– Он и не подумает выполнить мою просьбу, – говорил Перселл. – Но если на воду спустят шлюпку, это будет означать неминуемую гибель для капитана Блая и всех, кому позволят с ним уйти.

Не теряя времени, я подошел к Кристиану. Несколько мятежников пододвинулись поближе, чтобы слышать, о чем я буду с ним говорить. Кристиан сразу же согласился.

– Я дам ему баркас, – сказал он. – Прикажите плотнику снарядить его. – Затем крикнул: – Отставить шлюпку, ребята! Готовьте баркас!

Матросы вслед за Черчиллем запротестовали.

– Баркас, мистер Кристиан?

– Не отдавайте! Старая лиса уйдет на нем домой!

– Баркас для него слишком жирно!

Начался спор, но Кристиан настоял на своем, тем более что никто особенно не сопротивлялся. Каждый хотел избавиться от капитана, а опасаться, что он когда-либо доберется до Англии, не приходилось.

К этому времени бунтовщики стали полными хозяевами положения, и Кристиан приказал привести на палубу остальных. Одним из первых показался Самьюэл, корабельный писарь. Он не был в числе всеобщих любимцев, и многие встретили его насмешками и угрозами. Я предполагал, что в такой ситуации он проявит себя не наилучшим образом, однако он держался весьма решительно. Не обращая внимания на оскорбления, он направился прямо к капитану Блаю, чтобы получить распоряжения. Ему было позволено сходить за вещами Блая вместе со слугой капитана Джоном Смитом. Вернувшись, они помогли капитану обуться и одеться.

На корме у поручней я увидел Хейворда и Халлета. Халлет плакал, оба они были чрезвычайно встревожены. Кто-то тронул меня за плечо, и я увидел мистера Нельсона.

– Да, Байэм, боюсь, что теперь мы оказались от дома даже дальше, чем предполагали. Вы не знаете, что они собираются с нами делать?

Я рассказал ему то немногое, что знал. Он печально улыбнулся, бросив взгляд на остров Тофоа, неясно вырисовывавшийся на горизонте.

– Думаю, что капитан Блай доставит нас туда, – сказал он. – Мне не особенно улыбается возможность встречи с «дружественными» островитянами. Дружественность их такого рода, что мы могли бы обойтись и без нее.

На трапе показался плотник и за ним Роберт Лам, мясник, помогавший ему тащить ящик с инструментами.

– Мистер Нельсон, – сказал он, – мы знаем, кого должны благодарить за это.

– Да, мистер Перселл, нашу несчастливую звезду, – отвечал Нельсон.

– Отнюдь, сэр! Мы должны благодарить за это капитана Блая и только его! Все произошло из-за его гнусного поведения.

Перселл питал к Блаю глубочайшую ненависть, Блай платил ему тем же. Они, если не считать случаев крайней нужды, могли не разговаривать месяцами. И тем не менее сейчас, когда мистеру Перселлу предложили остаться на корабле, он пришел в ужас.

– Остаться на борту? С негодяями и пиратами? Ни за что, сэр! Я последую за моим капитаном!

В этот миг Черчилль, крутившийся по всему кораблю, заметил нас.

– Что вы там затеяли, Перселл, черт бы вас побрал! Хотите похитить наши инструменты, а?

– Ваши инструменты, негодяй? Они мои в останутся при мне!

– Будь на то моя воля, вы не взяли бы с корабля и гвоздя, – ответил Черчилль. Он окликнул Кристиана, и снова завязался спор о ящике с инструментами и о самом плотнике. Кристиан, зная его как опытного мастера, склонялся к тому, чтобы оставить его на корабле, но остальные были против. Перселл обладал необузданным нравом и тиранством почти не уступал Блаю.

– Это же старый гнусный негодяй, сэр!

– Оставьте лучше его помощников, мистер Кристиан! Эти ребята нам подходят!

– Заставьте его сесть в шлюпку!

– Заставить меня, разбойники? – крикнул плотник. – Хотел бы я посмотреть на того, кто осмелится мне помешать!

К несчастью, Перселл был столь же тупоголов, сколь и отважен; забыв наши интересы, он стал хвалиться тем, что мы сможем сделать, как только выберемся из рук бунтовщиков.

– Запомните мои слова, негодяи! Мы всех вас отдадим под суд! Мы построим судно, чтобы добраться до дома…

– Он так и сделает, мистер Кристиан, если мы отдадим ему инструменты, – послышалось несколько голосов.

