– Ваньша, живой?.. – обеспокоено нашла она глазами перемазанного грязью царевича, вставшего грудью на защиту пленных под одним из деревьев, и с облегчением перевела дух.

– Живой… – пришиблено кивнул непокрытой головой Иван.

– А разбойники все тут? – снова заволновалась Серафима, пересчитывая притихших мужиков на ветках. – А зверь твой где?

– Да это не разбойники, Сеня, это купцы… – Иванушка покрылся пунцовыми пятнами, неопределенно взмахнул все еще сжимающей обломки лука рукой и опустил с убитым видом глаза, жалея, что провалился только до уровня лесной дороги, а не сквозь землю. – Тут… недоразумение такое, понимаешь… Я за зверя их обоз принял… А они меня – за разбойника… И обрыв я не углядел, под ноги их каравану и свалился…

Серафима задумалась, что бы такое сказать по этому поводу, чтобы никого не обидеть, и решила лучше промолчать.

Но заговорил самый толстый бородач на березе, метрах в четырех над их головами.

Может быть, он помалкивал бы еще, но ветка под ним начала угрожающе потрескивать и прогибаться.

– Так нам можно слазить? – пробасил он оскорблено. Царевна кинула меч в ножны и равнодушно махнула рукой:

– Валяйте… Раз уж вам там так не нравится… Возчики и охрана перевели дух и медленно поползли к стволам и вниз.

Купцу не пришлось утруждать себя, потому что ветка вдруг и без дальнейших предупреждений обломилась, и он, не успев охнуть, оказался рядом со своим товаром быстрее всех.

Царевич кинулся было поднимать и отряхивать его, но купец раздраженно оттолкнул руку непрошеной помощи и дождался своих.

– Извините, что так вышло… – спотыкался, заглядывая в сердитые лица, Иван. – Я честное слово не видел этого обрыва… И не думал, что здесь, в такой чаще, может быть дорога… И, кстати, разрешите представиться: Иван, из Лукоморья… А это моя супруга… Серафима… и наш проводник из Постола… Мы… охотники… вообще-то…

Старший, все еще обижено косясь на царевну, шмыгнул носом и мрачно буркнул:

– Хверапонт, купец из Хорохорья. Везем хлеб в Сабрумайское княжество.

– Хлеб?!.. – в голос воскликнули охотники.

– Так это вам к нам, с таким товаром! – просиял счастливой улыбкой Бурандук.

– Мы у вас враз всё купим! – поддержал его Иван.

Ни один, даже самый мрачный и обиженный купец не может долго оставаться мрачным и обиженным, если речь идет о прибыли.

– Так у меня ведь зерно – первый сорт, отборное, – цепко прищурился он, обводя заинтересованным взглядом постольцев. – Я дешево за него не возьму.

– А… сколько вы просите? – чувствуя, как из середины груди расползается неприятный холодок, задал вопрос Иванушка. Купец сообщил.

– Сколько?!.. – вытаращили глаза охотники.

– А я не знал, что зерно может стоить так дорого… – растеряно захлопал светлыми ресницами лукоморец.

– А оно и не стоит, – мило улыбнулась Хверапонту Сенька. – Правда? Оно стоит раза в три дешевле.

– Сколько?!.. – настала очередь таращить заплывшие жиром очи купчине. – Да я лучше его на землю прямо тут вывалю!..

– Прекрасно, мы соберем, – незамедлительно поддержала его намерения царевна.

– Коням скормлю!..

– Вместе с конями, – тут же внесла поправку она.

– Да это же грабеж среди бела дня!!! – торговец оставил попытки пробить крепостную стену совести царевны самодельными фигурами речи и прибег к более простому методу: обратился к Иванушке как к самому слабому звену в делегации и стал давить на жалость. – Да мне за него надо будет уплатить деревенским в два раза больше, чем вы предлагаете!.. А лошади? А возничие? А дорога? А ведь мне еще этим… – чиркнул он неприязненным взглядом по охранникам и, скрепя сердце, опустил напрашивающийся эпитет, – платить!..

– А вы с них за проезд обратно до дома плату возьмите, вот и отработаете свое, – изобретательно посоветовала Серафима. Купец рассмотрел идею, принял к сведению, но покачал головой:

– Нет. Я лучше к сабрумаям поеду, и чего мой товар стоит, то за него и возьму. И еще больше.

– В два раза? – уступила Серафима.

– Нет, – не уступил купец.

– В полтора? Купец помотал головой.

