Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Виктор. Время таяния снегов. (Прыжок через выбоину с водой.) Олени идут в леса.

Даша. Почему?

Виктор. Так мне хочется. Но если вам не нравится, пожалуйста, — они идут вперед и вверх. Или нет — идут прямо на охотника. Идут на это во имя будущего.

Даша. В общем-то, мне все равно, куда они идут.

Виктор. А вам, Лида?

— Что?

— Что вы скажете об этом Новом Арбате?

— Мне жалко. Но, поскольку это от меня не зависит, тоже, в общем-то, все равно.

Виктор. А у меня вот нет этого безразличия. Я знаю, чего я хочу: я жутко хочу есть. Ударим по пирожкам?

Обливаясь маслом, они едят коричневые мятые пирожки с рисом. У Даши очень длинные пальцы и длинные перламутровые ногти. Бывает же такое совершенство?!

Поскольку насыщение происходит возле стеклянного кафе, Виктор время от времени поглядывает вверх. И наконец, приставив ладони к губам, кричит, как кричат совы:

— И-и-и!

Девочки удивленно смеются. Но это, видно, условный знак, потому что дверь балкона открывается, и возле толстых балконных колонн, какие строили во времена архитектурных излишеств, появляется высокий бородатый человек в рубашке навыпуск. Это взрослый человек. Он без улыбки кивает Виктору. Виктор показывает на себя и двух девушек, бородач кивает еще раз и выставляет руку с растопыренными пальцами.

Пять.

— Великодушно приглашает на пятницу, — чуть смущенно сообщает Виктор. — И, девочки, надо непременно прийти. Ладно?

— Хорошо, — говорит Даша.

— Он что, очень серьезный человек? — спрашивает Лида.

— Очень. Мы как-то дрались с ним на рапирах — я достал у приятеля рапиры, — и вдруг соседка снизу. «У нас, говорит, потолок осыпается». Я сразу повернул оружие на более опасного врага. «Кто не с нами, кричу, тот против нас!» Тетка эта, соседка, перепугалась (вот сила слова! Вот что значит лозунг!) и — по стеночке, по стеночке — убралась под свой осыпающийся потолок.

— Я тут еще не вижу особой серьезности твоего художника, — возразила Лида.

Даша тоже, кажется, не видела, она просто смеялась.

А при чем, собственно, серьезность? Ах, да.

— Слушайте дальше. Тетка кинулась в милицию. А Женя — это художник… Запомните, девочки, Евгений Масальский, вы еще о нем услышите. Так вот, Женька понял к чему дело идет, скинул свою хламиду, надел черный театральный смокинг своего приятеля, представляете? Да, я забыл сказать: квартира-то не его — ему приятель разрешил здесь поработать, пока он на гастролях. Ну, так вот. Нарядился, меня в ванной запер. Является милиционер. А Женя выходит, солидный такой: «Вы знаете, очень неловко получилось. Я художник по интерьеру», — и документ сразу показывает. А документ у него серьезный, со всякими допусками — он в музее работает, памятниками старины занимается. Ну вот. «Мой приятель, говорит, артист такой-то просил меня оформить его комнату, пока он в отъезде. Я пригласил паренька мебель передвинуть. Ну конечно, это шумновато». «А что за нападение? Откуда оружие?» — это его спрашивают. А он так доверительно: «Ну, знаете женщин! Это бутафорское, театральное оружие моего друга. А парнишке интересно, схватил, а тут как раз — соседка». В общем, отвертелся. И теперь никого не пускает. Только по пятницам. Под выходной, так сказать.

— А что он за художник? — Это опять спросила Лида.

— У, первый сорт! Вот вы, наверно, любите Шишкина. А он не признает.

Лида улыбнулась снисходительно:

— Милый мальчик, я люблю то, что люблю. Независимо от моды.

Ишь ты, «мальчик»! Она почему-то не очень к нему. Странно. Непривычная ситуация. И рассказ ее не рассмешил. Может, нет чувства юмора, «Ч. Ю.», как говорят у Виктора в доме? А вернее, другое: поняла, что ему понравилась Даша, и ревнует. Ну, ясно! Надо ее немножечко приручить.

— Аида, хотите я погадаю вам по руке?

— В другой раз, ладно? Мне пора в институт — это у нас окно было между лекциями. А теперь пора.

— А вы умеете гадать? — Даша вся засветилась, блеснули белые до голубизны зубы и белки глаз. — Умеете?

— Немного.

