Во-первых, Анастасия Боброва была самой завидной невестой области, а во-вторых, младший Власов был без ума в нее влюблен. «Подумаешь, четырёхъюродная сестра, — говаривал он, — это почти уже и не родственники, раньше на кузинах женились». Но Настя относилась к Валере как к брату, потому что они вместе играли на даче, которые находились по соседству, вместе росли. Она не воспринимала Валерку как потенциального ухажера.

Ей хотелось влюбиться, но вокруг были парни, которые смотрели на нее только как на дочку губернатора. Так ей казалось, но в принципе так и было. Как и всякая девушка в семнадцать лет, она мечтала о принце на белом коне. «Принц» должен был быть сыном «короля», естественно, чтобы не смотрел на Настю как на лошадку, благодаря которой он будет подниматься (с помощью ее папы) по ступенькам власти.

Анастасия села в машину, Власов завел мотор и лихо вырулил на центральный проспект города. Не прошло и получаса, как Валера и Настя уже вовсю отдыхали в новомодном молодежном клубе. Хозяином клуба был некто, кто на самом деле им не являлся, а был всего лишь козлом отпущения, через ручки которого прокручивали и отмывали свои грязные деньги Рябиновский и его «грядка». Каждые год-полтора «хозяин» клуба менялся, а прежний бесследно исчезал. Широкую общественность этот факт мало волновал, потому что в деятельности клуба ничего не менялось.

«Хозяин», увидев в зале «золотую» молодежь в лице Власова и Насти, взволновался и приказал охранникам не спускать с них глаз во избежание нежелательных недоразумений. Охране же следить за двумя молодыми людьми в общей массе было крайне затруднительно. Был субботний день, клуб забит до отказа, посетители танцевали плечом к плечу, вся эта масса колыхалась в такт музыке под свет прожекторов, и поэтому охранники тут же потеряли сладкую парочку из виду.

Анастасию и прыщавого сына прокурора знала вся молодежь города. Валера Власов был наглым рыжим увальнем в обтягивающем тело прикиде, который лишь подчеркивал несовершенство его фигуры. Он нагло пробивал для себя путь к центру танцевальной площадки, не заботясь о том, что кого-то толкает или кому-то наступает на ноги. Для него это было в порядке вещей. Стоявших у него на пути Власов просто отпихивал в сторону. Пострадавшие возмущенно оборачивались, но, увидев, с кем имеют дело, подобострастно отступали.

Настя следовала за Власовым, как маленький пароход за атомным ледоколом. У самого центра площадки Валера небрежно толкнул в спину танцевавшего там подвижного парня. Толкнул еще и потому, что Власову не понравилась его внешность. Парень был в черных ультрамодных очках и в цветастой рэперской спортивной шапке, из-под которой выбивались длинные темные кудри до плеч.

Сын прокурора области ненавидел всех длинноволосых парней. Он считал всех волосатиков пидорами и слабаками. Сам же он был подстрижен очень коротко, почти налысо, под главаря местных бандитов Фофана, которого в своей жизни считал лучшим примером для подражания. Парень, которого Власов толкнул, обернулся и сквозь очки долгим взглядом посмотрел на наглеца. Валера усек, что длинноволосый на него нагло таращится, и это его жутко взбесило.

— Чё ты, мля, вылупился, грюндель? — мотнул головой сын прокурора. — Сдерни быстро в угол!

— Excuse me, — ответил ему по-английски волосатик. — I do not understand you.

— Чё ты тявкаешь тут, шавка нерусская? — наехал на парня Власов. — Свали, тебе говорят, пока тебе рыло не начистили!

Волосатик шагнул поближе, чтобы Власов его хорошо слышал.

— Вы ведете себя очень плохо хорошо, — с сильным акцентом твердо произнёс он, — вы меня толкнули. Вам необходимо извиниться.

По тому, как он произнёс фразу, сразу стало понятно, что он не притворяется, а действительно американец или англичанин.

— Чё ты булькаешь тут, сопля зеленая? — вскипел Власов. — Я в своей стране! Не нравится, вали отсюдова!

