– Нет, пожалуйста! Пожалуйста!

Я так сильно хотел угодить ему!

Он начал напевать:

И с этими словами он запихнул меня в воду с головой.

– Потренируйся.

Я с готовностью схватил фломастер. Эту часть сценария я знал. Рука дрожала не так уж сильно. Когда расписываешься связанными руками, фокус в том, чтобы спокойно положить их на стол. Расслабиться. Пусть пальцы сами все сделают.

Напротив меня, с другой стороны стола, сидел № 4141. Он оттаивал; под стулом у него стучала капель, под ногами собиралась лужа. Я избегал смотреть на него и потому пялился на собственную подпись. Это мое имя.

– Кто ты? Я хочу, Джордж, чтобы ты написал еще свой код доступа, вот здесь, на этом листе. Не спеши, подумай минуту. Ты вспомнишь.

Да, я помню! Я напишу. И подпишу. Ситуация напоминала завершающую часть какой-то игры, и мне очень хотелось закончить побыстрее. Да: я подпишу! Джордж Янг убил № 4141, он никогда не слышал о № 4141. Какая, хрен, разница? Я стрелял по войскам из зеленки, я тайком возил взрывчатку в штат Мэн. Я навел римских солдат на Гефсиманский сад. Я стоял за вымиранием динозавров. Это все Джордж. Он все подпишет.

Я подписал три документа.

– Здесь отражены самые яркие детали из того, что ты рассказал мне, – заметил он.

– Прекрасно.

Он забрал у меня бумаги и ручку, развернулся и направился к двери. Я все еще пытался подняться на ноги, когда дверь закрылась и снаружи в замке повернулся ключ.

– Поработай с ним как следует, Джордж! – крикнул из-за двери Берти. – Попробуй, может, удастся узнать что-нибудь важное!

Затем он ушел, только шаги прохрустели по гравию.

– Эй! – Я отошел от стены, насколько позволяла цепь, но так и не смог дотянуться до дверной ручки. Значит, это не конец игры. – Эй!

Он оставил меня там на всю ночь. Я понял, что оказался в беде, когда услышал звук лодочного мотора. Сначала он доносился до меня четко и ясно, но вскоре стих. Я был не просто напуган, я был взбешен. Ярость помогла мне прийти в себя; что-то как будто щелкнуло, когда мое нынешнее «я» совместилось с прежним. Теперь, когда его больше не было здесь и он не мог сделать мне больно, мне до смерти хотелось сделать больно ему. И Джамалу тоже. Он, вероятно, все утро прождал Берти у катера. Слушал свою музыку и сверкал глупой улыбкой, все как обычно.

Я громко ругался и дергал цепь, но где-то в глубине сознания какая-то часть меня четко понимала: необходимо успокоиться и подготовиться к дальнейшим событиям. У Берти наверняка есть план.

Через некоторое время я развернулся и уселся спиной к двери, лицом к № 4141. Он не смотрел на меня в упор. Он был развернут в полупрофиль. Я его не боялся; речь не шла о брезгливости или суевериях. Мне и раньше приходилось видеть мертвецов. Тогда, на дороге в Басру, их было бессчетное количество! Но близость № 4141 и сознание того, что деться мне от него некуда – что я вообще не могу отодвинуться, – вызывали тревогу и смутное беспокойство.

– Ну ладно, ладно, – сказал я. Приятно было услышать человеческий голос, хотя бы и свой собственный. Я отлепил от груди мокрую рубашку и попытался думать последовательно. – Мы просто осмотримся, разберемся, и все будет в порядке.

Я приблизился к столу и медленно прошел мимо № 4141; затем повторил маневр с другой стороны. Я хотел внимательно рассмотреть его со всех сторон. Оказалось, что теперь труднее догадаться, сколько ему лет. Может быть, на самом деле он был моложе, чем мне казалось. Ему наверняка не было тридцати.

– Ну ладно, ладно, – повторил я, сложив руки перед собой. – Возможно, я знаю, кто такой Зизу. Но скажи мне: кто ты?

