Он повернулся на бок, подложил руку ей под голову и поцеловал. Она не знала, что можно целоваться с открытым ртом. Ей понравилось это ощущение. Оно было — интимным.
— Ты испытываешь боль? — спросил он.
Внезапно она поняла, о чем он говорит. Да, немного. Она испытывала боль. Очень приятную, а также пульсирующую теперь, когда он об этом заговорил.
— Нет, — ответила она.
А потом его рука оказалась там, заставив ее напрячься от шока на мгновение. Но он снова закрыл ее рот своим, и начал нежно исследовать ее рукой, его пальцы нежно ласкали, обводя некоторые наиболее чувствительные местечки, раздвигая, щупая. Он вошел в нее одним пальцем, потом добавил второй. Она могла слышать влагу, и кровь, пульсирующую в висках.
— Тебе хорошо, милая? — прошептал он в ее рот.— Никакой боли?
Боль появилась там, где были его пальцы. А также в ее груди и горле. И в губах.
- Нет,- она провела рукой вверх по его руке, от запястья до плеча. Она была покрыта тонкими волосками, и была мускулистой, твердой, словно камень. — Фредди.
Она не ожидала, что он снова с ней это сделает. Она и не мечтала об этом. Этот акт был, казалось, слишком важным, чтобы выполнять его больше чем раз за ночь. Но он снова был на ней и в ней. Она, в самом деле, испытывала боль. Много боли. Эта боль, которую он вызвал, заставила ее закусить губу. Но ее жажда была больше, чем боль, и пульс, который бился по ее телу, просто оглушал ее. Освобождение произошло мгновенно — она практически кончила от его руки. Как прежде, он ждал, пока она перестанет дрожать и успокоиться, а потом продолжил то, что делал раньше, — входил глубоко, немного выходил и снова погружался в нее. Она лежала неподвижно и наслаждалась, несмотря на боль. На сей раз, она намного опередила его. Несколько минут она могла просто наслаждаться.
Это Фредди, повторяла она про себя, пока он старался, а она наслаждалась. Она обняла его руками и крепко держала. Это был красивый, очаровательный повеса, к которому она начала питать нежные чувства с тех пор, как увидела его впервые в бальном зале, где его представили ей. Это он занимался с ней любовью в обмен на приданое в размере двадцати тысяч фунтов. Она размышляла, не жалел ли он о своем решении, не находил ли он перспективу быть женатым на ней на всю жизнь невыносимой.
И все же его никто не заставлял оставаться в ее постели после совокупления. Его никто не заставлял заниматься этим с ней снова.
Она прижалась щекой к его плечу, когда он вздохнул и застыл в ней. Возможно, подумала она, они оба могли бы даже понравиться друг другу, если бы захотели. Во всяком случае достаточно, чтобы он не чувствовал себя в ловушке там, куда его привели долги. И достаточно для того, чтобы не чувствовать себя развратницей и виноватой за то, что желала его красоту, его здоровье и его силу.
Он поднялся с нее и снова лег рядом с ней, на сей раз, обняв ее одной рукой. Он поцеловал ее и удобно устроил ее возле себя и подтянул одеяло на ее обнаженные плечи. На сей раз он ничего не сказал, а практически сразу уснул.
Она была рада, что он не сказал опять, что любит ее.
Она была рада, что он все-таки не вернулся в свою комнату.
Она вздохнула, испытывая сонное удовлетворение.
Лорд и леди Беллами приехали рано утром, перед завтраком, чтобы проводить своих сына и невестку в Кент. Они присоединились к завтраку, поэтому у молодоженов не было возможности поговорить наедине. У его жены превосходный вкус в одежде, подумал Фредерик. По крайней мере, он мог высказать ей свое одобрение по этому вопросу. Ее бледно голубое дорожное платье было элегантным, и очень ей к лицу.
Его мать с любопытством смотрела на него и Клару во время завтрака. Фредерик подумал, что она пыталась понять, свершился ли брак или нет. Он сам посмотрел на Клару. Проявлялось ли это как-нибудь? Румянец у нее на щеках был просто отражением цветов, которые украшали стол, или он остался со вчерашнего дня? Был ли в ее глазах блеск или ему так только показалось? Она говорила про Эбури-Корт, поместье, которое ее отец купил после возвращения из Индии. И про дом, который он построил вместо полуразвалившегося поместья времен Тюдоров, которому прежние владельцы позволили превратиться в руины.
И было ли что-то в его лице, что могла заметить мать? — размышлял Фредерик.
