Почему он был таким настойчивым? Зачем он вообще подумал об этом? Разве ему не нравилась мысль, провести несколько часов без нее и покататься в одиночестве? Она совсем не ожидала, что он будет проводить с ней много времени, даже в период их медового месяца (продлившегося неделю). Она вдруг поняла, что даже ее отец, любивший ее больше собственной жизни, проводил с ней совсем немного времени. Провести несколько часов с женщиной-калекой было слишком скучно. Частенько она жалела Гарриет и придумывала для нее всяческие поручения.
— О чем ты думаешь? — Спросил Фредди, поставив свою чашку с блюдцем на стол, и подсев поближе, чтобы взять ее за руку. — Ты же хочешь поехать, верно?
— О, Фредди, — быстро ответила она, — Я хочу этого больше всего на свете. — Она закусила губу, чтобы не дать пролиться слезам, которые наполнили ее глаза. Вероятно, не такая уж это хорошая идея добавить немного жизни в ее существование. Вероятно, ей захочется все больше и больше, и она уже не сможет удовлетвориться тем, кем она была и что имела.
Но постойте, она никогда не была этим удовлетворена. Она научилась терпению, но никогда не испытывала счастья. Никогда. Не была по-настоящему счастлива.
— Тогда ты поедешь, любовь моя, — заявил он. — И мы закажем открытую коляску, чтобы ты смогла выезжать. И ты сможешь сидеть на свежем воздухе, когда пожелаешь, даже, если будет дуть ветер. И если ты простудишься, или я, мы просто вызовем врача.
— О, Фредди, — отвечала она, смеясь. — Что за беспечное отношение к жизни. Это так прекрасно.
Он поднялся, наклонился к ней и поцеловал.
— Я люблю тебя, — сказал он. — Ты готова ложиться в постель? Мне отнести тебя наверх, в твою комнату?
Она кивнула.
— Да, пожалуйста, Фредди. — Но как же она хотела, чтобы он не портил их дружбу этой ложью. Это было ни к чему.
— Могу ли я прийти к тебе позже? — Он снова посмотрел на нее таким взглядом, который, она знала, был естественным и заставил ни одну женщину почувствовать слабость в коленях. Даже она вынуждена была затаить дыхание. — Или тебе лучше побыть одной после такого долгого путешествия?
Она почувствовала пульсацию в лоне, при одной мысли о том, что вскоре произойдет между ними. Она прикоснулась рукой к его щеке.
— Я бы предпочла не быть одной, Фредди, — сказала она в ответ.
Он улыбнулся ей.
— Точно то же испытываю и я, — ответил он, наклоняясь, чтобы взять ее на руки.
Она обвила рукой его за шею и устроила голову на руке. Она подумала, насколько он надеялся услышать другой ответ. Но его глаза определенно смотрели на нее с расположением. И прошлой ночью он остался с ней, и занимался любовью второй раз. Оказалось не так просто понять Фредди, как она того ожидала. Почему он хочет взять ее с собой кататься завтра?
Он поднялся по лестнице намного быстрее, чем Робин.
Фредерик сам не был уверен, почему убедил жену покататься с ним этим утром. Для нее это будет тяжело. Вероятно больно. Для него определенно было бы удобнее ехать одному, чтобы свободно и не спеша осмотреть парк и сельские окрестности.
Он подумал, что ему просто жалко ее. Он только начал понимать, насколько ее жизнь была нестерпимо ограниченной, скучной и одинокой. Он подозревал, что ее отец своей заботой сделал ее жизнь намного хуже. И то, что она любила и уважала своего отца, не давало ей возможности восстать, и защищать свои права, пока он был жив, и даже после того, как он умер. И поэтому она установила для себя рамки, став спокойной и терпеливой, поставив защиту для своих эмоций.
Ей нужно в жизни немного счастья. Немного приключений. И свежий воздух. Он, наконец, стал догадываться, почему она всегда такая бледная. Самое меньшее, что он мог сделать, это выводить ее на воздух, уговорить ее заниматься тем, что она всегда хотела сделать.
К тому же, он хотел кое-что доказать родителям. И себе. Он всегда утверждал, что, стоит ему захотеть, он сможет оставить бурную жизнь и остепениться. Теперь это время пришло – хотя бы в некотором роде. Если бы ему позволили свободно выбирать, Клара не стала бы его женой, но так как дело уже сделано, то ему надо получить лучшее из того, что есть.
