Как-то незаметно для себя мы оказались за длинным сборным столом во дворе, как выяснилось, у председателя колхоза. Натащили еды, похоже, что готовили в разных домах. Я хотел выставить пост у машин, но председатель, пузатый мужичок с хитрой рожей вечного посетителя пивного ларька, сказал, что отвечает лично за сохранность имущества, и сел рядом со мной. Я решил рискнуть и пост выставлять не стал, мысленно прикинув, что, в случае необходимости, мы деревню по бревнышку разнесем. Но доверие может сработать лучше, чем явное выражение недоверия.

За столом мы тоже не схалявничали, выставили водки из наших запасов, к чему общество отнеслось с явным одобрением. Оказывается, по хорошей водке здесь успели соскучиться, в меню доминировал самогон местного производства.

Дальше разговорились, все со всеми, в разных концах стола. А председатель, отзывавшийся на Михал Трофимыча, или просто Трофимыча, начал аккуратно выспрашивать меня, куда и зачем мы направляемся. Дежурным ответом было задание нашего нового командования на доставку важных документов черт знает куда, в секретное место, в общем. Версия вызвала достаточное уважение и звучит таинственно, оценил ее председатель.

А дальше и я принялся за расспросы о том, что тут было с началом Катастрофы. Выяснил, что бедствие почти не задело немаленькую деревню Старогорку, в силу ее удаленности от областного центра, равно как и деревень вокруг. Разумеется, были и здесь случаи обращения, и собаки мертвые завелись, и даже крысы, но набрать ту критическую массу, чтобы пересилить живых, не смогли. Деревня отбилась. Собак постреляли, на крыс реагировали и собаки и кошки, поэтому их, в силу неуклюжести, даже палками бить было можно, но самое главное – мертвые крысы свои основные крысиные навыки растеряли. Норы прогрызать разучились, и организация у них распалась. Получились из них довольно никудышные уличные твари, которые к тому же на человека не нападали. Великоват он для них, наверное. Хоть ногами их топчи. Потом побыстрее стали, но не настолько, чтобы представлять реальную проблему.

А вот чем ближе к областному центру, тем хуже была обстановка. Пока деревенских никто не тревожил, деревня стояла в стороне от трассы и даже от местного шоссе, но патрулирование местности кой-какое наладили. Глобальных планов старогорцы не строили, по-крестьянски собираясь и дальше питаться от земли и своих трудов. Я поинтересовался наличием банд в округе, и Трофимыч уклончиво сказал, что кто-то что-то слышал, но толком не знает. Пришлось мне его порадовать подробностями сегодняшней перестрелки, а заодно и рассказом про перебитую деревню у моста. Это его заметно шокировало, он даже выпил в задумчивости, а я его поддержал, особенно после того, как сбоку вмешался какой то мужичок и сказал:

– Ну точно, зона, что в Камышовке, разбежалась. Откуда им еще браться? И по месту похоже, им до моста пять верст оттуда.

– От мля, не было печали! – в сердцах сказал председатель, хлопнув себя толстой ладонью по не менее толстому колену.

– Трофимыч, а чего ты хотел? – Я подцепил с тарелки соленый грибок, закидывая в пасть следом за водкой. – Банды везде появляются. Прежней власти не стало, и новой еще нет. Вот теперь каждый и пытается к ней подобраться.

– Была ментовская, а будет воровская? – вздохнул председатель.

– Не-а, ни хрена, – мотнул я головой. – Будет того, кто сильный.

– И кто же теперь сильный? – влез мужичок, который вмешался в разговор.

– Где кто, – пожал я плечами. – У вас неподалеку вояки были? Или нет?

Трофимыч подумал, поморщил лоб:

– Двадцать верст отсюда артполк был. И еще ракетчики стоят подалее, верстах в пятидесяти, стратегические вроде как даже.

– Вот они могут быть силой, – заявил я. – Без проблем.

– Это как же? – удивился председатель. – От них и до напасти этой толку-то не было. То их не кормят, то им не платят, а от них никогда ни слова. Ворье да менты страной правили, что хотели, то и делали. Не, у военных отродясь глотки не было!

