— Господин Бомон, — сказал Дойл, — добро пожаловать! Присаживайтесь.

Справа от госпожи Корнель стоял один свободный белый стул. Я сел на него и улыбнулся ей.

— Приветствую вас! — сказал я и вдохнул аромат ее духов. На ней было то же белое платье, только не было соломенной шляпки. Солнце отражалось от ее черных глянцевых волос.

— Добрый день, господин Бомон, — сказала она, улыбаясь в ответ. — Вы ведь господин Бомон, правильно? У вас нет другого имени, как у прочих пинкертонов?

— Только Бомон.

— Но, похоже, — сказала она, — вы не были с нами до конца откровенны.

— У меня не было выбора, — сказал я.

— Я что-то почувствовала, — вмешалась мадам Созострис, сузив черные глазки на круглом белом лице. — Вегно, Чаглз? Я ведь сказать: в тот человек есть какие-то темные потоки.

Господин Демпси усмехнулся и похлопал ее по руке. Рука у нее была вся в кольцах с драгоценными камнями, и он постарался не зацепиться ни за один из них. Чтобы не поцарапаться.

— Ну, конечно, — сказал он. И с гордостью взглянул на меня. — Темные потоки, она так и сказала, слово в слово.

— Я тут объяснял, — сообщил Дойл, — что сегодня днем, скорее всего, стрелял Цинь Су.

Я покачал головой.

— Я только что беседовал с господином Гудини. Он высказал интересную мысль. Я предполагал, что днем стреляли в него. Но, как он заметил, для этого нет оснований. Пуля могла предназначаться кому угодно.

Дойл нахмурился.

— Да, — сказал он, — Гудини и мне об этом говорил.

Госпожа Корнель повернулась ко мне.

— Значит, стрелял не Цинь Су?

— Скорее всего, — признал я, — стрелял кто-то другой, и целился он не в Гудини.

— Кто же, по-вашему, — высокомерно спросил сэр Дэвид, — это мог быть?

— Кто стрелял?

Он улыбнулся. Столь же высокомерно.

— Вот именно. Стрелявший или стрелявшая?

— Понятия не имею. Но полиция, вероятно, выяснит. Завтра утром приезжает инспектор из Лондона. Он наверняка захочет потолковать со всеми, кого тогда не было на лужайке. Между половиной первого и часом. Например, вас или доктора Ауэрбаха.

Доктор Ауэрбах поправил пенсне.

— Я? Но я и близко к Мейплуайту в это время не быть.

— Где же вы были, доктор? — спросил я. — Если вы не возражаете против моего вопроса.

— Разумеется, нет, — сказал он. — Совершенно не возражать. Между половиной первого и часом, вы говорить? Да, я тогда быть в деревне. На маленький, очаровательный кладбище за церковью. Я копировал рисунки с надгробных камней. У меня такой хобби. А на этой кладбище, там изумительные надгробья есть. Некоторые даже датированы четырнадцатый век.

— Кто-нибудь вас видел?

Он кивнул.

— Ага, я понимать, вам надо подтверждение. Между прочим, да. Я иметь длинный и увлекательный беседа с викарием в церкви. На редкость любезный человек. Он тоже интересоваться этими камнями. — Он с надеждой взглянул на меня. — Я иметь копии рисунков, если желаете посмотреть.

— Не стоит, — ответил я.

Как раз в эту минуту в оранжерею вплыл слуга с напитками. Это был Бриггз. С ничего не выражающим лицом он заменил пустой стакан сэра Дэвида на полный. Я попросил принести мне виски с водой.

Когда он уплыл прочь, я повернулся к доктору Ауэрбаху.

— Все ведь сегодня поехали в деревню одной компанией, так?

— В автомобиле лорд Перли, — сказал он. — Это есть правильно.

— И вы все вместе вернулись назад? В этом автомобиле?

— Я не ехать, нет, — сказал он. — Я идти пешком. День был прекрасный, так? И все еще такой оставаться, — добавил он, с восторгом оглядываясь вокруг.

— Значит, вы здесь появились…

— О, господи! — Он повернулся к госпоже Корнель. — Мы с вами разговаривать примерно в половине третьего, я правильно помнить?

Она кивнула.

— Чуть позже, как мне кажется. Я только что вернулась из комнаты Джейн.

— Тогда в половине третьего, почти точно, — заявил доктор Ауэрбах. — Я вернуться несколько минут до того, как я говорить с госпожа Корнель. Она попросила, чтобы я взглянуть на мисс Тернер.

— Взглянуть?

