— Что! — возмущенно воскликнула драконица, даже привстав. — И ты отзываешься на это?

Мальчик потупился и кивнул, а Шай вспомнила, как ругался на него смотритель цирка.

— Что за шум? — окликнула их циркачка.

— Дара, этот… этот — ты знаешь как он его называл!

— Знаю, — спокойно ответила та. — И считаю, что нужно дать ему новое имя. Настоящее.

— Конечно. Но я бы с радостью вернулась туда, нашла эту скотину и вытрясла бы весь дух, — девушка сурово поджала губы и посмотрела на притихшего ребенка. — Не смей никогда больше откликаться на подобное. Ты не животное и не предмет.

Малыш осмелился поднять на неё глаза, и она увидела, как сверкнули в них слезы. Шай тут же спохватилась, поняв, что вспышку гнева он принял на свой счет. Удивляясь сама себя, она опустилась на колени перед ним и приподняла его голову за подбородок, заставляя посмотреть ей в глаза.

— Не бойся, — ласково улыбнулась она. — Тебя больше никто не обидит и не ударит. Даю тебе слово. А сейчас, ты можешь выбрать себе любое имя, какое хочешь, — она недоуменно умолкла, заметив, что ткач покачал головой. — Ты не хочешь?

— Шай, — тихо позвала Дара. — Ты разве не знаешь обычая? Имя ему должна дать ты, ведь ты купила его.

— Но он же не вещь!

— По нашим законам, он теперь принадлежит тебе.

Воспитанная в племени, где главными ценностями были свобода и уважение, драконица на мгновение потеряла дар речи. Она представить не могла, что одно живое существо может принадлежать против воли другому. Это… неправильно. Это ужасно. Как можно повиноваться, слушать чужие приказы, но не слушая своего сердца?

Первым её порывом было громогласно высказать всё, что она думает о человеческих порядках в весьма витиеватой форме, вторым — отпустить мальчика на все четыре стороны, но видимо именно сейчас был тот редкий случай, когда её разум заявил о своем существовании.

Мальчику некуда идти, да и негодующе сотрясать воздух бесполезное дело.

— Шай, — позвала циркачка, которая, казалось, каким-то образом поняла её состояние. — Мальчик нуждается в твоей защите и покровительстве.

— Хорошо, — довольно спокойно, наконец, сказала она. — Я дам тебе имя, и ты останешься со мной, но дело в том, что мне не нужен раб, — мальчик вздрогнул и опасливо посмотрел на неё. — Мне нужен друг? Как ты думаешь, сможешь ты стать таковым?

Что-то странное промелькнула в зеленых глазах ткача, но потом он неуверенно кивнул, явно до конца не понимая, что от него хотят.

Решив, что для начал достаточно и этого, девушка задумалось. Имя? Почему-то при мысли о том, что ей нужно дать его мальчику, Шай-энри испытывала чувство ответственности. Ведь издревле известно, что имя и судьба неотрывно связаны и предопределяют друг друга.

В голове неожиданно вспыли воспоминание о произошедшем, когда на них напали шелгарды. Она погналась за испуганный ткачом, не замечая ничего вокруг, и желая лишь догнать и успокоить того. Так они оказались в роще. Мальчик убегал, не таясь, и найти его было не сложно. Когда она следом за ним выскочила из кустов на поляну, то замерла, увидев целую семью этих опасных хищников. В один момент, когда Шай отбивалась от обезумевших животных, ей показалось, что она заметила какое-то движение и тень среди деревьев. Потом, правда, девушка списала всё на игру воображения и эмоциональность ситуации, но, чем дольше она об этом думала, тем более странным ей казалось это столкновение. Что делали шелгарды в столь непривычной для них местности, да ещё и в таком количестве? Создавалось впечатление, что всё это было продуманно заранее, специально для неё. Но кто мог хотеть его смерти?

Ответ прост — Север. И она бы беспрекословно поверила в это, если бы не тот факт, что именно Безликий спас их, появившись на поляне. Правда, тогда она, как спасение его не воспринимала. Вместо этого в ней заговорила кровь предков, которая собственно и ввела её в транс. Такова была реакция любого дракона, встретившегося с Безликим в его боевой ипостаси.

