— Все хорошо, что хорошо кончается, — резюмировала Мейбл.

Кэт вытерла губы салфеткой.

— Еще не совсем.

— То есть?

— Мне нужно найти Тони. У нас шоу в Мемфисе на следующей неделе.

Мейбл забрала тарелку у Кэт, отнесла ее в раковину и ополоснула горячей водой.

— Он уехал в круиз. — Слова слетали с ее губ неосознанно.

— В… куда?

Мейбл обернулась, на ее лице была написана решительность.

— Он не сказал.

— Хотя бы в какую сторону?

— Тони говорил, что доедет на машине до Майами и купит билет на первый попавшийся круиз. Сомневаюсь, что он заранее выбрал направление. Он просто хотел…

— Забиться в угол? — Щеки Кэт горели, но голос остался ровным. — Почему же вы мне сразу не сказали, Мейбл? У меня за последние дни и так было достаточно сюрпризов.

Взгляд Кэт стал холодным и чужим. Мейбл стояла на своем. «Пусть Господь поразит меня на месте за ложь», — подумала она. Этой женщине не понять, как Мейбл любит Тони, — любит его принципы, его ценности, его большое прекрасное сердце. Она не позволит Кэт еще раз причинить ему боль.

— Извините, — только и произнесла Мейбл.

Швейцар у входа в «Лоуз», заторможенный кубинец, смотрел так, словно никогда не видел машины с пробегом в сто шестьдесят тысяч миль. Валентайн бросил ему ключи, они ударились ему в грудь. Швейцар надулся, готовясь огрызнуться.

— По-английски говорите? — спросил Валентайн.

Швейцар изобразил смертельную обиду. Вопрос Валентайна был явно не политкорректным в этой части света.

— Полицейский? — спросил швейцар.

— Покажите вашу «грин кард»,[21] и я покажу вам мой значок.

Швейцар прыгнул в «Хонду» без дальнейших пререканий. Валентайн рассмеялся впервые за этот день, и ему стало лучше. Он вошел в фойе.

В «Лоуз», гостинице громадных размеров, было холодно, как на полюсе. Бестолковое строение. Вдоль всего пляжа высились гигантские монолиты гостиниц с изысканными коврами и прекрасными картинами. А Майами нужно было совсем другое: маленькие домики на берегу с бамбуковой мебелью и прохладной плиткой на полу. Таким Майами-Бич и был раньше. И он был прекрасен. А этот новый — нет.

Валентайн остановился у ресторана гостиницы. Работая, он всегда испытывал голод. На двери висело меню. Шестнадцать баксов за дюжину креветок, утопленных в соусе. Плюс налоги и чаевые, получается не меньше двадцатки. Уж лучше голодать, решил Валентайн и отправился на поиски внутреннего телефона.

Телефоны нашлись рядом с лифтом. Он набрал «ноль», ему ответила телефонистка.

— Номер Джейсона Блэка, пожалуйста.

— С удовольствием, сэр.

Такой ответ больше подошел бы для какого-нибудь носильщика. Ну какое тут для нее удовольствие? Это ее чертова работа. Билл поднял трубку.

— Угадай, кто это, — сказал Валентайн.

— Тони?

Валентайн подумал было поиграть с Биллом в кошки-мышки и посмотреть, сколько еще вранья можно из него вытянуть. Но, с другой стороны, Билл был его другом, и он хотел дать ему еще один шанс сохранить эту дружбу.

— Молодец.

— Откуда ты знаешь, что я здесь? — голос Билла изменился.

— Ты забыл, что я служил детективом тридцать лет?

— Ты где-то рядом?

— В вестибюле, — ответил Валентайн.

Люкс Билла походил на рабочее место. Коробки из-под китайской еды на вынос, пустые бутылки, телевизор, настроенный на канал «Си-Эн-Эн», без звука. Как будто Билл сидел в засаде и за кем-то наблюдал. Они пожали друг другу руки без особой теплоты. Валентайн присел на диван, Билл — на единственный в комнате стул.

Годы не слишком изменили Билла. Все та же копна темных волос, все то же стройное тело. На его лице застыло выражение, которое Валентайн сравнил бы с выражением лица индейца из магазина сигар, но он никогда не высказывал своего мнения, боясь обидеть друга. Теперь же это выражение исчезло, и на лице Билла отразились опасение и тревога.

