Что выход есть, и он простой – не быть

Нет проще и удобнее – поверь

Но я жива, и мне – в другую дверь

По сторонам темнеет Русь

Июньский вечер мягче фетра

Смычок вычеркивает грусть

Из затянувшегося ветра

Кренится и трещит костер

Листва свои читает свитки

Над головами трех сестер

Парят невидимые скрипки

И сад как свадебный альков

Плывет в сиреневой лаванде

И Моцарт в искрах мотыльков

Гуляет по ночной веранде

А в небе – горние миры

Вокруг прекрасная погода…

Россия, Моцарт, три сестры,

Июнь семнадцатого года

Зияли духовые норы

Жужжали струнные ряды

Сновали руки дирижера,

Напоминающие дым

Вставали громы из ударных

Плющом рапсодия вилась

Природа с музыкой на равных

Над миром обретала власть

Как ладен звук, как пальцы шустры!

Как тесны склепы бренных тел!

А ночь раскачивала люстры

И звезды падали в партер

И выше счастья, выше муки

Над всем, чем музыка жила

Сновали призрачные руки

И солнцем лысина плыла

Под эти дымные узоры

(Всего лишь жест, всего лишь взмах!)

Из праха восставали горы

И царства обращались в прах

И вот – конец, крещендо, кода!

Ладоней взрыв и в горле ком…

У рампы замерла природа

И Шуберт бродит за окном

Люблю стихи, в которых ток

Где сердце бьется в ребрах строк

Которые для глаз – пиры

В которых бездны и миры

Не те, с которыми грустишь

А за которыми летишь

Для них не книжные шкафы

А жизнь и смерть в конце строфы

Они живут в привычных ямбах

Как живопись в старинных рамах

Но за пределами страниц

Им нет границ

Кружат над нами словно грифы

Из сердца вырывают рифмы

Чтоб мы узнали в каждом слове

Шум вечности и привкус крови

Здесь мой свитер заношенный колется

Потому что он дешев и груб

И как в недорисованных комиксах

Облачка вырастают из губ

Здесь зима – до единой детали

И метель в неё мечет ножи

Здесь нас ангелы нарисовали

Да забыли слова приложить

Здесь любовь на заснеженном глобусе

В бессловесной сиреневой мгле

В уходящем трясется автобусе

Что-то пальцем чертя на стекле

Окна болят, если долго глядят на луну

И заражаются желтым бессмысленным светом

Значит и я на тебя, мон амур, не взгляну

Чтобы поутру опять не проснуться поэтом

Шторы задерну позлей, почернее штормов

Выключу сердце и выдерну грусть из розетки

Спрячусь за стенами старых и пыльных томов

Где на полях еще прежней болезни заметки

Буду слепа, как чугунный плафон фонаря

В час, когда боги рассветный фонарь зажигают

В небе под веками словно над миром паря

Буду смотреть, как любовное облако тает

Пусть этот дождь на другую прольется страну

Каждой хрустальной строкой подтверждая примету -

Если поэты подолгу глядят на луну

То заражаются желтым бессмысленным светом

Там по стенам Платоновы тени

Служат свету с притворством наложниц

Там торчит изваяние лени

Заусенцем в отсутствии ножниц

Там камин доедает поленья

И чернилами кормится лист

Там над куполом стихотворенья

Очарованный ангел повис

Там, тряся колтунами сатира

Бог покинутый ночь напролет

Смотрит в черное зеркало мира

И себя вдалеке узнает

Там в истерзанных наших пенатах

На века затянувшийся час

Станет истинным Словом когда-то

Но не с нами, не здесь, не сейчас

Под звездами и между звезд

К неколебимой и летящей

Как мост над пропастью висящей

К земле старинный сад примерз

Его забыли, он забыл

Туда, где память, гвоздь забил

И выжил, что бывает чаще

Не с садом брошенным, а с чащей

И вот земля и сад летят

Их тени настом шелестят

Сплетаются ветра и ветки

И путь им ангелы мостят

А в кронах призраки гостят

И боги оставляют метки

Да что ему – зима и высь

Полярный крест, зеленый мыс

Огонь, мороз обыкновенный

Пока на горле у вселенной

Не ветви высохшие – вены

Как пальцы времени сошлись

Любите мерзлые стволы

Они – как полные столы

Как страны с джунглями и львами

Ведь там – у них над головами

Плоды становятся словами

И открываются пред вами

И расточаются миры

И вот старинный сад летит

Сквозь холод зла и бездну ночи

Сквозь страшный суд, но, между прочим

Все это саду не вредит

Под звездами и между звезд

Не верь – сады не умирают

Их в рай весенний забирают

Куда метель не долетает

Куда беда пути не знает

И не дотянется мороз

А нашему не убежать

Ему весь век стоять меж нами

И землю круглую корнями

Над черной пропастью держать

Шел по стеклам от стужи

Перезвон темно-синий

И ладони снаружи

К ним прикладывал иней

Все, что под абажуром

Желтым светом намокло

Старых кружев ажуром

Налипало на окна

Как дымок сигаретный

Как над чашечкой кофе

Плыл во тьме беспросветной

Чей-то призрачный профиль

И морозная кромка

Отступала от окон

И вплеталась поземка

В заблудившийся локон

И цеплялась беда

За портьерные ткани

И дрожала звезда

Как чаинка в стакане

Будто этой зимой

Подоконник с геранью

Между светом и тьмой

Был единственной гранью

Мороза дубленая шкура

Под тяжестью ночи трещит

И месяц с китайским прищуром

В метельную дудку пищит

Летят самоходные сани

И воздух закутан в бензин

А где-то в далеком Ливане

О вьюге поёт муэдзин

Он свет собирает горстями

Седины купает в лучах

И кажутся беды гостями

В продрогших моих волостях

Так в томном зрачке океана

Полярные звезды гостят

И в черной утробе фонтана

На счастье монетки блестят

А.Л.

Холодные камешки вдоль языка -

«Морозы, морока, морошка»

Как рваные фразы плывут облака

И звездная мечется мошка

Ты можешь как льдинки слова подобрать

Подстать твоим нищим алмазам

И будут полярные вальсы сиять

Над городом нашим чумазым