Тогда Шай-энри больше не управляла своим телом, в голове пульсировала лишь одна мысль — убить. Убить врага, разорвать и разодрать, забрать жизнь, пока он не сделал это первым.

Всё могло бы кончиться очень плачевно (причем, скорей всего, именно для неё), если бы не вмешался ткач. Используя свою магию, он воззвал к ней, показав то, что могло успокоить любого дракона её племени. Она видела Кальвадар: его долину, снежные горы и сапфировую гладь моря.

Она видела дом.

Со стороны мальчишка это было очень ловко, продуманно и… смело.

Вот оно!

Шай-энри улыбнулась.

— Кирэн, — проговорила она, словно пробуя это имя на вкус, а затем склонилась над замершим малышом и заговорщицки зашептала. — На одном из древних языков это означает «смелый». Ты спас меня тогда, на поляне. Ты был очень смелым и, думаю, это имя подойдет тебе. Как считаешь?

Восторженный блеск в его глазах был лучше всяких слов.

— Что ж, тогда приятно познакомить, Кирэн. Меня зовут Шай-энри, — и она со смехом протянула ему руку, которую тот робко пожал.

Дара тоже подошла к ним и что-то начала говорить мальчику, когда драконица заметила возвращающегося охотника.

Готовы вырываться вполне дружелюбные слова, которыми она хотела закрепить их перемирие, замерли на губах, стоило ей только взглянуть на мужчину.

Север изменился. Во всем его виде: в том, как он шел, как держал в руках две тушки кроликов, в каменном лице — чувствовалось напряжение. Вероятно, что-то случилось во время охоты, потому что уходил он в весьма благодушном настроении.

Похоже, перемену почувствовали все, так как улыбки быстро сошли с лиц её спутников, уступив место молчаливому недоумению. Поинтересоваться, что произошло, Шай не решилась, вполне обоснованно боясь возможности оказаться на месте несчастных кроликов, поэтому тоже посчитала за благо держаться от раздраженного (разъяренного?) мужчины подальше.

Спать укладывались поближе к огню — не смотря на разгорающуюся весну, ночи были еще холодными…

Шай-энри проснулась на рассвете, когда новый день только-только занимался. Несмотря на росу, обильно выпавшую за ночь и сверкающую теперь в траве, а так же на холодный воздух, девушке было тепло. Способствовало этому, наверное, что-то теплое, обволакивающее её с обеих сторон. Приоткрыв глаза, первое, что она увидела, это темная курчавая макушка Кирэна. Сам же мальчик доверчиво прижался к её боку, свернувшись, как котенок, и тихо посапывая. С другой стороны, защищая мальчика от холода, спала Дара.

Драконица хотела, было, улыбнуться, но тут почувствовала, что тяжелая сильная рука обнимает её за талию и приживаем к чьей-то твердой груди.

Хотя, почему же «к чьей-то»?

Догадавшись, но, всё же надеясь на ошибку, девушка медленно и даже неохотно повернула голову, и тут же встретилась с блестящими глазами и лукавой улыбкой. Только благодаря всей своей воле и нежеланию тревожить мальчика, Шай-энри осталась на месте. По телу пробежала дрожь, и она поняла, что если сейчас откроет рот, то всё их перемирие полетит коту под хвост. Поэтому она продолжала лежать молча, изучающее скользя взглядом по лицо врага, и стараясь на замечать, как пылает кожа там, где её обнимает Север.

И Дара, и Кати в один голос утверждали, что он красив. На её же вкус, вкус дракона, ничего интересного и захватывающего дух. Но дело в том, что она вот уже некоторое время человек и, наверно, поэтому (исключительно поэтому, убеждала она себя, и ни по какой иной причине) она сейчас заметила и широкие скулы, и большой разлет красных бровей, под которыми таинственно мерцали необыкновенные темно-вишневые глаза, и губы, обнаженные в улыбке, и, конечно же, подбородок, надменно вздернутый вид которого так раздражал Шай всякий раз, когда они ссорились (читай постоянно). Несколько огненных прядей упали на высокий лоб, а остальные разметались по плечам, окутывая и хозяина, и (девушка не сдержала легкую дрожь) её саму, щекоча щеку.

Его вид злил её, бесил и… заставлял испытывать непонятную тревогу.