С этими словами сын главного прокурора области еще раз сильно пихнул иностранца в плечо. Увидев, что прокурорского сынка забижает какой-то хмырь нерусский, рядом, словно из-под земли, появились два дюжих охранника клуба. Они схватили под руки «импортного» и подобострастно в один голос спросили:

— Выкинуть его из клуба, Валера?

— Выкинуть и больше никогда не пускать! — надменно, с чувством собственной значимости распорядился Власов.

Охранники незамедлительно потащили иностранца к выходу, но тот успел крикнуть Власову:

— Fuck your mother all to hell!

Сын прокурора знаниями иностранных языков не отличался, но американские боевики смотрел частенько и по созвучию догадался, что его послали куда подальше. Такая неслыханная наглость, да еще в присутствии его знакомых, вывела сына прокурора из себя, и он решил наказать наглого американца самолично.

— Тащите его к служебному входу, — крикнул он охранникам, — я с ним разберусь!

Иностранец не сопротивлялся, он улыбался голливудской улыбкой и даже показал Власову средний палец правой руки.

— Ну, говно заморское! — вскипел Валера. — Укатаю!

Настя этого инцидента не видела по причине того, что «зацепилась языком» с одной своей знакомой барышней. А когда наболталась, стала искать глазами Валеру и не нашла. Это ее не слишком обеспокоило, и она, услышав любимый ритм, стала танцевать. Тут к ней подкатила давняя знакомая, имени которой дочь губернатора не помнила.

— Привет, Настюха! — крикнула она.

— Привет! — ответила Настя.

— Как дела?

— Нормально, — ответила Настя. — А у тебя?

— Все в норме, — дежурно отозвалась девушка и спросила: — Чего твой Власов опять кого-то потащил мутузить?

— Как? — удивилась Настя.

— Задом об косяк, — ответила девушка, — только что поволокли какого-то парня к служебному выходу. Власов и два охранника.

— Вот придурок! — воскликнула Настя и стала пробиваться сквозь толпу.

Ей не нравилось, когда Власов так издевался над людьми, которые не могли ему ответить тем же. Как же ему ответишь, у него же папа прокурор области! Попробуй только врезать по этой наглой рыжей морде — папаня за сынка засадит лет на десять, а то и до самой пенсии! Сам же Власов бил кого хотел до крови, до бессознанки, и ничего ему за это не было. Кроме всего прочего, сын прокурора был трусоват и поэтому всегда брал с собой на разборки еще двух-трех «быков» для подстраховки.

Мало ли что, вдруг «враг» все-таки окажет активное сопротивление? Это было недопустимо. Вот и сейчас охранники вытащили на улицу иностранца и толкнули к мусорным бачкам. Тот упал, но быстро поднялся на ноги. Валера вразвалочку подошел к нему и процедил сквозь зубы:

—Запомни, говно американское! У нас в городе за такой гнилой базар сразу в асфальт укатывают!

—А у нас в Чикаго сразу стреляют в голову, — ничуть не смутившись, ответил проворный американец.

С этими словами он быстро поднял правую ногу, выдернул из громоздкого ботинка небольшой револьвер и приставил дуло ко лбу Власова. И сразу же пнул прокурорского сынка под колено, отчего Власов упал на колени. Ошарашенные охранники, вооруженные только резиновыми дубинками, вмиг окаменели. Иностранец взвел курок, целясь прямо в лоб сынку высокопоставленной шишки.

—Ты, псих, — воскликнул один из охранников, — мы же пошутили!

—А я не шучу! — ответил импортный.

—Не надо стрелять, — заплакал Власов.

Но американец его не слушал, он взвел курок. Все его поведение выражало решимость продырявить голову, несчастному прокурорскому сынку. Один из охранников шагнул к ним, но американец ему крикнул:

—Stand up! — и охраннику пришлось подчиниться.

Чёрт знает, может, они в Чикаго там все ненормальные? Застрелит сейчас Валеру Власова и смоется. Сын прокурора подумал об этом, представил, что сейчас револьвер американца выстрелит и пуля пробьет его голову, он упадет, окровавленный, и умрет. Ему стало так жутко, что он не выдержал и описался со страху. В это время на крыльцо служебного входа выскочила Настя. Она увидела эту умопомрачительную картину, заметила, что у сына прокурора штаны мокрые, и громко рассмеялась.