Том, Ист и Головастик начало пути прошли хорошо для таких юных участников, поднялись по склону, пересекли следующее поле, и тут обнаружили, что поравнялись с лидерами, которые потеряли след и вынуждены были вернуться назад; они прошли полторы мили за одиннадцать минут. Сюда добрались где-то двадцать пять участников, остальные уже сошли с дистанции; лидеры разбежались вправо и влево в поисках следа, а остальные пока пытаются перевести дыхание.

Потом слышится крик «вперёд!» где-то далеко слева, это кричит младший Брук, и вся компания, держась вместе, немедля устремляется к нему, упорно и размеренно работая ногами. «След», хотя и хорошо заметный, лежит теперь не так густо; но на этом участке в нём нет особой необходимости, потому что здесь и так понятно, по какой тропинке бежать; так что тратить время и силы на поиски не нужно, а нужно просто бежать и перелезать через заборы. Все, кто ещё не сошёл с дистанции, твёрдо намерены дойти до финиша, и они приходят к подножию холма Барби, потеряв ещё не более двух — трёх участников. На этих последних двух с половиной милях «собаки» всегда получают преимущество, и «зайцам» это отлично известно; дело в том, что их бывает хорошо видно на склоне холма Барби. Вот и сегодня все глаза старательно обшаривают холм, но никаких признаков «зайцев» не обнаружено, так что, ничего не поделаешь, «собакам» предстоит тяжёлая работа; они мотаются туда-сюда в поисках следа; теперь преимущество на стороне «зайцев», и на этих последних двух милях они могут колоссально замедлить продвижение «собак».

Наши герои принадлежат к Школьному корпусу, и поэтому следуют за младшим Бруком, но теперь это играет против них; в поисках следа он отклоняется далеко влево, потому что уверен в своих силах, и его привлекает трудность задачи. А вам, маленькие мальчики, следовало бы подумать о том, что «Петух», место финиша, находится далеко справа, у дороги на Данчёрч, поэтому каждый ваш бросок влево усложняет вашу задачу. На этом этапе забега, когда уже начинается вечер, никто не заметит, если вы немножко схитрите, поэтому вам следовало бы держаться вместе с теми хитроумными «собаками», которые постепенно отодвигаются вправо, а не следовать за расточительным младшим Бруком, у которого ноги в два раза длиннее ваших и как будто выкованы из железа, и для которого нет никакой разницы, на две — три мили больше или меньше. Однако они упорно следуют за ним, пыхтя и отдуваясь; Том и Ист почти рядом, а Головастик, большая голова которого начинает пригибать его к земле, футах в тридцати позади.

Тут на дороге попадается ручей с вязкими глинистыми берегами, так что им еле-еле удаётся вытащить оттуда ноги, и они слышат крики о помощи несчастного Головастика, который совсем увяз. Но у них уже осталось слишком мало сил, чтобы остановиться и помочь ближнему. Ещё три поля, ещё одна остановка, и тут откуда-то далеко-далеко справа доносится крик «вперёд!».

Сердца обоих мальчиков замерли; это им уже не по силам. Младший Брук того же мнения, и он говорит:

— Вон за тем полем будет тропинка, пойдёте по ней и выйдете на Данчёрчскую дорогу пониже «Петуха», — а потом на всех парах мчится к финишу, где наверняка будет первым, потому что выглядит так, как будто только что стартовал. Пока они с трудом преодолевают следующее поле, крики «вперёд!» слышатся всё дальше и дальше, и, наконец, пропадают совсем. Теперь гонка за пределами слышимости, и надеждам добраться до финиша настал конец.

— Чёрт побери! — взорвался Ист, как только ему удалось отдышаться, и вытер шляпой грязное и потное лицо, от которого в холодном воздухе поднимался пар, — Я же тебе говорил! Ну и тупица же я, что пошёл! И вот, пожалуйста, мы еле живы, а ведь тут уже недалеко до финиша, если бы только мы знали местность!

— Теперь уже ничего не поделаешь, — сказал Том, вытирая пот и стараясь справиться с разочарованием. — Главное, мы сделали все, что могли. Давай лучше пойдём по той тропинке, про которую говорил младший Брук.