И она оказалась не такой уж невыносимой, как он ожидал, когда впервые познакомился с ней, и даже, когда делал ей предложение. Она была интересной, даже забавной собеседницей. И удивительно хороша в постели. Он снова провел с ней ночь, и снова взял ее дважды. Вероятно, неподвижность ее тела, пока он занимался с ней любовью и ее отзывчивость на его ласки, представляли для него новизну. Его женщины были всегда энергичны и превосходно умели имитировать сексуальное наслаждение.
Он наслаждался первыми двумя ночами со своей новобрачной.
Он выбрал сильного черного жеребца по совету старшего конюха, и сам надел на него дамское седло прежде, чем отвести его на террасу перед мраморной лестницей. Он знал, что Клара очень нервничала. Она назвала еще одну причину за завтраком. Теперь, когда она вернулась, к ней начнут приезжать соседи.
– Утром? – поинтересовался он, и она не смогла придумать ничего в ответ. Теперь он вбежал в дом и наверх по лестнице, чтобы принести ее.
Ему пришлось воспользоваться помощью. Ее слуга, Робин, держал ее, пока Фредерик садился на спину лошади, позади седла, а потом он наклонился и поднял ее в седло. Он устроил ее и крепко держал, ободряюще улыбаясь, видя сильный страх в ее глазах.
– Я не дам тебе упасть, любовь моя, – сказал он после того, как кивком отпустил Робина. – Я буду поддерживать тебя рукой вот так. И ты сможешь опереться на меня, когда захочешь.
– До земли так далеко, – ответила она.
Он взял в руку поводья и коленями слегка подтолкнул коня. Он почувствовал, как она напряглась.
– Успокойся, – попросил он. – И наслаждайся поездкой. – Он повернул коня с террасы через парк.
- О, – вздыхала она. – О.
Это как дать ребенку угощение, подумал он спустя несколько минут. Сначала она сидела вся неподвижная и напряженная, и очень тихая, боясь даже голову повернуть. А потом постепенно расслабилась, и он заметил, что она начала смотреть на лужайки и деревья, которые до этого видела только с террасы, или через окно своей комнаты или через окошко закрытого экипажа по дороге. Он чувствовал, как она набирает полные легкие свежего воздуха. Один раз, когда они подъехали близко к дереву, она выставила руку, чтобы почувствовать щекотание листьев, но резко убрала ее, вероятно осознав, насколько легко можно потерять таким образом равновесие, когда ты верхом на лошади.
А потом он увидел, что она плачет. Молча, отвернув от него голову и глядя вперед. Она не издала ни звука, но он заметил блеск слез на ее щеке, повернутой к нему. Он ничего не сказал и позволил ей самой справиться с эмоциями. Через несколько минут, она нашла в кармане крошечный носовой платок и высморкалась.
Господи, подумал он, эта женщина переполнена сдерживаемыми эмоциями. Она была особенной. Та, на ком он женился из самых примитивных соображений.
Они почти проехали парк. Очень медленно. Он даже не позволил лошади перейти на галоп.
– Ты устала, любовь моя? – спросил он, наклонившись к ней. – Я сейчас отвезу тебя обратно.
– О, Фредди, – она повернулась и посмотрела на него. Ее глаза, слегка покраснели, но сияли. – Я бы так хотела, чтобы мы никогда не возвращались. Я бы хотела, чтобы это продолжалось вечно. Ты наверно подумаешь, что я глупая. Для тебя это самая обычная вещь, не так ли? И тебе наверно кажется, что мы едем черепашьим шагом.
– Мы ещё сюда вернемся, – ответил он. – И снова, Клара, и снова. Тебе больше не придется жить взаперти. Ты будешь выходить, и дышать свежим воздухом. Это приказ. Понимаешь, я требую беспрекословного подчинения от тебя.
В ее глазах, вероятно, была тоска, а потом она опустила глаза и отвернулась.
– Я надеюсь, что я никогда не буду непослушна тебе, Фредди, – ответила она. – Я всегда слушалась папу.
Он повернул коня обратно к дому. Господи, он надеялся, что она не влюбилась в него. Господи, он так на это надеялся. Он намеревался быть добрым с ней и принести немного счастья и активности в ее жизнь. Но он не считал, что оправдает любовные ожидания. В действительности, он точно знал, что не сможет. Она устала, хотя и не признавалась в этом. Спустя несколько минут, она прислонилась плечом к его груди. Когда он крепче обнял ее, она развязала ленты своей шляпки и сняла ее, чтобы положить голову ему на плечо.
