– Здесь полным-полно грубых ошибок.

– Знаю! – в отчаянии воскликнула Кэти. – Но я ни разу не слышала и половины этих слов! Тут одни специальные термины! Ваша секретарь, конечно, набирает их со скоростью света и без ошибок, потому что привыкла к ним, но я нет! Джозеф никогда не диктовал мне деловых документов, он писал нормальные книги! – Голос Кэти дрожал, она испытывала непреодолимое желание убежать от этого невыносимого человека.

– Вы должны исправить ошибки. Можете облегчить себе работу, воспользовавшись словарем специальных терминов, стоящим на этой полке. – Бруно оттолкнулся от стола. Он дал Кэти время прийти в себя и достать с полки словарь, не отводя от нее хмурого испытующего взгляда.

В последующие полтора часа он жарко дышал ей в шею, словно тиран, недовольный бестолковым рабом. Наконец Бруно откинулся на спинку кресла, в котором Кэти привыкла видеть Джозефа и которое казалось слишком хрупким для столь внушительного, могучего тела, и приступил к серии телефонных звонков.

Кэти же слушала их вполуха, занятая исправлением ненавистного документа. Завершив работу над несчастным текстом, Кэти заметила, что босс по-прежнему прикован к телефону, но этот звонок отличается от всех остальных. Бруно отодвинул кресло подальше от нее и разговаривал приглушенным, хрипловатым и очень интимным голосом.

Кэти изумленно смотрела ему в спину, не в силах оторваться даже тогда, когда Бруно, закончив разговор, повернулся в кресле, чтобы положить трубку.

– Справились? – спросил он почти ласково, и Кэти, кивнув, отвела взгляд.

– Если вам нужно сделать личные звонки, я могу выйти… – выдавила она.

– Почему вы решили, что я занят личными звонками? – спросил Бруно. Запрокинув голову назад, он, ухмыляясь, разглядывал Кэти.

– Это не мое дело, – промямлила она, растерявшись.

Бруно помолчал. Какое-то время он, казалось, размышлял над ее словами, потом пожал плечами, словно приняв решение.

– Может быть. – Мужчина встал и, подойдя к окну, уселся на подоконник, чтобы лучше видеть Кэти. – Вы правы, я сделал личный звонок, но совершенно не требующий уединения, уверяю вас.

– О, конечно.

Именно это и смущало девушку. Если бы она должна была сделать личный звонок мужчине – а Кэти могла поклясться, что Бруно разговаривал с женщиной! – она постаралась бы уединиться. Кому понравится произносить слова, выражающие нежность и привязанность, в присутствии посторонних?

– Джозеф когда-нибудь рассказывал о моей… не знаю, как назвать… моей личной жизни?

– Кажется, – уклончиво ответила Кэти.

– Что это означает – да или нет?

– Он упоминал пару раз, что вы… пользуетесь успехом у дам.

Фраза эта заметно развеселила Бруно, и он выразительно поднял брови.

– Он думает, я сплю со всеми женщинами подряд?

– Джозеф так не говорил.

– Не говорил, но он так думает. И ему это не совсем нравится. Было бы глупо отрицать это. Но… Бруно умолк надолго, и Кэти едва не попросила его поскорее закончить мысль. – Но Джозефа должен чрезвычайно радовать тот факт, что я никогда не приводил сюда ни одной женщины без предварительного разговора с ним.

– Я знаю, – вырвалось у Кэти, и она разозлилась на саму себя.

– Мне даже известно, что Джозеф уже давно ждет, когда я наконец позову одну из этих женщин обратно. – Бруно вспомнил, сколько раз крестный принимался вежливо интересоваться его делами на любовном фронте, осторожно намекая, как хочет он видеть крестника женатым, и, по-видимому, уже теряя на то всякую надежду. – И мне кажется, произнес Бруно задумчиво, – пришло время привести сюда, в дом Джозефа, женщину.

– Конкретную женщину? – Кэти не смогла скрыть нотку иронии в голосе, настолько утверждение Бруно казалось лишенным и следа романтизма. Если бы он действительно любил женщину и хотел познакомить ее с крестным, чувство это должно было бы переполнять его, выплескиваясь наружу; разве стал бы он говорить об этом вот так, между прочим, словно это было чем-то обыденным?

Бруно взирал на Кэти строго и серьезно.