Я мысленно вернулся в последний день его жизни. День этот, казалось, миновал давным-давно. Я подумал о его семье – о людях, которые в настоящий момент живы и ходят по земле; о тех, кто тоскует по нему, боится за него. Кому могло хотя бы во сне привидеться, что родной человек окончит свои дни здесь? В последние несколько недель я много думал о его смерти – но только как о небольшой локальной драме, связанной исключительно со мной. Его мир оставался абсолютной загадкой. Теперь же я смотрел на него и пытался вообразить себе историю этого человека.

Но на самом деле я, как и раньше, ничего не знал о нем.

Наступил вечер. Стемнело. № 4141 откровенно подтаял. Это было скверно, но все же помогало убить время. У меня было занятие – рассматривать его. Я смотрел и смотрел, не только на него, но и на себя, а минуты складывались потихоньку в часы и уходили в вечность. Я словно находился одновременно в своем теле и вне его.

По мере оттаивания № 4141 начал наклоняться вперед. Немного наклонились и плечи, но в основном голова. Думаю, это потому, что мышцы шеи оттаивали первыми и растягивались под тяжестью головы. К этому времени лужа воды под ним растеклась уже на полкомнаты. В сумерках я различал только силуэт человека, и движения его казались естественными и почти живыми. Он словно качал головой.

Не подумайте, я не чувствовал ужаса. Даже в детстве я был не особенно подвержен таким страхам и не интересовался подобными развлечениями. Но это движение действительно выглядело зловеще. Где-то вдалеке слышался шум прибоя, в зарешеченные отверстия в крыше влетал легкий ветерок с моря. Чтобы поменьше думать о нем, я заговорил:

– Это получилось не нарочно. Просто все пошло наперекосяк. Я этого не хотел. Правда.

№ 4141 явственно кивнул.

– А они ублюдки все-таки, правда?

Он и с этим согласился.

– Знаешь, до сих пор я не понимал как следует, какой ты классный парень. Да, должен признать. Хочешь, закажем что-нибудь в номер? Я бы, например, не отказался от салата с креветками. Что скажешь?

Я сидел спиной к двери, смотрел на него и смеялся.

Должно быть, я заснул. А может, просто задремал, потому что мне кажется, что я видел, как это произошло. Если, конечно, это был не сон. В комнате внезапно раздался грохот.

– Что?!

В первое мгновение я вскочил на колени; я сжал кулаки и выставил связанные руки перед собой, готовясь отразить любое нападение. Еще секунда, и я уже на ногах.

В комнате полная темнота. Ни звука. Я перестал дышать, пытаясь расслышать хоть что-нибудь. По-прежнему ни звука.

Только потом до меня дошло, что № 4141 просто упал со стула. Вот и все. Я опустился обратно на бетон, свернулся калачиком и попытался устроиться поудобнее.

Я проснулся на рассвете. Сел и обхватил руками колени. Надо было отлить, но я долго тянул и откладывал. Старался не думать о том, что хочу пить. Должно быть, Берти перекрыл воду на выходе из резервуара, потому что из крана в бассейне мне не удалось ничего выжать. Оттуда вытекла только тоненькая струйка – то, что оставалось в соединительном шланге, – да и эта вода по большей части утекла мимо. После этого ничего. Зато соли у меня оказалось в достатке.

Вид комнаты изменился к лучшему: ночью № 4141 завалился сначала на стол, а затем боком на пол. Поэтому утром я смог отгородиться от него, перевернув стол набок. Теперь из-за крышки стола торчали только его ступни. Одеяло на № 4141 распахнулось, и мне пришлось поправить край носком ботинка, чтобы прикрыть его наготу.

Через некоторое время я поднялся, залез в пустой бассейн и осторожно пописал в решетку водослива.

Ожидание. Солнце поднималось все выше, нагревая крышу. В окне виден был голубой прямоугольник неба, и я легко мог увидеть мысленным взором весь комплекс, принадлежащий группе дознания, – корпуса, растопыренные осьминожьи щупальца кабелей и солнечных панелей, окружающие скалы.

– Эй, подойдите на минутку поговорить! – кричал я время от времени. На всякий случай, вдруг рядом окажется трогл. – Необходимо кое-что проверить, подойдите пожалуйста! – Но если кто и слышал меня, то признаков жизни не подавал.