— Угадайте тогда, кто Лида?

— То есть?

— Ну, где она учится. Кем будет.

— …Тут что-нибудь очень серьезное. Например… — Виктор задумался.

Эх ты, растяпа, давай-ка соображай! Он представил ее в притихшем классе. Нет, слишком красива, пожалуй. Скорей, скорей… Перенести ее в тихую лабораторию. Биохимия какая-нибудь. А что это такое? Вспомнилась только капля воды под школьным микроскопом. Нет, нет. Скорей… Что еще? Белая шапочка на откинутой надменно голове. Стетоскоп… О!

— Ну, например, врач.

— Точно! Первый медицинский.

Вот Лида уже и глядит не так строго. А Даша всплеснула руками, посмуглела, порозовела, расцвела.

— Виктор, а я?

— Что касается вас, Даша, то…

— Ну?

— Вы не обидитесь?

— А разве там что-нибудь обидное?

— Не знаю. Говорить?

— Я боюсь.

— Ну и не надо, ладно?

— Нет, нет. Скажите.

— Вы будете женой.

— И все?

Разочарована. Она, вероятно, собиралась потрясти мир научным открытием.

— Нет, Даша, не все. Мужайтесь. Дайте-ка руку.

Она протянула узкую ладонь, испещренную тонкими линиями.

— Ну да. Так и есть.

— Что? Что?

Виктор развернул перед ней и свою руку.

— Видите? Вот эта линия. Точная копия: ваша и моя.

— Так что же?

Голос ее, кажется, упал и разбился об асфальт.

— То самое. Вы угадали. Вы будете моей женой. Только не огорчайтесь, Даша. Я прошу вас. Потом, ведь судьбу тоже можно обойти.

Она стояла, обхватив щеки узкими пальцами и опустив глаза. И было неясно, что под этими веками и пальцами — смех или страх. Неужели все испортил? Ну, ну, напрягись, ты же не идиот!

— Даша, вы читали киносценарий Рене Клэра «Красота дьявола»? Там герою в зеркале — слышите, в зеркале это гораздо серьезней — была предсказана вся его судьба. Вся. А он взял и не пошел на то свидание, которое должно было изменить его жизнь. Вы тоже можете не ходить на свидание, назначенное судьбой.

— А… этот визит к художнику… — спросила Лида, умненько глядя на Виктора снизу вверх. — Этот визит не роковой?

Она ничего, эта Лида. Просто девушка должна быть чуть поглупей.

— Думаю, что обойдется!

— Ну и отлично! — крикнула Даша и опустила руки. Конечно же, там был спрятан смех. Чего ей бояться?

— Побежали, Дашутка, — попросила Лида. — Или ты останешься?

— Нет, что ты.

— Ну так до пятницы, девочки?

— Ой, не знаю… — запнулась Даша.

— Да что вы, там будет интересно, вот увидите. Пятница, в пять. Вот на этом месте. Идет?

— Посмотрим!

***

В новой квартире — совершенно новенький ярко-красный телефон на длинном шнуре. Его таскают все по очереди для сугубо личных разговоров. Чаще всего за ним охотится Ася. И не то чтобы ей надо позвонить. Она ждет звонка:

— Витька, это меня!

— Тоня, Тоня, если меня, то я дома!

— Я слушаю! Да, Николай Николаич!

Ник. — Ник. (так прозвал его Виктор, прозвал исключительно для того, чтобы легче перейти потом к другому прозвищу — Ниф-Ниф, по имени одного из трех диснеевских поросят) — это Асин профессор, которого надлежит сделать мужем. Дух его постоянно реет над домом. О нем говорят, его ждут, на него досадуют… Это прямо-таки изумляет Виктора: приземистый, толстоватый мужичок с носом и глазами малых размеров, он действительно чем-то напоминает Ниф-Нифа, а заодно и обоих его братьев. Хм! А красавица Аська хочет стать его женой. Чудеса! Вот, пожалуйста: причесалась, подкрасилась, надела выходное платье, а сверху халат, чтобы Виктор не заметил, не обсмеял. Ждет.

— Виктор, если позвонят по телефону, я сейчас.

— Ладно, ладно, иди куда собралась.

— Перестань!

— А чего. Имеет же право человек сходить в уборную.

Виктор забирает телефон в кухню, ставит чайник на плиту. Из духовки зазывно пахнет ванилью и печеным тестом. Ах, Ася, Ася! Кругом расставила сети!

2
{"b":"120625","o":1}