– Глотки не было, зато кулаки были, – возразил я. – Раньше они под правительством существовали, правительство генералов погнилее на них сажало, чтобы не рыпались. А как началось, то в Москве и вокруг они одни властью и остались. А бандитов вешали, кстати, на фонарях. А насильникам еще и яйца резали перед этим.

Последнюю подробность я добавил исключительно для придания нужного колорита, и идея кастрации с последующим повешением председателю почему-то очень понравилась, мы даже еще выпили за такое дело.

– А правительство-то это самое… оно куда делось? – вдруг залюбопытствовал председатель.

– А хрен его знает, – пожал я плечами. – Кое-кого военные расстреляли у аэропорта, кто за границу собирался. А где остальные – никто не знает, о них с начала заварухи ничего не слышно.

– Ну хоть кого-то расстреляли, и то – слава богу, не все сбегли, – истово перекрестился на икону Трофимыч, затем уточнил: – Значит, смыться не дали?

– А хоть бы и дали… Такое во всем мире, как и у нас. Что тут от мертвяков бегать, что в Америке – разница невелика.

– Тоже верно, – вздохнул он, поскребя в затылке. – Это им отсюда казалось, что там лучше будет, а если везде одно и то же, то… Хрен редьки не слаще. Надо же, двух месяцев еще нет, как началось, и уже конец света.

– Ну Трофимыч, погорячился ты, – возразил я. – Не полный конец, мы-то еще здесь сидим да водку пьем. Вроде не закончились покуда.

– Это мы, – упрямо покачал головой собеседник. – А свет, какой был, накрылся весь. Мы уже в новом свете водку пьем, в том, что от старого остался.

– С водкой нам поостеречься бы надо, – вздохнул я с сожалением. – Ехать завтра с утреца.

– А вы не ехайте, коли водку пьете, – очень логично возразил Трофимыч. – Пьяному ездить нельзя, тут оставайтесь завтра. Хоть поговорить с новыми людьми можно будет. Баньку натопим, попаритесь. Вы вон в военных делах опытные, мож, присоветуете что. Банде-то этой до нас и ста верст идти не надо, за час доедут.

Ага, вот оно как. Трофимыч сложил два и два, прикинул хрен к носу и решил придержать нас тут, насмотревшись и рассказом нашим вдохновившись. Одно дело, если бы я тут врал один, так он всех слушал, как один слова другого подтверждает.

– Трофимыч, ну задержишь ты нас на день, ну даже на два, – усмехнулся я. – А если банда через неделю придет?

– Ну она, мож, в другую сторону пойдет! – возразил он быстро.

– Пойдет в другую, затем вернется в эту, – разбил я его мечтания. – Им жрать что-то надо, пить надо, баб надо. Они скоро начнут всех вокруг себя налогом обкладывать. И хорошо, если просто обложат, без махновщины, только это вряд ли. Чего они целую деревню перебили? Беспредельщики.

Трофимыч закряхтел, засопел обиженно, но ничего не сказал. Видать, в душе со мной согласился. Помолчал-помолчал, затем сказал:

– Ну тогда советуй, чего нам делать.

– Посылай людей к воякам, – сразу ответил я и спросил: – Кто ближе?

– Артиллерия. Они совсем близко.

– Вот к ним и посылай, – заявил я. – Прояви инициативу, договариваться начинай сам, но не на налог, а на помощь продуктами и чем там еще, понимаешь? Одно дело, когда с тебя брать приходят, и совсем другое, когда ты первый предлагаешь. Уже не налог получается, а сотрудничество. Уважать будут.

– Да сколько их там может быть-то, в артполку? – озадачился он.

– Да хоть сотня-другая сейчас наберется, и ладно, – махнул я рукой. – У них радио есть, с теми же ракетчиками свяжутся. У ракетчиков не только ракеты, их еще и охранять надо, так что при ином раскладе они не хуже пехоты будут. Даже спецназ у них свой. Ты, главное, их самих тоже думать заставляй, говори, что, мол, в округе банды завелись, всю жратву подгребут под себя, а вояки будут свои сухпаи годами хавать, вот им и весь хрен до копейки. Заставляй их булками шевелить.

Председатель задумался снова, и на этот раз очень глубоко и надолго. Молчал минут десять, наверное, и я ему не мешал, давал возможность все переварить.