— Сделать ей небольшой медицинский осмотр. Как вы знаете, эта молодая женщина потерять сознание. Я психоаналитик, но, как большинство психоаналитиков, я еще есть терапевт.

Я кивнул и повернулся к госпоже Корнель.

— Вы вернулись на машине, госпожа Корнель?

— Да, вместе с Алисой и госпожой Аллардайс. Мы приехали сюда в двенадцать или около того.

— А остальные?

— Остальные были в городе. Но, господин Бомон, неужели вы думаете, что стрелял кто-то из нас?

Я пожал плечами.

— В коллекции оружия был «винчестер». Кто-то зарядил его, вынес из большого зала, выстрелил в кого-то на лужайке, вернулся в зал и повесил его на место. Господин Гудини прав. Это сделал не Цинь Су.

— Если вы не ошибаетесь, — заметил Дойл, — и стреляли именно из этого «винчестера».

В оранжерею вплыл Бриггз с моим виски. Он поставил его передо мной на стол. Я его поблагодарил. Никто больше ничего не хотел, поэтому он взял поднос под мышку и поплыл прочь.

Я пожал плечами.

— Судя по всему, это был тот самый «винчестер».

— Чепуха, — заявил сэр Дэвид и глотнул из своего стакана. Обращался он только к госпоже Корнель и Дойлу, меня он игнорировал. — Наверняка стрелял браконьер. Сейчас как раз сезон охоты. На мили кругом, в каждом поместье в Девоне полным-полно подслеповатых лордов, глядящих в прицелы своих ржавых ружей.

— Знаете, сейчас сезон охоты на гусей, — просветил меня Дойл. — Все достали дробовики.

— А лорд Перли, — сказала госпожа Корнель, — запретил кровавые виды спорта в поместье Мейплуайт.

Я поднял свой стакан и сквозь янтарную жидкость увидел, что к донышку прилеплена записка. На ней было нацарапано: «Библиотека, через пятнадцать минут».

Записка читалась легко. Как водится, льда в стакане не было.

Взглянув на госпожу Корнель, сэр Дэвид лениво пожал плечами.

— Это означает, что браконьеров здесь будет пруд пруди. — Он повернулся к Дойлу. — У нас водятся все разновидности фауны. И браконьерам, уверен, это хорошо известно.

Левой рукой я поставил стакан на стол, а правой незаметно отлепил записку от донышка. И сжал в кулаке в маленький мокрый шарик.

— Но из «винчестера» стреляли, — возразил Дойл.

— Возможно, — сказал сэр Дэвид. — Но мы не знаем когда. Сегодня? Вчера? На прошлой неделе?

Я небрежно почесал бедро и уронил шарик на пол.

Дойл сказал:

— Господин Бомон считает, что из винтовки стреляли сегодня.

— Да будет вам, — возразил сэр Дэвид и вежливо улыбнулся. — Господин Бомон.

Дойл удивленно поднял брови и взглянул на меня.

— А вы, сэр Дэвид? — спросил я.

Сэр Дэвид повернулся.

— Простите?

— Может, расскажете нам, где вы были сегодня днем?

— Нет, не могу, — решительно заявил он. — Чтоб мне провалиться, не представляю, какое вам до этого дело.

— Дэвид, пожалуйста, — сказала госпожа Корнель. — Нет никакой нужды в оскорблениях.

— Это не я веду себя оскорбительно, Ванесса. А наш Американский Друг. Давай я тебя спрошу: с какой стати, черт возьми, этот агентишка нас тут всех допрашивает? А потом, наболтавшись с этим ничтожеством, нам что, бежать изливать души посудомойкам?

— Дэвид, — сказала госпожа Корнель.

— В самом деле, сэр Дэвид, — начал Дойл, — не думаю…

— Мне все это ужасно надоело, — сказал сэр Дэвид. И резко встал. — Пойду отдохну, пожалуй.

— В самом деле, сэр Дэвид, — сказал Дойл. Его розовая лысина аж побагровела, а усы на ее фоне казались еще белее.

— Значит, до ужина, — промолвил сэр Дэвид и удалился.

— Дорогой мой Бомон, — сказал Дойл, взволнованно наклонясь ко мне, и его лицо сделалось пунцовым. — Мне очень жаль. Он вел себя непростительно грубо. Я уже почти решил пойти за ним и устроить ему чертовски хорошую взбучку. Видит бог, — продолжал он, широко открывая глаза, расправив широкие плечи и опершись руками на подлокотники кресла, — я так и сделаю!