— Дай, дай я ему по сусалам втетерю, Фофан! — визгливо воскликнул сын прокурора и сжал кулачонки, прыгая на одном месте. — Убью, гада! Закопаю в гнилой капусте, муфлона!

Фофан щелкнул пальцами, тем самым показав Валере, чтобы он временно притух, и обратился к корешам, которые привезли Брэда в эту вонючую комнату с заколоченными окнами и облезлыми стенами:

— Карманы фраеру прошманали?

— В натуре, взяли лопатник с мелочью, ключи, а больше ничего не было, — сказал басом один из бандитов.

— А пистолет-зажигалка, которым ты нашему корешу угрожал, в натуре, где? — спросил Фофан у Брэда.

— Я его губернатору области подарил, — ответил Брэд, — Боброву Ивану Петровичу.

— Ха-ха-ха, — захохотал Фофан, — хорошо шутишь перед смертью.

— В натуре, Фофан, он с губернаторам бакланил, мы стремали, — ответил второй из тех, что привезли американца, — он с его дочкой гулял.

— А-а, сука! — воскликнул Власов. — Ну, я тебя изуродую! Это моя девка! Ты ещё с ней гулял! Я тебе яйца отрежу!

— Твои только сопли в носу и грязь под ногтями, — ответил Брэд, переведя американское идиоматическое выражение на русский.

Власов попытался кинуться в драку в очередной раз, но сильная рука Фофана оттолкнула его к стенке. Фофан был слегка напуган, он не рассчитывал, что американец знаком с Бобровым. Могли быть неприятности. Да и Власов не горел желанием драться. Он рассчитывал, что Брэда будут бить бандиты, а он будет только свысока наблюдать.

— Вы чего, бакланы, — спросил Фофан у бандитов, когда услышал подтверждение о встрече американца с губернатором, — в натуре, его с губернаторской дочкой почикали и повязали?

— Ну, мля, Фофан, ты же сказал… — пробасил бандит.

— Гнус, у тебя мозги есть, или они от анаболиков совсем опухли? — спросил Фофан. — Ты чего, на мобилу мне не мог гавкнуть, спросить, чего мастрячить, а?

— Гад буду, Фофан, мы не думали, — вступил в разговор второй, — ты же сказал его закогтить, мы его и почикали. Мы же не думали…

— Конкретно базарю, у вас нечем думать! — заорал Фофан и обратился к Брэду: — Ты кто, в натуре, такой, а? Чё тебе надо?

— Мне ничего от вас не надо, вы меня сюда привезли, — ответил Брэд, — не я сам к вам пришёл.

— Фофан, он с моей Настей возле клуба познакомился, — вмешался Власов, — он вообще Боброва не знает!

— Пошёл ты со своей Настей, — ответил Фофан, — зря я на твой базар купился. И с чего ты взял, что губернаторской дочке до тебя есть маза? Она вон с внуком мэра нашего, с Альбертом Иловым, неплохо до тебя зажигала!

Власов не ожидал от уголовного авторитета такого наглого отступничества, да еще что его самого попытаются в этой ситуации сделать виноватым. Но и Фофана можно было понять. Он был неавтономен, подчинялся сильным мира сего, просто хотел немного боднуть наглого американца, чтобы «подмазать» прокурору. Д американец оказался на короткой ноге с губернатором! Так можно сдуру и обломаться. Прежде чем действовать дальше, нужно все выяснить.

— Врёт он! — вдруг воскликнул Валера. — Ничего он губернатору не подарил свою зажигалку! Вон я вижу у него, как и тогда из ботинка рукоятка этой зажигалки торчит!

С этими словами Власов рванулся к Брэду, толкнул его и выхватил из его ботинка маленький револьвер. Он с торжеством потряс им над головой, как бы подчеркивая свое достоинство. Фофан опять оторопел от некомпетентности своих бандитов.

— Обыскивали его, да? В натуре, уроды! — ругнулся он на корешей, нервно плюхнувшись на стул. — А в ботинок не догадались заглянуть? Власов, покажи-ка мне игрушку!

Но сыну прокурора не терпелось самому продемонстрировать, как работает зажигалка. Он не послушался авторитета, взвел затвор и, направив ствол в сторону сейфа на всякий случай, сказал:

— Нажимаем на курок…

— Не надо! — воскликнул Брэд.

Но Власов его не послушал и все-таки нажал. Вместо мирного маленького огонька из ствола полыхнуло пламя, грянул выстрел, пуля со звоном отрекошетила от стальной поверхности сейфа и с хрустом пробила голову Фофана в области виска. Авторитет покачнулся, пустил ртом струю крови и замертво рухнул на пол.

