И они — запели:
«Бывайце здаровы,
Жывiце багата,
Ужо ж мы паедзем
Да сваёй хаты.
Ў зялёнай дубраве
Мы начаваць будзем.
Эх! Вашае ласкi
Вавек не забудзем.»
Сапёры из дивизии СС «Нордланд»- граждане объединённой Европы- закладывали на крыше ДОТа полуторатонный заряд взрывчатки…
В небесах — тоже звучала совершенно не профессионально исполняемая песня…
«Мы летим ковыляя, во мгле…
Мы к родной подлетаем земле!
Борт пробит, хвост горит,
Но машина- летит!
На честном слове, и на одном крыле….»
Ну, конечно, не всё так трагично….Хотя бы пожара на борту не было, и то хорошо. Однако черырёхмоторный Handley Page «Halifax» действительно летел из последних сил…
Ну что это такое…вооружение — пулемёты Браунинга, 7.7 — мм, против пушек немецких перехватчиков. Хоть и восемь стволов на борту (из них четыре в задней башне) — да всё равно, из ста лягушек не сделать одного бульдога.
Кроме того в КВВС существовал странный обычай…перед вылетом командир экипажа бегал по лётному полю и хватал за рукав прохожих: «Эй, старина, не хочешь ли сегодня слетать со мной стрелком? Олл райт, виски за мной. Если возвратимся…» С предсказуемым результатом по эффективности боевого применения бортового оружия.
Вот и теперь бомбардировщик с гордым именем «Drunk pigeon «был зверски избит…из семи членов экипажа в живых осталось только трое…
Куда же летел одинокий британский «Галифакс»? В Смоленск, понятное дело…
А что? Дальности вполне хватало, чтобы поднявшись с зелёных холмов старой, доброй Англии, пролететь над старушкой Европой, по пути разгрузившись над Берлином…увы, всего лишь 4000 паундов, остальное забирал дополнительный бензобак, установленный в бомбовом отсеке…а потом дальше, на восток.
Сели у гостеприимных «Иванов», заправились — и в следующую ночь в обратный путь, на запад…Одно плечо — 1400 миль, по прямой, без маневрирования…
В эту ночь, впрочем, экипаж участвовал в нанесении удара по Южной Польше- району Аушвитц, по химзаводам, по производству синтетического горючего…Это куда полезнее, чем бомбить жилые кварталы немецких городов «по Бедекеру». Зато и цель прикрывалась куда как солиднее — и РЛС, и заградительный огонь, и «Юнкерс-88- Uhu»
И отважную стальную птицу эти «Совы» изрядно поклевали…
Чистокровный британец, Ivan Оdoevsky, с чувством допел куплет и внимательно посмотрел на штурмана-бомбардира: «Эй, старина, а не кажется ли Вам, что нам не мешало бы уточнить наше место?»
Другой чистокровный британец, Piotr Golitsin,с готовностью протянул ему планшет, показывая в середину дыры, с чёрной оторочкой из обгоревшего целлулоида: «Мы здесь, сэ-э-эр…»
«А если поточнее, друг мой?»
«Да в России мы, наверное…да точно, в России! Чувствуете, как трясёт? Ухабы, сэ-э-эр»
«Ну, раз мы дома…будем, потихоньку, снижаться…а то не дай Бог, свалимся в штопор…»
В этот момент крайний левый Бристоль-Геркулес окончательно помер, и продолжение полёта из категории проблематичного перешло в разряд невозможного…
Айвен отдал штурвал от себя, и машина медленно, опустив нос, в котором половина остекления была выбита, неторопливо, но неостановимо, как горная лавина, начала снижаться…
А за окнами пилотской кабины — серая муть, муть, муть…Неужели такая серая мгла будет тянуться до самой земли? Тогда и гробануться — как в паб сходить, легко…
Но к счастью, над самой землёй облако прояснилось, и Айвен выровнял машину над каким-то заросшим редким леском обширным полем…
«Держись, Питер! Держись, во имя….твою м-а-а-ать, мать, мать…»
«Бухая Голубка», оправдывая своё имя, запрыгала по «полю» блинчиком — а потом поползла на брюхе, гоня перед собой волну торфа, как мелиоративный бульдозер…
Когда машину перестало бросать и раскачивать, из задней башни вылез на плоскость третий чистопородный англичанин, Fiodor Obolensky… Сплюнув кровь из разбитой губы, он осмотрел окружающий пейзаж и с сомнением произнёс: «Боюсь, джентльмены, что это всё-таки не Смоленск…потому что я нигде не вижу моей дорогой miss Nastia… Айвен, чёрт меня подери со всеми моими потрохами, я ведь говорил Вам — та рюмка скотча была всё-таки лишней!»