– А если подумать? Он подумал, как и было предложено, и тяжело вздохнул:

– Ладно… Лица охотников стали расплываться в улыбках.

– …скину сотню…

Улыбки застыли, так и не распустившись. Иван и Серафима переглянулись, пожали плечами и нехотя кивнули: мол, что с тобой делать, уговорил.

– Деньги наличными и сразу, – жадно договорил Хверапонт.

Холод в середине Ивановой груди, исчезнувший было, вспыхнул белым пламенем вновь.

– А… э-э-э… в долг?..

Презрительный взгляд купца пригвоздил его к месту и ненадолго лишил дара речи.

– В обмен на товар? – подхватила выпавшее из рук поверженного супруга знамя международной торговли царевна.

– Какой? – поморщился купчина.

– Н-ну… на мечи… – вспомнила результаты инвентаризации активов государства она.

– Ватные? – пренебрежительно поинтересовался он.

– Н-нет, железные, – недоуменно нахмурилась Серафима. – А на что они ватные-то, кому нужны?

– Как – на что? – ошалело захлопал очами торговец. – А если по голове ими попадет?

– Так железными-то даже лучше, – осторожно просветила она не посвященного, видимо, в тайны вооружений и способы ведения войны Хверапонта.

– Это смотря по чьей голове, – мстительно-многозначительно прокомментировал купец, всё еще не забыв позорное сидение на дереве и не менее позорное его прерывание.

– А вам, позвольте узнать, какие надо? – пришел на помощь супруге Иван, с трудом игнорируя и многозначительность, и крутящийся на языке ответ.

– Я же сказал, ватные. Или надувные…

– Надувные?!..

– Только у вас их не делают, я же знаю, о чем говорю.

– Естественно, не делают! Да и какой дурак у вас в Хорохорье воюет надувными мечами?! – не выдержала Сенька.

– Воюет?!.. – отвисла челюсть у купца. – Так вы мне предлагали на всю сумму взять МЕЧИ?!..

– Н-ну да…

– Игнаш, трогай!

Не говоря больше ни слова, купчина махнул головному возчику и грузно плюхнулся на край ближайшего воза.

– Постойте!.. – Иванушка вцепился обеими руками в бортик телеги, тщетно пытаясь если не остановить, то хотя бы замедлить ее ход. – Погодите!.. Вы не можете уехать просто так!.. Мы заплатим!.. Мы найдем что-нибудь!.. Честное слово!.. Ну, будьте же человеком, Хверапонт!.. Там же люди голодают!.. Восемь тысяч!.. Они же ваши соседи!.. У них правда есть нечего!.. Нам нужен хлеб!.. Как воздух!.. Как… как…

– Да что ты с ним церемонишься! – гневно свистнул, рассекая воздух, меч Серафимы.

– Нет, Сеня, так тоже нельзя! – царевич выпустил воз и ухватился теперь уже за жену. – Мы не можем вот так отбирать у людей их собственное имущество!

– Это вы не можете… а мы – можем… – пыхтела Серафима, стараясь вырваться из крепких объятий супруга без применения холодного оружия и приемов рукопашного боя. – Этот клещ… кровопийца… ему кроме денег на все наплевать… Пусти…

– Не пущу!..

– Гоните, гоните!.. – завопил купец, подпрыгивая на своем возу и дико косясь из-за плеча на семейные разборки лукоморского царского дома. – Быстрее!.. Пошли, пошли, чего встали!..

Защелкали кнуты, зацокали резко и пронзительно языки, и отдохнувшие кони прибавили шагу, унося от лукоморской четы и костеев забрезжившую было надежду на разрешение продовольственной проблемы Постола на ближайшую неделю.

– Пусти, тебе говорят!.. – свирепо рявкнула царевна, и руки Иванушки разжались.

– Нет, Сеня, стой, пожалуйста!.. – успел все же ухватить он ее за рукав прежде, чем она пустилась вдогонку за обозом. – Мы же не бандиты!.. Пусть он своё зерно… своим зерном… со своим зерном… что хочет, делает!.. А мы и без него продукты найдем!.. Не очень-то и надо!..

Серафима ожесточенно зыркнула вслед уходящему каравану, потом на супруга, швырнула меч в ножны и яростно поджала губы:

– Надо, Ваня, надо. Очень надо. И если бы не твои дурацкие понятия о частной собственности и о чем там еще, постольцы бы могли несколько дней думать про что-нибудь другое, нежели жратва!