— У тебя есть какое-нибудь оправдание тому, что ты сделал — воевал против собственного народа вместе с мятежниками и датчанами?

— Ничего из того, что тебе уже не было бы известно. Исходя из этого, Мелсечлэйн, осуди меня. Решать тебе, если ты передоверишь это кому-нибудь другому, то выйди из-под твоей короны.

Теперь уже по толпе прошел ропот, наконец они вышли из своего оцепенения. Мюртах взглянул на них, потом снова посмотрел на Мелсечлэйна.

— Я вынесу решение, — сказал Мелсечлэйн, — уже был один такой суд, и решение будет вытекать из него. Есть какая-то справедливость, которая приходит мне на ум. Кто может причинить тебе больше неприятностей, чем их уже есть у тебя? Иди. Ты свободен.

Его рот немного искривился, когда он произносил эти слова, словно на языке его было что-то кислое, и он взглянул поверх голов окружавших его людей.

— Освободите его.

— Значит, так тому быть, — сказал Мюртах. Вперед вышел стражник и развязал его. Мелсечлэйн смотрел в пространство, остальные лорды смотрели куда-то перед собой.

Мюртах кивнул.

— Я соглашаюсь с этим.

— Уходи, — сказал Мелсечлэйн. — Ты безымянный, ты никто.

— А зачем мне нужно имя? Я войду сам своей арфой в твою кровь и кости, король. Какое имя будет хорошо для меня, если я буду иметь твое, и его, и каждого человека в Ирландии?

Он пошел к выходу из земляного укрепления, улыбаясь себе под нос. Там был стражник с его луком и колчаном. Он бросил их к ногам Мюртаха и отошел в сторону. Мюртах ухмыльнулся, наклонился и подобрал их.

Они все еще стояли там, сзади. Он обернулся и сказал:

— Вы еще услышите обо мне, господа, но вам придется немного подождать. Я оставил мою арфу в Дублине, и я должен забрать ее.

Он прицепил колчан к поясу, забросил лук за плечи. Насвистывая, начал спускаться к дороге на Дублин, чтобы заполучить свою арфу. Он уже слышал музыку, которая рождалась в его голове.