После чего ступил на «землю», тут же провалившись по пояс…
Болото чвакнуло. Попробовало на вкус. Призадумалось…
Упавший в него предмет был нездешним — но явно не враждебным…а впрочем, пусть с ним разбираются местные…хозяева болот. А вот и они!
В нескольких…впрочем, в ЭТОМ месте расстояния мало что значат… вот, казалось бы, рядом, рукой подать — а будешь идти целый день, и дойдёшь ли ещё…так вот, в некотором отдалении от места аварийной посадки «Голубки», под старым дубом, на котором жестью звенели последние коричнево-ржавые резные листья, и на котором чуть повыше художественно выполненного плаката «Vorsichtig, die Partisanen!» сучил ножонками свежеповешенный полицай Стасик Шушкевич, сидели Хозяева…
Только что, почитай, они отправили на Большую Землю самолёт… Бывший ПР-5, а теперь «Партизанский паром», разбежавшись на лыжах, увозил в кабине и подкрыльевых контейнерах конструкции Гроховского два десятка детишек, спасённых во время оно деревенским ксендзом Булькой…
Ксендз обратился прямо в ЦШПД и устроил настоящий скандал! Детишкам вредно полгода сидеть в тайнике без солнечного света, так и рахит заработать можно…а потом, детям надо учиться. В школе, между прочим…
Когда дети прощались с Булькой- плакали все вместе…Ксендз, утирая слёзы клетчатым батистовым платком, величиной со скатерть, и поминутно сморкаясь, обещал крепко за них молиться…
Отправили детишек. Заодно — отправили правосудие. Всё как полагается, с обвинением, последним словом обвиняемого…по справедливости. Отец Булька его даже исповедовал…потом правда, сплюнул и признался в полной бесполезности вышеуказанного обряда- потому как всё равно гореть иуде в аду…ну, или по неизъяснимой милости Божьей, в Чистилище, годов этак с полтысячи…
И вот теперь с неба упал настоящий подарок. Самолёт! Это же парашюты- бабы белья себе нашьют…это масса полезных и нужных вещей…это разговорчивые, много знающие пленные…
«Дядя Фима, можно я сбегаю по-быстрому?»
«Ох, племянничек…ты же командир СОЕДИНЕНИЯ… командовать должен! В штабе приказы отдавать…ну, ладно уж, Вася, сбегай. Только недолго и смотри поосторожней там!»
И партизанский командир товарищ Корж, радостно подпрыгивая от нетерпения, помчался смотреть на севший в Ведьмино болото самолёт…
Всё-таки крепко молился отец Булька о своих детишках!
Потому что лётчик Саша Тарасов, 1919 года рождения, пилот Быковского авиаотряда Управления санитарной авиации ГВФ, вовремя ЕГО заметил…
Разве это удивительно — заметить вражеский истребитель, пересекая линию фронта, спросите вы? Для лётчиков старейшего подмосковного (с 1931-го года) Быковского аэродрома — конечно, да…
Господи, да ведь они же были абсолютно мирные люди… Возили акушеров на трудные роды, подкармливали с воздуха посевы цветной капусты, доставляли почту зимовщикам на дальних метеостанциях… Если когда и боролись с летающим врагом- так только с саранчой… И если вели воздушную разведку — так только наблюдая, не горят ли опять по летнему времени шатурские торфяники…
Пилот гражданской авиации наблюдает за воздухом, когда взлетает или когда заходит на посадку — чтобы не врезаться в какого-нибудь воздушного лихача или не пересечь ненароком курс стае перелётных птичек, с печальными последствиями как для стаи, так и для самолёта…
А в остальное время- пилот смотрит вперёд и вниз…потому как штурмана на борту санитарного рейса, как правило, не бывает (врач, больной да пилот, вот и все присутствующие)… Да и зачем нужен штурман? Ежели заблудился, так снижайся и кричи: «Бабушка, на Гадюкино — я правильно лечу?!» Шутка.