– Я встречаюсь с одной женщиной уже несколько месяцев, и, мне кажется, пришла наконец пора осесть на одном месте.

– Потому что у Джозефа случился сердечный приступ и вы хотите осчастливить его сейчас, когда он попал в больницу?

– Потому что я не молодею, а время никого никогда не ждет. – Было немного странно слышать клише из уст человека, заслуженно гордящегося своим красноречием. – Как бы то ни было, Изабел замечательно подходит на роль жены. – Нахмурившись, Бруно внимательно посмотрел в глаза Кэти. – Джозеф будет рад.

– Я в этом уверена, – согласилась Кэти и поразилась глубине собственного любопытства, когда спросила:

– А какая она, Изабел?

– Высокая. Блондинка. В прошлом – топ-модель. Ее отец – владелец самого крупного компьютерного бизнеса в стране, продолжающего расширяться. Что означает это ваше выражение лица? не удержавшись, спросил раздраженно Бруно.

– Когда вы собираетесь пригласить ее к Джозефу?

– Как только он выпишется из клиники. Конечно, я не хочу раскрывать сразу свои намерения.

Вначале я дам ему возможность познакомиться с ней. Слишком большое количество сюрпризов может отправить его назад в больницу. Итак, мы продолжим работу?

Вот так. Минутный разговор о предстоящем самом главном событии в жизни – и в следующий момент тем же самым голосом уже обсуждаются деловые проблемы.

Весь остаток дня Кэти с трудом концентрировалась на выполнении своих обязанностей. Мысли ее вновь и вновь возвращались к экс-модели, высокой блондинке, возникшей из ниоткуда и готовящейся стать женой Бруно и невесткой Джозефа. Какая она? Спокойная? Выдающаяся личность? Самоуверенная, решила Кэти. Иначе Бруно не заинтересовался бы ею. Самоуверенная, шикарная и холеная.

Джозеф будет удовлетворен.

В один из визитов к Джозефу Кэти хотела поведать старику о бесконечных проблемах с компьютером и своей неспособности писать документы под сверхскоростную диктовку Бруно. Но по прошествии недели, к собственному изумлению, она открыла, что втянулась, привыкнув немного к его манере командовать.

Кэти больше не вздрагивала от испуга при приближении Бруно, контролировавшего написанное ею, и научилась распознавать постоянные перепады настроения шефа. Девушка вдруг осознала, что больше не чувствует себя несчастной овечкой, которую ведут на заклание.

Однажды, во время обеда, окончив путаный монолог о трудном моменте своего отрочества, Кэти замолчала, и Бруно, странно посмотрев на нее, произнес:

– Начав доверять хоть немного, вы уже не повернете назад, верно? – Кэти сперва расценила это как комплимент, но потом заметила в выражении его лица нечто отчужденное, непонятное.

Но по крайней мере она больше не сжималась в комок от страха. И даже отважно смотрела на Бруно, не отводя глаз. Он излечил ее от этого раз и навсегда четыре дня назад, когда, приподняв пальцем подбородок Кэти, заставил ее прямо взглянуть на него, сказав при этом, что она должна избавиться от скверной привычки вести разговор, обращаясь к предметам обстановки.

И реконструкция бассейна продвигалась довольно быстро, к удовольствию Кэти, поскольку все преобразования осуществлялись целиком и полностью под ее руководством, а Бруно приходил лишь в конце дня, комментируя достигнутые результаты.

Кэти напевала что-то себе под нос, когда, подъехав к дому, с удивлением заметила припаркованный во дворе длинный спортивный автомобиль.

Она вышла из машины, тысячи вопросов роились в ее голове.

Ответ на все пришел сразу, стоило ей открыть дверь и услышать голоса, доносящиеся из гостиной. Первый голос был ей хорошо знаком; кому принадлежал второй, не составляло труда догадаться – голос оказался женским, а машина во дворе свидетельствовала об изысканном вкусе и больших деньгах. Изабел, таинственная будущая жена Бруно. Кэти двинулась к гостиной, ощущая, как болезненно сжался желудок.

Дверь была широко распахнута, и за несколько секунд девушка смогла обозреть всю сцену. Бруно расхаживал у окна со стаканом в руке, улыбаясь женщине, сидящей на диване спиной к Кэти. Их тела, казалось, так и тянутся друг к другу, несмотря на разделявшую их дистанцию в несколько метров.