Услышав про седьмую квартиру — ТУ САМУЮ — Ира оторвала взгляд от своих бедных рук и потрясенно моргнула — вот это да! Неужели…
Она осторожно покосилась на незнакомца и мысленно ахнула — ОН. Или его близнец, если у Игоря Сорокина есть брат.
Ира зажмурилась на секунду, припоминая давний рассказ Наташи. И повторила про себя: высокий, смуглый, с темными, немного вьющимися волосами, кареглазый.
Она в упор посмотрела на сидящего рядом мужчину — все сходилось. До мелочи. Неужели…
Незнакомец поймал ее напряженный взгляд и мягко улыбнулся:
—Пришла в себя?
Ира кивнула, не зная, что же ей делать. У девочки даже голова закружилась: столько вариантов!
…Сразу выкладывать про больную Аленку? Пойти познакомиться с его матерью, Аленкиной бабушкой, не подозревающей о наличии внучки, благо и повод есть? Осторожно расспросить — помнит ли Игорь далекий февральский день на чужой даче и худенькую рыжую девушку, с которой провел ночь?
Да нет, последнее не очень-то удобно!
Ни на что решиться Ира не успела. В коляске жалобно захныкал ребенок, и до нее только сейчас дошло: Игорь, — если это действительно Сорокин! — не один. У него малыш. А значит — Игорь женат!
У Иры от горького разочарования перехватило дыхание. Она почти упала на деревянную покатую спинку скамьи.
Девочку затошнило от обиды. Коленку и ладони засаднило сильнее. В голове билась единственная мысль: как ей не повезло! Как Аленке не повезло! И бедная Наташа никогда уже не обретет своего принца!
Ира громко всхлипнула. Сидящий рядом мужчина наклонился к ней и встревоженно воскликнул:
—Так больно?
—Нет, колготки жалко, – с трудом выдавила Ира. – Дорогие. Только сегодня надела.
Она почти с ненавистью посмотрела на коляску и подумала: «Это Аленку четыре года назад ты должен был так нежно покачивать! С Аленкой нянчиться!»
В коляске закряхтели, завозились. Ира гулко сглотнула и с отчаянной надеждой — а вдруг у Игоря и правда есть брат-близнец?! — спросила:
—А кто в коляске? Девочка?
—Парень, — с нескрываемой гордостью ответил новый знакомый. — Крепкий, паршивец. В честь меня назвали. — Он обернулся к Ирине. — Кстати, забыл представиться — Игорь Сорокин.
Сердце девочки куда-то ухнуло. Она еле слышно прошелестела:
—Очень приятно, Ирина.
И беспомощно, жалко улыбнулась: все кончено. Пора уходить. Она прекрасно понимала — в этом дворе теперь делать нечего.
Ира сползла со скамьи и невольно поморщилась — ее словно через мясорубку пропустили. Все тело ломило, а на бедную коленку как кипятком плеснули.
Стараясь не гримасничать, она вяло попрощалась с новым знакомым и едва не застонала от горя, получив в ответ ослепительную белозубую улыбку.
Аленкин отец в самом деле красив!
Ира сурово поправила себя: БЫЛ БЫ красив.
Ведь у Аленки нет отца. И уже не будет. Нет смысла говорить о ней женатому мужчине, обожающему маленького сына. А о Наташе?!
Ира печально покачала головой: к чему портить жизнь другим? Вряд ли супруге Игоря понравится, что у мужа на стороне есть дочь. И что какая-то рыжая девушка до сих пор любит его.
Нет, как глупо!
И как обидно.
Прихрамывая, Ира брела к Аленкиному дому и угрюмо радовалась, что она так удачно упала. Теперь никто не будет приставать с расспросами, почему Ира сегодня грустит, и что с ней случилось.
Понятно — упала. И очень ноют все ссадины. Особенно та, невидимая, на сердце!
Ира шла и вспоминала Аленкину акварель. Напряженно вглядывающуюся в дверной проем рыжую девочку и высокого темноволосого мужчину на пороге.
Никогда им не встретиться!
Бедная Аленка скоро поймет — волшебных красок на свете не существует, и не все даже самые сильные желания сбываются.
Ира сморгнула невольные слезы: как объяснить Аленке, что и любовь иногда бывает беспомощной? Вот она, Ира, никому в жизни не хотела так помочь, как Аленке, но не смогла.
Не смогла!