– Старая лиса может построить корабль складным ножом!

Перселл слишком поздно понял, что натворил. Мне кажется, Кристиан отдал бы ему многие инструменты, которые имелись на корабле не в единственном экземпляре, но когда ему стало ясно, как плотник может их использовать, он приказал осмотреть содержимое ящика и разрешил Перселлу взять только пилу, маленький топор, молоток и мешочек гвоздей. Блай, который все слышал, сдерживаться более не мог.

– Проклятый болван! – заорал он на Перселла, но его тут же прервал Беркитт, приставив ему к горлу штык.

Палубы постепенно заполнялись людьми, однако Кристиан внимательно следил за тем, чтобы моряки, не замешанные в мятеже, не собирались в группы. Как только баркас был готов, он приказал боцману вывалить его за борт.

– И учтите, мистер Коул! Если по вашей неосторожности треснет рей или что-нибудь сломается, это вам дорого обойдется!

Человек пятнадцать из нас получили приказание помочь боцману, так как мятежники были достаточно предусмотрительны, чтобы самим не заниматься этим.

– Фок и грот к уборке! Все по местам!

– Есть, сэр!

– Шкоты и галсы раздернуть!

– Готово, сэр!

– Фок и грот на гитовы!

Легкий ветер едва наполнял паруса, и шкотовые углы фока и грота легко поднялись к реям. Реи стояли горизонтально, брасы были закреплены, и полдюжины матросов подняли баркас и вывалили его через планширь за борт.

Самьюэлу одному из первых было приказано покинуть корабль. За ним последовали Хейворд и Халлет. Оба плакали и молили о милосердии; по трапу их пришлось почти нести. Хейворд повернулся к Кристиану, умоляюще сложив руки.

– Мистер Кристиан, что я вам сделал, за что вы так поступаете со мной? – воскликнул он. – Бога ради, позвольте мне остаться на корабле!

– Мы можем обойтись без ваших услуг, – сурово отвечал Кристиан. – На баркас, оба!

За ними шел Перселл. Этого торопить не пришлось. Я думаю, что он скорее умер бы, чем остался на корабле, захваченном мятежниками. Немногочисленные Инструменты передал ему боцман, шедший следом. Кристиан приказал отнести Блая к трапу, после чего ему развязали руки.

– Ну что ж, мистер Блай, вот ваша посудина. Вам повезло – это не шлюпка, а баркас. Садитесь, сэр!

– Мистер Кристиан, – сказал Блай, – в последний раз прошу вас, одумайтесь! Ручаюсь честью, даю вам слово, что, если вы измените свое решение, все будет предано забвению. Подумайте о моей жене и семействе!

– Нет, мистер Блай. О вашей жене вам следовало подумать гораздо раньше, и, кроме того, нам прекрасно известно, чего стоит ваша честь. Садитесь, сэр!

Поняв, что все его мольбы напрасны, Блай повиновался, за ним последовали мистер Пековер и рулевой Нортон. После этого Кристиан передал на баркас секстан и книгу мореходных таблиц.

– Компас у вас есть, сэр. Этой книги достаточно для любого плавания, секстан этот – мой. Вам известно, что он не из худших.

Вновь обретя свободу и возможность командовать, пусть даже баркасом со своего корабля, Блай опять стал самим собой.

– Проклятый подлец, вот ты кто! – завопил он, потрясая кулаками в сторону Кристиана. – Но я отомщу! Имей это в виду, неблагодарный негодяй! Не пройдет и двух лет, как ты будешь болтаться на нок-рея! И все изменники с тобой заодно!

К счастью для Блая, внимание Кристиана было в эту минуту чем-то отвлечено, но несколько бунтовщиков, стоявших у планширя, ответили капитану в не менее крепких выражениях; еще немного, и в него начали бы стрелять.

В этой неразберихе я потерял из виду Стюарта. Когда вываливали баркас, мы с ним стояли у одного браса, но теперь его нигде не было видно. Вскоре стало ясно, что многим позволено покинуть корабль вместе с Блаем, и мы с мистером Нельсоном как раз спешили к кормовому трапу, когда нас остановил Кристиан.

– Мистер Нельсон, вы с мистером Байэмом можете остаться на корабле, если хотите, – сказал он.