— Я совершил ужасный поступок, — сказал Билл.

— Исправить можно?

— Не знаю. Наверное, нет.

— Ты расскажешь, что случилось, или нам придется помериться силами?

Губы Билла скривились в улыбке, он достал из мини-бара две диетические колы и вылил одну бутылку в стакан для Валентайна, даже не спросив.

— Месяц назад мне позвонили из министерства юстиции, — начал Билл. — Попросили помочь в расследовании проникновения мафии в индейские казино Флориды. В особенности они хотели, чтобы я обратил внимание на миканопи.

— А почему именно ты?

— Пять лет назад я работал на это министерство под прикрытием в индейских казино северной Калифорнии. Потом написал отчет, указав, где, по моему мнению, действовали преступные сообщества.

— То есть ты с ними уже имел дело.

— Да. Когда они позвонили на этот раз, я ответил согласием.

— Что произошло?

— Я наступил на фугас. Я не знал, что флоридский губернатор и Бегущий Медведь подрались пару месяцев назад, и Медведь расквасил губернатору нос. И губернатор жаждет мести. По его указке генеральный прокурор штата распустил слух о том, что миканопи связаны с мафией. Слухи добрались до Вашингтона, и министерство юстиции связалось со мной. Меня подвели к мысли, что миканопи нечисты на руку, а я только должен был найти доказательства.

— Охота на ведьм.

— Совершенно верно.

— А каким боком сюда вписывается Джек Легкоступ?

— Джек работал на меня.

— Ты шутишь.

Билл разглядывал пузырьки на поверхности колы.

— Я увидел Джека, когда он работал дилером в одном индейском казино северной Калифорнии. Джек выиграл столько конов, что я понял: он — шулер. Проверил его и выяснил, что Джек на условно-досрочном. Я припер его к стенке и сказал, что он может либо вернуться в тюрьму, либо работать на меня. Джек по моему заданию внедрился в ряд индейских казино и в один игорный дом Вегаса. Для работы под прикрытием лучше него человека было не найти, все шулеры моментально ему верили.

— Что он раскопал у миканопи?

— Ничего.

— Почему же ты не смотал удочки?

— Как раз собирался, — ответил Билл. — Но тут позвонил Джек, сказал, что к нему подъехал один бандит, Рико Бланко. Я нашел досье Рико, оказалось, он входит в клан Готти. Я велел Джеку носить «жучок» и начал записывать их разговоры. Выяснилось, что Рико, видимо, работает на мошенника по имени Виктор Маркс. Ходят слухи, что он обманом выиграл в телешоу «Кто хочет стать богатым?».

— А Рико — его партнер.

— Точно. Я рассказал все своему начальству в министерстве, и они захотели, чтобы я разобрался, что на уме у этого Рико.

Валентайн почуял недоброе.

— И?

— Похоже, он подмазывал одного лоха, Найджела Муна. По плану Найджел должен был приехать в казино, а Джек, будучи дилером, сдать ему восемьдесят четыре выигрышных кона. Все шло как по маслу. А потом Джек встретился с Рико. Тот каким-то образом узнал, что на Джеке есть «жучок», и убил его.

— И у тебя есть запись всего этого?

— Была, — выдохнул Билл. — Министерство забрало пленку и отстранило меня от дела.

— Почему?

— Они хотят сшить дело против миканопи, и я передал им в руки доказательства. У Джека есть судимость. Он был связан с известным мафиозо. Они обманывали казино. Министерству юстиции остается только отредактировать те места, которые им не подходят.

— Хочешь сказать, что племя подставили. Билл кивнул.

— И виноват в этом я.

Билл ссутулился. Он выглядел побежденным, лицо исказила гримаса, он явно устал. Они вышли на балкон.

День был солнечный, и море напоминало мерцающий кобальт. С Атлантики доносился запах, олицетворяющий южную Флориду в чистом виде: соль, плесень, устрицы, задыхающиеся на песке, — все это смешивалось в один опьяняющий аромат. Валентайн положил руку на плечо другу.

— Что будешь делать? — спросил он.

Билл обернулся и посмотрел ему прямо в глаза.