— Ты чё, мля, а? — произнес первую за вечер фразу сейфоподобный телохранитель покойного Фофана.

Власов смотрел на ствол и шептал:

— Ничего не понимаю… Он выстрелил… Как же… Ведь зажигалки не стреляют…

— Ни хрена себе дела, — выпалил тот, кого Фофан назвал Гнус, — ты, фраерок, кажись, нашего пахана завалил. Нет, в натуре, завалил. Наглухо.

— Я же не хотел, — заплакал Валера, бросив пистолет на пол, как опасного паука, — это все он виноват!

И Власов ткнул пальцем в американца. Тут все увидели, что на штанах Власова в области промежности проступило мокрое пятно.

— Вот и в прошлый раз возле клуба так же было, — усмехнулся Брэд.

— А-а-а!!! — заорал от обиды Власов и кинулся на американца.

Его некому было остановить, Фофан уже был мертв, поэтому Валера без труда повалил связанного Брэда наземь и стал методично бить кулаками в лицо. Но все же долго ему это делать не дали. За шиворот его стащил и оттолкнул в сторону сейфоподобный телохранитель Фофана. Власов упал и горько зарыдал. Брэд сел на грязном полу. Досталось ему довольно болезненно, но терпимо. Нос не был сломан, и зубы тоже. Остальное заживёт.

— Чё мастрячить-то будем, Бездельник? — спросил Гнус у огромного телохранителя.

Видимо, после смерти Фофана он в этой «конторе» остался самым наблатыканным. Но поскольку Бездельника (так его называли в школе, и погонялово к нему прицепилось) природа наделила недюжинным здоровьем, должна же она была на чем-то отдохнуть. Вот и отдохнула. На мозгах. Поэтому Бездельник только тупо глядел на Гнуса и сопел в свой кривой нос.

— Цыпа, че делать? — метался по комнате Гнус, обращаясь ко второму своему подельнику, с которым они привезли сюда Брэда. — Цыгане приедут через два часа с товаром! Чё делать?

В первые минуты всех охватил столбняк, и никто не решался принять на себя командование. Но затем это желание овладело всеми троими приблатненными, исключая Власова, которому никто бы руководство теперь не доверил (да и раньше тоже), и Брэда, который был вообще не из их «конторы».

— Надо, в натуре, обоих вальнуть конкретно, и американца, и прокурорского сынка! — предложил Цыпа, выхватив свой пистолет. — И сваливаем отсюда!

— Не катит, надо цыган дождаться, типа, потолковать, прикинуть хрен к носу, а потом… что потом? — предложил предприимчивый Гнус.

— Тихо, братва, ша! — громко вступил в разговор Бездельник, пошевелив единственной извилиной. — Мы сейчас посадим Фофана обратно, как будто он живой, а потом придут цыгане, и мы… тогда…

Никто никого не слушал, все кричали наперебой, предлагая одну вещь глупее другой, и наконец устали. Брэд поднялся, отошел к стулу и сел на него. Бежать было глупо — догонят и пристрелят. Оставаться в одной компании с ними было тоже глупо, но выбора у американца не было.

— Опа! Братва! Придумал! — воскликнул Гнус. — Мы Фофана спрячем в чулане, а цыганам скажем, что он заболел, что у него это… воспаление легких или коклюш! Ну, в натуре, неважно. Чё, они нас в рожу знают? Они нам «дурь», мы им бабки, и всё в ажуре.

— Тихо, ты, расчирикался, — прикрикнул на него Цыпа, — тут, мля, два плевка, которым ещё в подгузники надо рядиться. Особенно этот американец!

— Он не жилец, — сказал Бездельник, — а обоссанец нас не сдаст, а то мы расскажем, кто Фофана завалил, в натуре, Мокрые Штаны?

— Чё вы обзываетесь? — заныл Власов. — Меня папа все равно выгородит! Он меня откупит! Мой папа… он… прокурор…

— Папа выгородит тебя, — кивнул Цыпа, — если, в натуре, еще увидит живым. Ты, чё, типа, не врубаешься, сосунок, какого человека ты завалил? Ты смотрящего за областью завалил! Тебе хана!

— Ладно, хер с ними, — вмешался Гнус, — нам надо думать, как с цыганами быть. Короче, мы их встречаем, базар-вокзал, принимаем товар и отдаем бабосы.

— А где бабосы? — спросил Цыпа.