— Это ты! — воскликнул Франциск.
Маргарита покачала головой.
— Я была бы счастлива сотворить это чудо…
— Тут и правда не обойтись без чуда! — мрачно вставил Франциск. — Надо превратить этого неуклюжего юнца, впитавшего в себя испанскую важность, в жизнерадостного француза! Да, должно произойти чудо!
— Я бы не смогла его совершить, — сказала Маргарита, — потому что я была свидетельницей унижения Генриха. Я находилась рядом, когда ты бранил его. Я видела краску на его лице и сердитый блеск в глазах: я видела его скованные губы, пытавшиеся произнести нечто не уступающее тебе по остроумию. Бедный мальчик не понимал, что остроумие рождается в голове, а не на устах. Нет! Он не отреагирует на мои усилия. Я могу лишь составить план: осуществить его должен кто-то другой.
— Тогда, возможно, Анна…
— Мой любимый, ты так требователен ко мне, что я не смогу служить кому-то еще; я так предана тебе, что безразлична к другим.
Они засмеялись, и Маргарита сказала:
— Предоставь это мне. Я найду женщину.
Франциск положил руки на плечи Анны и Маргариты.
— Мои дорогие, — он поцеловал сначала Маргариту, потом Анну, — что бы я делал без вас? Этот мой сын — что колючая щетина в рубашке. Источник вечного раздражения… Оно то проходит, то возвращается вновь. Да благословит вас Святая Дева! А теперь давайте танцевать и веселиться. Пусть музыка звучит громче!
Король повел Анну танцевать; он радовался тому, что его любовница и сестра сумели поднять ему настроение. Пары придворных последовали за Франциском и Анной. Но молодой Генрих сидел в углу, пытаясь спрятаться за гобеленами. Он ждал момента, когда сможет ускользнуть в свои покои. Он едва выносил смех, веселье, придворных, женщин; особенно сильно он ненавидел отца.
Король отпустил своих приближенных, чтобы остаться наедине с Дианой, красивой вдовой сенешаля Нормандии. Удалившись, свита стала обмениваться улыбками. Похоже, пришел черед Дианы. Ох уж этот король! Но что скажет на это Анна д'Эйлли? Любовь — это игра. Наш господин знает в ней толк, он просто неутомим!
Король жестом предложил вдове подняться. Прищурившись, он оценил ее внешний вид глазами знатока. Он гордился такими женщинами, как Диана де Пуатье.
Он внушал ей страх, но она старалась не показывать это. Щеки Дианы горели, в глазах появился блеск. Вызов к королю взволновал ее. Франциск отметил, что она почти не изменилась со дня их предыдущей встречи. Когда это было? Почти десять лет тому назад! Ее кожа оставалась свежей, как у девушки. Трудно было поверить, что ей уже тридцать три года. У Дианы были правильные черты лица, густые черные волосы, блестящие темные глаза и идеальная фигура. Франциск отдавал должное ее самообладанию. Она умело делала вид, что не замечает восхищения короля и равнодушна к его мужскому обаянию.
Она была умна. Франциску нравилось держать ее в неведении относительно причины их встречи. Пусть ее сердце бьется чаще под высоким бюстом.
Разглядывая стоявшую перед ним Диану, король Франции напоминал сатира.
Эта женщина, подумал Франциск, сумеет превратить моего Генриха в мужчину. Обучит его всем искусствам и умениям, которыми владеет сама. Поможет приобрести необходимые навыки, полюбить собственные достоинства и избавиться от недостатков, унаследованных от отца. Потом вместе с этой обворожительной женщиной мы подберем ему любовницу — восхитительную юную девушку, — если, конечно, он не пожелает хранить верность своей невесте — итальянке.
— Я попрошу вас об одном одолжении, — сказал он, лаская Диану своим взглядом.
Ее голова была высоко поднятой. Каждая линия красивого лица и плечей выражала протест.
Франциск не смог отказать себе в удовольствии подразнить ее.
— Прошу вас, сядьте. Вот сюда… рядом со мной.
— Сир, вы очень любезны.
— И хочу проявить еще большую любезность — с вашего согласия, разумеется. Я часто вспоминал нашу давнишнюю встречу. Неужели это было десять лет тому назад, Диана? Вы все так же молоды. Говорят, вы владеете секретом вечной молодости. Клянусь честью — глядя на вас, я думаю, что это правда.
