Сунул под нос ватку, смоченную нашатырём так обильно, что просторный зал мгновенно наполнило едкой вонью. Геру тотчас отнесло в сторону, и она закрыла нос платком. Но Зевс даже не шелохнулся, проревев очередное: «Хо-хо!»

Ерофей озадаченно почесал затылок:

- Герка, сволокём папашу к ручью?

- Ты что? - Гермес даже побелел от возмущения и возопил. - Это тебе не кукла тряпичная, а сам великий тучегонитель и громовержец Зевс! Я тебе компрометировать батю не дам!

- Тогда… Тогда тащи сюда бадью с водой!

Гермес, как всегда: одна нога здесь, другая - там, быстренько выполнил указание «лекаря».

- А теперь - лей! - приказал Ерофей, театрально выкинув указательный палец в сторону Зевса.

И Гермес, вытаращив сначала глаза от изумления из-за такого кощунства, с восторженным гоготом выплеснул воду из котла прямо на Зевса.

- Оуау!!! - раздался дикий вопль, и Зевс кувырком скатился с ложа, встал на четвереньки и обвёл всех бессмысленным взглядом.

Но Ерофей всегда знал, что железо следует ковать, пока оно горячо.

- Ещё! - приказал он приятелю, и новый поток ледяной воды низвергнулся на могучего тучегонителя.

- А-а-а! - Зевс заорал так, что Гера забилась в угол и оттуда испуганно пялилась на супруга, готовая в любой момент покинуть сцену. - Испепелю мерзких, в пыль сотру и прокляну! - кричал гневно великий тучегонитель, стоя на четвереньках посреди огромной лужи. А вокруг приплясывали, хохоча, двое ликующих бездельников, которые и сами были ещё не вполне трезвыми.

Зевс яростно стукнул по полу кулаком. Что-то сверкнуло, зашипело. Зевса передёрнула судорога, и теперь уже три отчаянных вопля раздались в зале, ибо известно даже двоечникам, что даже маленькая искра - это всё-таки разряд электричества, а вода - прекрасный проводник. Гермес и Ерофей, подпрыгнув, сиганули на Зевсово ложе, а громовержец-неудачник вдруг встряхнулся всем телом, словно большая собака: «Урр-рр-р…» - и встал на ноги.

- Испепелю! - громыхнул он опять, однако угрозу в действие не привёл, вспомнив, как опасно извергать молнии, стоя в луже. Но Ерофей с Гермесом тут же юркнули за кровать от греха подальше.

А через пять минут Зевс, трезвый и свеженький, умытый и причёсанный, величественный и гордый, мужественный и прекрасный, сидел в парадном облачении на своём сверкающем золотом троне. И, как подобает, рядом с ним находилась в богатых одеждах великолепная и надменная Гера, и никто, кроме Гермеса с его приятелем, не замечал в её волооких глазах легкую растерянность.

Туда, в тронный зал, и ворвался разъярённый Посейдон, размахивая трезубцем.

- Я не позволю так со мной обращаться! - кричал он.

Ерофей смешливо фыркнул в кулак: старик напомнил длинными ушами шебутливое и малость глупое Чудо-юдо морское из фильма-сказки «Варвара-краса, длинная коса». Вспомнил и слегка опечалился: давно уж не смотрел он телевизор, в кино не ходил…

Зевс гневно выкинул вперёд ладонь, и на сей раз из неё к ногам Посейдона полетели молнии - самые настоящие, голубые и мощные: громовержец окончательно пришёл в себя.

Посейдон подпрыгнул испуганно на месте и тотчас умерил свой пыл, огладил бороду и с большим достоинством произнёс:

- Как смел ты, брат мой, позволить мерзкому смертному завладеть быком, коего создал я сам?

В глазах Зевса сверкнула усмешка: «Ишь, как сразу присмирел!» - но, в сущности, он был незлобив и потому добродушно вымолвил, сойдя с трона и взяв владыку морей за руку:

- Посейдон, брат мой, не гневайся на меня за то, что я разумно употребил в дело твоё имущество. Так жаль мне было бы видеть убитым сего дивного быка. Пойдём лучше в зал пиршеств и поговорим обо всём за чашей божественного нектара.

Гера при этих словах недавно протрезвевшего супруга зло сверкнула глазами, но Зевс, естественно, не обратил на то внимания: жена должна подчиняться мужу, а не наоборот.

Посейдон подобрел, и верховные боги прошествовали величественно в зал, где всё уже было готово для очередного пира. И Зевс, предложив брату возлежать у своего стола, вдруг запел приятным голосом:

- «Брат ты мне или не брат? Рад ты мне или не рад?»