— Да уж наверно, больше ничего не остаётся, — проворчал Ист. — Если я ещё хоть раз в жизни побегу в последнем забеге… — и т. д. и т. п., сплошная воркотня.

Они медленно и печально повернули назад, нашли тропинку и пошли по ней, прихрамывая, и то и дело вступая в рытвины, полные холодной дождевой воды. Только теперь они почувствовали, насколько вымотались. Быстро надвигался вечер, холодный, тёмный и мрачный.

— Слушай, наверно, уже время закрытия, — нарушил тишину Ист, — смотри, как темно!

— А что, если мы опоздаем? — спросил Том.

— Останемся без чая, и нас пошлют к Доктору, — ответил Ист.

Мысль об этом не прибавила им жизнерадостности. Вдруг с соседнего поля послышался слабый оклик. Они ответили и остановились в надежде, что это какой-нибудь крестьянин, который хорошо знает местность, но тут из ворот ярдах в двадцати появился несчастный Головастик; он был в ужасном состоянии; один его ботинок так и остался в ручье, и он, пытаясь достать его, по локоть измазался в липкой глине, так что более несчастного создания в обличье мальчика свет ещё не видывал.

Однако его появление их слегка приободрило, поскольку его положение было ещё более плачевным, чем у них. Его тоже приободрила встреча с ними, потому что теперь он уже больше не боялся, что придётся ночевать в полях одному. Так, несколько воспрянув духом, они побрели дальше по нескончаемой тропинке.

Наконец, тропинка расширилась, и как раз перед тем, как стемнело окончательно, они вышли на дорогу и остановились в растерянности, потому что потеряли все ориентиры и не знали, куда поворачивать, направо или налево.

К их великому счастью, выбирать им не пришлось, потому что по дороге с горящим фонарём громыхала тяжёлая карета, запряжённая парой кляч, в которой после мгновенного раздумья они узнали оксфордский дилижанс, знаменитую «Свинью со свистком».

Двигалась она медленно, и мальчики, собрав последние силы, догнали её и стали карабкаться сзади, причём Ист сорвался и растянулся на дороге. Тогда остальные окликнули старое пугало, исполнявшее обязанности кучера; тот остановился и согласился подвезти их за шиллинг; они устроились на заднем сиденье, стуча от холода зубами и барабаня пятками, и приехали в Рагби минут через сорок после закрытия.

Ещё через пять минут три маленькие, хромающие и дрожащие от холода фигурки пробрались через сад Доктора, а потом внутрь, в корпус, через чёрный ход, которым пользовались слуги (все другие двери были давно закрыты), и первым, на кого они наткнулись в коридоре, был старый Томас со свечой в одной руке и ключами в другой.

Он остановился, оглядел их со зловещей улыбкой и увидел, в каком они состоянии.

— А-а, да это Ист, Холл и Браун, опоздали к закрытию. Немедленно в кабинет Доктора.

— Томас, пожалуйста, можно мы сначала хотя бы умоемся? Ты же можешь записать, во сколько мы явились.

— В кабинет Доктора немедленно, таково распоряжение, — ответил старый Томас, указывая на лестницу в конце коридора, которая вела на половину Доктора, и мальчики уныло поплелись туда. Последнее замечание старого служителя, которое он пробормотал им вслед, ничуть не улучшило их настроения:

— Вот так вляпались!

Замечание это касалось их внешнего вида, но мальчики подумали, что оно относится к настроению Доктора. Пройдя короткий лестничный пролёт, они остановились и стали держать совет.

— Кто пойдёт первым? — спросил Головастик.

— Ты. Ты самый старший, — ответил Ист.

— Да ты посмотри, на кого я похож! — возразил Холл, показывая на рукава своей куртки. — Мне нужно спрятаться за вами двумя.

— А я на кого похож? — спросил Ист, показывая на ком глины, в который превратились его брюки внизу. — Я ещё хуже, чем ты, на моих штанах можно капусту выращивать.

— Так это же всё снизу, а ноги можно спрятать за диваном, — сказал Холл. — Эй, Браун, ты у нас самый чистый, тебе первому и идти.

— У меня же всё лицо в грязи, — возразил Том.

— Ну, что до этого, то мы все одинаковые. Ладно, пойдём, что ли, мы делаем только хуже, что топчемся здесь.