Внезапно Ира остановилась посреди тротуара. Последняя мысль поразила ее. Девочка только сейчас поняла — она ВПЕРВЫЕ думала не только о себе.
ГЛАВА 12
НОВЫЙ АРТИСТ
Аленка проснулась, когда мама хлопнула дверью, она ушла в институт. Девочка еще не открыла глаза, а к постели уже подскочил Петюнчик. Огромный черный пес осторожно пристроил лохматую голову на подушку и нежно лизнул маленькую хозяйку в щеку.
Аленка улыбнулась: и как только Петюнчик угадывает, что она проснулась? Еще ни разу не ошибся, не разбудил ее. Тихо-тихо лежит у дивана, дремлет и ждет. Но стоило ей, Аленке, проснуться, он тут как тут.
Аленка посмотрела на пса, и сердце ее растаяло от жалости: выразительные светло-карие глаза Петюнчика показались до того встревоженными…
Может, пес понимает, что она сильно больна?
Аленка покраснела, до того рассердилась на себя: конечно, понимает! Он очень умный, Петюнчик. Очень!
Девочка нежно дотронулась тонкими пальчиками до вислого черного уха и виновато пробормотала:
—Не бойся, не умру. У меня мама есть, ее нельзя бросать. И папу я еще не видела…
Петюнчик шумно вздохнул, его глаза затуманились. Аленка задумчиво протянула:
—Если уйду, он расстроится, как думаешь?
Но Петюнчик не ответил. Зато сидящая у стола Ира укоризненно воскликнула:
—Он никогда тебя не простит, уверена! — И, ненавидя себя, сердито добавила: — Он вас с мамой ищет столько лет, а ты… Не ожидала от тебя!
Аленка глубоко вздохнула, но ничего не сказала. Лишь обняла Петюнчика за шею, и пес замер, боясь пошевелиться и потревожить ее.
Ира смотрела на свою подопечную и едва не плакала, до того худенькой и бледной выглядела Аленка. Рядом с мощным псом девочка казалась особенно хрупкой и маленькой. Дуги рыжих ресниц смотрелись неподъемными, тени от них ложились на впалые щечки, и нежная кожа матово светилась.
Стараясь не думать о только что услышанной беседе Аленки с собакой, Ира налила из термоса лечебный отвар и заставила девочку выпить.
И вновь кротость Аленки заставила ее сердце сжаться. Ира знала: Аленка ненавидела лекарства. Девочка сама ей об этом не раз говорила. А тут пьет, даже не пытаясь протестовать. Видно, малышке совсем плохо. Хорошо, хоть не кашляет сейчас.
Ира помогла девочке лечь удобнее. Вытерла полотенцем выступившую на Аленкином лбу испарину и осторожно проверила пижаму: слава богу, та пока сухая. Как и истощенное худенькое тельце.
Прогнать Петюнчика Ира не решилась. Не потому что боялась. Просто вдруг подумала: собака успокаивающе действует на малышку. Иначе бы Аленка в забытье не прижималась к ней, как к большой грелке или любимой игрушке.
К тому же пес вел себя удивительно деликатно. Занимая своей головой большую часть Аленкиной подушки, Петюнчик все-таки в постель не лез. Понимал — нельзя.
—Ой, что это у тебя с руками? — испуганно прошептала Аленка.
—Заметила наконец, — фыркнула Ира.
Девочка смотрела вопросительно. Петюнчик — настороженно. Ира неохотно пояснила:
—Упала.
—Когда?
—Да только что, — смущенно хохотнула Ира. — Растянулась на асфальте лягушка лягушкой. Думала — не встану, так хорошо приложилась. А вышло — пустяк. Пара царапин и все.
—Ничего себе — пара царапин, — пролепетала Аленка, круглыми глазами рассматривая ободранные ладони старшей подруги. — Ты же всю кожу счесала!
—Подумаешь, — хмыкнула Ира. — На мне все моментом затягивается! Через неделю и следа не останется, увидишь сама.
—А… а как же Лизонька Муромская?
—А что Лизонька? — удивилась Ира. — Она и сама вполне могла шлепнуться. Вот когда на свидание бежала…
—Значит, у тебя роль не отберут?
—Не-а, не отберут.
И тут Ира в голос ахнула: как она могла забыть?! Это все из-за Игоря Сорокина. Расстроил ее, вот и вылетело из головы.
Ира всплеснула руками и воскликнула:
—Чуть не забыла! У меня же такая новость, ТАКАЯ… Нет-нет, ты лежи!