«Боже, - мысленно простонал Ерофей, находясь в безопасном отдалении от страшного трезубца Посейдона, - а этой песне как я сумел научить его, и главное - мотив не переврал?» И тут же уловил Гермесово: «Не бери на свой счёт, это я его научил».

Боги пировали, смотрели Харит и Муз, которые водили хоровод и пели чудесные песни. Гермес не отставал от старших, Ерофей же скромно отщипывал небольшие кусочки от рыбины, что лежала перед ним на блюде, а на нектар и смотреть не мог. Что-то ему становилось скучно: «Пей да спи, ешь да пей…»

Однако Ерофей и предположить не мог, какую развеселую жизнь ему собирается устроить Зевс.

Могучий громовержец, как всегда, вызвал Ерофея «тет-а-тет» в сад.

- О, юный мой герой, хочу, чтоб совершил ты подвиг несравненный и победил бы посейдоновых морских Сирен. Коварные девицы на остров свой заманивают часто мореходов и предают их лютой смерти. Хочу, чтоб ты решил мой с Посейдоном спор и тех Сирен коварных так проучил, чтоб на века они забыли их морочить. Согласен? Впрочем, согласье мне твое не нужно, повелеваю плыть и подвиг совершить, чтоб в споре с братом я одержал победу!

- А много ли мне вообще подвигов надо совершить? - осторожно поинтересовался Ерофей: видел, каков Зевс в гневе.

- Э-э… Я думаю - тринадцать, чтоб и Геракла славою затмить, иначе незачем за подвиги и браться. Ты подвиг первый совершил, и за второй берись скорей, и не мешает пусть тебе Борей. С тобой опять Гермеса я отправлю, гляжу, вас не разлить нектаром, вы подружились, видимо, не даром, - и он опять свистом вызвал Гермеса, и как ни опечален был Ерофей новым заданием Зевса, всё же смешливо пробормотал себе под нос: «Сивка-Бурка, вещий каурка, встань передо мной, как лист перед травой».

Гермес и встал…

Приятели сидели на берегу ручья и болтали ногами в воде. Они думали.

У ручья хорошо думалось. Здесь было тихо, иногда их своим крылом касался Нот - ласковый и тёплый южный ветер. Возле ног сновали золотые рыбки, а пятки щекотали травинками шаловливые нимфы-подростки.

Ерофей, сгорбившись и запустив пальцы обеих рук в волосы, мучительно соображал, что делать. Зато Гермес беззаботно пулял в ручей мелкие камешки, стараясь попасть в какую-нибудь рыбешку.

- Герка! - возмутился Ерофей. - Я тут голову сломал, думаючи, а он забавляется!

- А не ломал бы, взял да меня спросил, - ответил невозмутимо Гермес. - Нужно попросить Одиссея снарядить корабль к острову Сирен. Одиссей один счастливо миновал тот остров. А то! - хвастливо задрал нос Гермес. - Таким хитроумным и должен быть мой потомок.

- Ни черта себе! - вскочил на ноги Ерофей. - И молчал? Ну, ты и зара-а-за-а…

- Ты не ругайся, ты лучше «сидор» свой собирай, - посоветовал спокойно Гермес.

Через полчаса Ерофей был готов и залихватским свистом призвал к себе Гермеса.

- Ну, Сивка-Бурка, в дорогу! - и заулыбался, вцепившись в Гермесову шею.

- Какой-такой Сивка-Бурка? - насторожился Гермес, чуя подвох, но Ерофей старательно представил перед глазами ромашку, чтобы приятель не выудил из его памяти, кто такой Сивка-Бурка. Но хитрюга-бог не даром курсировал по временам и пространствам, мозги у него все анализировали не хуже компьютера в считанные секунды. Именно так всё и произошло сейчас, ибо Гермес насупился и буркнул сердито. - Хорошо, хоть Коньком-Горбунком не назвал, - и в следующий миг осклабился, показывая свои великолепные зубы во всю ширь улыбки. - Балда ты, Ероха, ума - ни трохи!

И друзья, расхохотавшись, взмыли в известном только Гермесу направлении…

Одиссей наслаждался семейным покоем после долгого путешествия и благополучного возвращения домой. Женихи Пенелопы, что беззастенчиво грабили дом Одиссея и пытались добиться её благосклонности, были перебиты. Родственники женихов-неудачников, увидев скорую расправу над женихами, тоже присмирели, признав правоту Одиссея: да, претенденты на руку Пенелопы уж очень нагло вели себя, а он, как мужчина, просто обязан был защитить свою семью и очистить свой дом от наглецов. И теперь Одиссей приводил в порядок порушенное хозяйство, дом и дела государства, пришедшие в упадок, пока Одиссей сражался под стенами Трои, а потом по воле богов скитался на чужбине.