимо подчиняться своей семье; поэтому он женился на этой даме. Судя по его поведению, он не сожалеет об этом. Она — красивая молодая женщина, безумно влюбленная в него…

Марго лежала не двигаясь.

— Теперь, дочь моя, ты не должна выдать своих чувств, иначе весь двор будет смеяться над тобой. Господин де Гиз одурачил тебя. Ты слишком легко отдалась ему. Сейчас ты должна проявить гордость. Когда ты появишься сегодня на людях, помни о том, что ты — французская принцесса. Больше нельзя скрываться, я дала всем знать, что ты поправилась. Посмотрим, есть ли у тебя мужество. Покажи двору, что тебе нет дела до неверного любовника.

Когда мать ушла, Марго позвала своих женщин. Это правда, спросила она, что господин де Гиз женился? Тогда почему ей не сообщили об этом?

Фрейлины склонили головы. Они не посмели сказать ей. Марго принялась кричать на них, но она не заплакала.

Она потребовала, чтобы они одели ее как можно тщательнее; она похудела за последнюю неделю, однако не потеряла свою привлекательность. Горечь, злость, растерянность сделали ее лицо еще более живым и красивым.

Она была весела в этот вечер; мать наблюдала за ней с одобрением.

Катрин и Марго знали, что все внимательно смотрят на девушку. В трапезной и зале для танцев люди взволнованно ждали неизбежной встречи принцессы и герцога.

Марго спокойно приняла его жену; она сделала Катрин де Клев комплимент относительно ее внешности и поздравила с замужеством. Жена Генриха немного побаивалась сверкающих черных глаз Марго, но она была так счастлива после бракосочетания с человеком, которого давно любила, что не замечала ненависти соперницы.

Марго невозмутимо кокетничала — сначала с одним знатным кавалером, потом с другим. Она бросала откровенные, завлекающие взгляды, раньше адресовавшиеся только Генриху де Гизу, на всех красивых холостяков.

Кавалеры были очарованы бесконечно чувственной Марго; ее сексуальность, культ физической любви, авансы, которые умела девать только она одна, делали принцессу неотразимой соблазнительницей.

Марго знала, что Генрих де Гиз смотрит на нее; она радовалась этому, потому что спектакль предназначался для него. Она отчаянно пыталась вытеснить любовь ненавистью, плотское желание — отвращением.

Во время танца он приблизился к ней.

— Марго, я должен поговорить с тобой.

Она повернула голову.

— Если бы ты только знала, моя любимая, моя дорогая! Если бы ты согласилась выслушать то, что я должен сказать тебе.

Она пожала плечами.

— Я не хочу разговаривать с тобой.

— Марго, дорогая, удели мне пять минут наедине.

— Я не желаю разговаривать с тобой.

— Я буду ждать в первой аллее. В нашем старом месте свиданий… Ты помнишь?

— Ты будешь ждать напрасно.

Но ее голос дрогнул; Генрих услышал всхлип, застрявший в горле девушки.

— Через полчаса, — взмолился он.

Она боялась заговорить, поэтому отвернулась от него и пожала плечами.

— Я буду ждать всю ночь, если понадобится, — сказал он.

— Жди хоть до завтра, если тебе угодно.

— Марго…

Она не могла вынести звучания своего имени, произнесенного его устами, и отошла от Генриха.

Она подумала о том, что он, возможно, ждет ее. Он сказал, что будет ждать. Но как она могла верить ему? Он сказал, что женится на ней, что никакое препятствие не помешает их любви. И всего лишь через несколько дней после той чудесной ночи, которую они провели вместе, он женился на принцессе Клевской.

Она должна пойти, если он ждет. Я ненавижу его сейчас, сказала она себе; я просто проверю, действительно ли он ждет меня.

Она сразу же увидела знакомую высокую фигуру самого красивого мужчины французского двора. Он шагнул вперед с радостным волнением влюбленного.

— Марго, моя любимая, ты пришла. Я знал это.

Она не протянула ему своих рук; она боялась позволить Генриху коснуться ее. Она знала свои слабости; желание могло пересилить гордость.

— Ну, предатель, — сказала Марго, — что тебе нужно?

— Обнять тебя.

— Позор! Через несколько дней после свадьбы… да?

— Марго, это было необходимо.

— Знаю. Ты клялся, что женишься на мне, но вступил в брак с Катрин Клевской. Ты мог сделать лучший выбор, Генрих.

Он взял ее за плечи, но она тотчас вырвалась.

— Неужели ты не видишь, что я ненавижу тебя? Ты не понимаешь, что оскорбил меня… унизил… предал!

— Ты любила меня, — сказал он, — так же, как и я — тебя.

— О, нет, месье, — с горечью в голосе отозвалась она, — гораздо сильнее. Я не позволила бы увести себя. Я бы предпочла смерть.

— Марго, ты страдала бы сильнее, если бы я умер. Ты даже не имела бы удовольствия мучить меня, как сейчас. Твои мать и братья собирались уничтожить меня. Моя семья была убеждена в том, что только женитьба на Катрин спасет меня. Дорогая, это не конец для нас. Ты здесь. Я здесь. Мы планировали другое, но мы по-прежнему можем видеться, снова приносить друг другу радость.

— Как ты смеешь? — воскликнула она. — Как ты смеешь? Ты забыл, что я — французская принцесса?

— Я забыл обо всем, кроме того, что я люблю тебя и не могу быть счастлив без моей Марго.

— Тогда запомни кое-что еще: я ненавижу тебя. Ты мне отвратителен, я презираю тебя. Не пытайся снова заговорить со мной. Не пытайся делать мне гнусные предложения. Я была дурой, но неужели ты думаешь, что я не найду других влюбленных в меня поклонников? Не думай, что ты можешь бросить меня, предать… а потом, когда ты снова захочешь меня, я прибегу назад… как собачка!

Она повернулась и побежала к дворцу.

В этот вечер она танцевала более оживленно и весело, чем когда-либо. Она смеялась и кокетничала. Ее глаза излучали обещание, она была совершенно обворожительна. Но когда Марго возвратилась в свои покои и женщины раздели ее, она бросилась на кровать и заплакала так горько, что фрейлины испугались.

Наконец она притихла, замерла: утром, когда женщины пришли будить принцессу, ее влажное от пота лицо горело, глаза потускнели. У Марго был жар.

Катрин и король думали, что роман между Марго и Генрихом де Гизом закончился к их удовлетворению; кардинал Лоррен и его родственники считали, что они, своевременно отступив, выбрались из крайне опасной ситуации; Генрих де Гиз вышел из этой любовной истории с глубокой меланхолией, которую могла развеять только новая близость с Марго. Но принцесса сама слегла; она не боялась смерти. Она металась на кровати с высокой температурой, испытывая полное равнодушие к жизни. Ее сердце было разбито.