Это было маловероятно, так как он регулярно спал с женщинами вот уже в течение семи-восьми лет. И все же мать ухитрилась отвести его в сторонку после завтрака, прежде чем они уехали, пока его отец все еще расспрашивал Клару об Индии.
— Фредди, — начала баронесса беря его под руку и сжимая ее. —Все будет хорошо, как я все время твержу папе с тех пор, как ты нам сообщил. Меня не волнует правда про эти глупые долги, — я только надеюсь, что на этот раз ты усвоил урок, дорогой. Меня также не заботит, что Клара не та красавица, которую, я полагала, ты выберешь, и что она не может ходить. Я поняла сегодня утром, что вы нравитесь друг другу и только это имеет значение, чем то, что сказано и сделано. Она тебе нравится, не так ли Фредди?
Он похлопал ее по руке.
— Я люблю её, мама, - ответил он.
Она вздохнула.
— Все-таки я рада, что ты не женился на Джулии, — сказала она. — Я знала, что вы нравились друг другу, но я всегда думала, что вы скорее как брат и сестра. Ты ведь не был разочарован, когда она выбрала Дэниела, а не тебя, верно, дорогой?
— Если и был, мама, — сказал он, — то я быстро об этом забыл. Если бы я женился на Джулии, я бы никогда не встретил и не влюбился в Клару, не так ли?
— Совершенно верно, — сказала она. — И Джулия кажется очень счастливой с Дэниэлом. И он с ней тоже, хотя этого никто не ожидал. Никогда бы не подумала, что она ему нравилась, пока она не сообщила об их помолвке. Хотя в действительности, это он сообщил об этом, пока Джулия что-то бормотала так невнятно, что никто не мог понять.
Вероятно, только он один не был удивлен этим сообщением, подумал Фредерик. Он видел, к чему все шло, поэтому он сделал то, что сделал. Но он не хотел думать об этом.
Отца нельзя было обмануть так легко, как мать.
— Ну, Фредди, — начал он, протягивая сыну руку, пока баронесса погрузилась в долгий, прощальный разговор с Кларой. — В будущем станет ясно, что ты сможешь сделать из этого брака. Недомогание твоей жены сделает твою жизнь сложной, а причина, по которой ты женился, только ухудшает ситуацию. Но эта женщина разумная, с хорошей родословной, сын, и заслуживает, вероятно, больше, чем получила. Если только ты не удивишь меня. Я надеюсь, что ты удивишь меня.
Фредерик вложил свою руку в руку отца и посмотрел ему в глаза.
— Я люблю ее, папа, — ответил он. И он почти поверил своим словам. Она хотела его прошлой ночью, – дважды, – и он испытывал некоторую нежность к ней, когда давал ей себя. Она была его женой. Он будет за ней присматривать. Даже само предположение, что он не будет этого делать, выводила его из себя. — Я постараюсь заслужить ее со временем. Ты увидишь.
Его отец тепло пожал ему руку.
— Тебе пора в путь, — заметил он. Если позволить, твоя мать будет плакать над Кларой до полудня. — Отец и сын заговорщически переглянулись.
Фредерик отнес свою жену в ожидающий экипаж, и они отправились в путь, а следом за ними экипаж с багажом, где ехали ее служанка, слуга и его камердинер, Клара махала баронессе со слезами на глазах, а у той слезы текли по щекам.
— Они такие добрые, — заметила Клара, наконец, повернувшись и улыбнувшись своему мужу. — Я как будто снова была с родителями, Фредди.
— Так и было, - ответил он, беря ее за руку в свою. - Кажется, они оба согласны, что моя женитьба мне на пользу. Ты лучше, чем я заслуживаю. Ты скучаешь по своим родителям, любовь моя?
Она кивнула.
— Особенно вчера, - призналась она, - и, возможно, сегодня утром. Я бы хотела, чтобы папа был здесь.
— Расскажи мне о нем, — попросил он.
У них нашлись темы для беседы на весь долгий путь до Кента. Одно это безмерно удивляло Фредерика. Он никогда много не говорил с женщинами, так как для него они имели только одно предназначение, не связанное с разговорами. Поэтому он не ожидал, что сможет вести беседу с очень тихой, уважаемой, и просто скучной мисс Кларой Данфорд. Миссис Кларой Салливан, мысленно поправил он себя. Но ей действительно нравилось говорить о своем отце, жизни в Индии, а потом в Англии. И ей нравилось слушать истории, которые он рассказывал про свою семью, — про тетушек, дядяшек и кузенов, которые всегда собирались на лето в Примроуз Парке, поместье его дяди, графа Биконсвуда. Предыдущего графа. Конечно, Дэниел унаследовал титул несколько месяцев назад.