— Никакого секрета нет, сир, — сказала она. — Если вы позвали меня для того, чтобы узнать его, я очень огорчусь, потому что вас ввели в заблуждение. Тут нет тайны. В противном случае я поделилась бы ею с вами.
— Волшебство заключается в вашей красоте, прекрасная Диана. Ее-то я и прошу вас подарить мне.
— Сир, при вашем дворе есть много красавиц, которые жаждут вашего внимания…
— Чары Венеры меня не устроят. Я ищу целомудренную Диану.
Нет, она совсем не изменилась, подумал Франциск. Десять лет тому назад она не была вдовой. Двадцатитрехлетняя красавица была женой исключительно богатого и уродливого человека. Позор! Отдать прелестную пятнадцатилетнюю девушку в жены пожилому вдовцу! Но Жан де Пуатье, отец трех дочерей, счел Великого сенешаля Нормандии подходящим супругом для юной Дианы. Она проявила покорность и родила старику, кажется, двух дочерей. В то время он, Франциск, интересовался ею. Тогда он проявлял интерес ко всем красивым женщинам его страны — графиням, женам великих сенешалей и простых виноделов. Он был готов пригласить их всех на свое ложе — и практически никто ему не отказывал. Но Диана отвергла короля Франции.
Разглядывая спокойное лицо и чувствуя, что Диану встревожило то, что она сочла новой атакой на ее добродетель, он снова увидел перед собой испуганную женщину, стоящую перед ним на коленях и умоляющую его сохранить жизнь ее отцу. Старый дурак оказался замешанным в заговоре коннетабля Бурбона и ждал казни в темнице Лоша. Диана пришла к монарху, часто отзывавшемуся на мольбы красивых женщин. Она плакала, но не теряла рассудка. Он видел, что она понимает его шутливые намеки. Король увлекся просительницей. Он сказал, что она станет его хорошим другом, и он откликнется на ее просьбу, поскольку больше всего на свете любит помогать своим друзьям.
Позже, когда жизнь старика была спасена, и Франциск ждал проявления благодарности, эти большие темные глаза изумленно округлились, нежные щечки заалели; Диана заплакала. Она заявила, что поступила глупо и не поняла короля. Не хочет ли он сказать, что обменял жизнь отца на добродетель дочери?
Эти горькие слезы! Это почтительное презрение! Да, она была весьма умна. После красоты Франциск выше всего ценил в женщине ум. Что он мог поделать? Она одержала победу. Перехитрила его. Он отпустил ее.
— Ваша красота обворожила меня, дорогая Диана, но вы оказались весьма хитры, — сказал он. — Возвращайтесь к мужу. Надеюсь, он ценит вас по достоинству.
Он не затаил злобы — это было не в его натуре; он периодически видел ее, поскольку она состояла в свите королевы. Диана выглядела обворожительно в черно-белых траурных туалетах, которые она носила после смерти супруга.
Но он не мог отказать себе в удовольствии подразнить ее! Пусть она думает о худшем — или о лучшем. Сатир — король Франции — овладевает добродетельной Дианой! И затем он внезапно откроет ей истинную причину их свидания. Она сделает вид, что испытала облегчение, хотя на самом деле рассердится.
— Я думал о вас с того дня, когда вы отправились к отцу, чтобы сообщить ему о том, что его жизнь спасена. Помните?
— Да, сир. Помню.
— Какой счастливой вы ушли от меня! Вы поведали отцу, что оплатили его жизнь… фальшивой монетой?
— Мой отец не понял бы меня, — ответила Диана. — Он отчасти потерял рассудок в темнице Лоша. Его окружали каменные стены; свет проникал в камеру лишь через окно для передачи пищи. И затем… почти на эшафоте… ему сказали, что казнь заменена пожизненным заключением. Я полагала, что вы прощаете его. Не поняла, что отца ждет тюрьма.
— Мы оба не поняли друг друга: вы — меня, а я — вас, моя добродетельная Диана.
— Там он состарился раньше срока, сир.
— Предатели не должны жить, как верные мне люди, — сухо заметил Франциск. — Даже те предатели, у которых есть красивые дочери. Добродетель дочерей может плохо отразиться на предателях.
