– Зенон был первым великим ученым, – изрек профессор Харди, окидывая аудиторию суровым взглядом. – Возьмите, например, его парадокс с колодцем и лягушкой. Как показал Зенон, лягушка никогда не достигнет верхнего края колодца, если длина каждого ее нового прыжка составляет половину длины предыдущего: всегда будет оставаться малое, но вполне реальное расстояние до конца пути.

Пока студенты, пришедшие слушать лекцию по физике, осмысливали сказанное профессором, в аудитории царила тишина. Затем из задних рядов медленно поднялась рука, и Харди недоверчиво взглянул на ее обладателя.

– Ну? – сказал он. – Что еще, Питнер?

– На занятиях по логике нас учили, что лягушка достигнет верхнего края колодца. Профессор Гроут сказал…

– Не достигнет!

– А профессор Гроут сказал, что достигнет.

Харди сложил руки на груди.

– На моих занятиях лягушка никогда не достигнет верхнего края колодца. Я сам изучил эту проблему, и я убежден, что до края всегда будет оставаться маленький отрезок пути. Например, если она прыгнет…

Зазвенел звонок.

Студенты дружно поднялись со своих мест и направились к выходу. Так и не договорив, профессор Харди нахмурился и, недовольно потирая рукой подбородок, посмотрел вслед шумной орде молодых мужчин и женщин с ясными пустыми лицами. Когда последний студент покинул аудиторию, Харди достал трубку и вышел в коридор. Он взглянул сначала в одну сторону, потом в другую: ну, так и есть – совсем неподалеку стоял профессор Гроут и пил воду из фонтанчика, утирая подбородок.

– Гроут, – произнес Харди. – Пойдите сюда!

Профессор Гроут оторвался от фонтанчика.

– Что случилось?

– Идите сюда, – сказал Харди и направился к нему сам. – Как вы смеете трогать Зенона? Он был ученым и как таковой является принадлежностью моего курса обучения, а никак не вашего. Оставьте Зенона в покое!

– Зенон был философом! – Гроут возмущенно уставился на Харди. – Впрочем, я знаю, что вы имеете в виду. Этот парадокс с лягушкой и колодцем. К вашему сведению, Харди, лягушка с легкостью выберется из колодца. Вы дезинформируете своих студентов. На моей стороне логика!

– Ха, логика! – Харди фыркнул, сверкая глазами. – Старые пыльные максимы! Совершенно очевидно, что лягушка должна остаться в колодце навсегда. Вечная пленница, которой никогда не суждено выбраться!

– Она выберется!

– Не выберется!

– Джентльмены, вы закончили? – раздался рядом спокойный голос, и они резко обернулись: позади с мягкой улыбкой на губах стоял декан факультета. – Если да, то не согласитесь ли вы заглянуть ко мне в кабинет? – Он кивнул в сторону своей двери. – Это ненадолго.

Гроут и Харди переглянулись.

– Видите, что вы наделали? – прошипел Харди, входя в кабинет декана. – Снова из-за вас неприятности.

– Из-за вас. И из-за вашей лягушки!

– Садитесь, джентльмены. – Декан указал на два стула с жесткими спинками. – Садитесь поудобнее. Мне, право, жаль беспокоить вас, когда вы так заняты, но мне действительно необходимо с вами поговорить. – Некоторое время он задумчиво смотрел на них, потом спросил: – Могу я поинтересоваться, что послужило причиной вашего спора сегодня?

– Зенон, – пробормотал Гроут.

– Зенон?

– Парадокс с лягушкой и колодцем.

– Понятно. – Декан кивнул. – Понятно. Лягушка и колодец. Парадокс, которому две тысячи лет. Древняя загадка. И вы, двое взрослых мужчин, стоите в коридоре и спорите, как…

– Проблема заключается в том, – сказал Харди, – что никто никогда не проводил экспериментальной проверки. Парадокс носит совершенно абстрактный характер.

– Тогда вы двое и будете первыми, кто посадит лягушку в колодец и проследит, что из этого получится на самом деле.

– Но лягушка не станет прыгать в соответствии с условиями задачи.

– Вы должны ее заставить, вот и все. Я даю вам две недели на то, чтобы подготовить эксперимент и найти наконец ответ на эту детскую загадку. Мне надоели бесконечные споры, и я хочу, чтобы вы так или иначе покончили с этой проблемой раз и навсегда.

Харди и Гроут молчали.

– Что ж, – произнес наконец Харди, – давайте займемся делом, Гроут.

– Нам понадобится сачок, – сказал Гроут.

– Сачок и стеклянная банка, – добавил Харди, вздыхая. – И видимо, чем скорее мы приступим, тем лучше.

Работа над проектом «Лягушачья камера», как его вскоре окрестили, началась с размахом. Университет выделил двум ученым подвальное помещение, и Гроут с Харди сразу же принялись перетаскивать туда оборудование. Очень скоро в университете не осталось никого, кто не знал бы об эксперименте. Большинство специалистов по точным наукам оказались на стороне Харди, они даже сформировали клуб «Провал» и всячески принижали способности лягушек. На философском и искусствоведческом факультетах кто-то в ответ попытался организовать клуб сторонников успеха, но эта деятельность так ничем и не кончилась.

Гроут и Харди продолжали лихорадочно работать над проектом. По мере того как двухнедельный срок приближался к концу, они пропускали все больше и больше лекций. А «Камера» тем временем росла и все больше и больше становилась похожей на длинную секцию канализационной трубы, расположившейся вдоль стены подвального помещения. Один конец ее исчезал в нагромождении проводов и аппаратуры, на другом конце находилась дверь.

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru